Виталий Сертаков - Кузнец из преисподней Страница 9

– Откель столько грязи? – проворчал Карапуз. – Командир, я страсть как не люблю в грязи полоскаться.

– Откель-откель… – передразнил Черный Дед. – Мы почти под озеро влезли. Хорошо еще, потолок не обвалился.

Артур мысленно прикинул пройденный путь. Покинув паровики, они в условленном месте пересели на коней и скакали по объездным дорогам. Непосредственно в Царском Селе, как и было договорено, к ним присоединился Дед Касьян, монах Цырен и адмирал Орландо, переодетые в простую неприметную одежду. Возле Большого пруда ждал казачий сотник и инженеры со всем необходимым оборудованием.

Под землю они полезли там, где указал отшельник Кристиан. Хранитель памяти просто ткнул в основание того, что осталось от Турецкой бани. Именно там он чуял последнее присутствие беса, прозванного Сивым Быком.

Карапуз приказал своим парням копать. Чтобы не тревожить понапрасну местных фермеров, территорию парка оцепили, дровосеков и пастухов выгнали вместе со скотиной, а любопытному народу объявили, что ищут бомбы, оставшиеся от времен Большой Смерти.

– Он же здоровый был… Бес страшный, Бык Сивый, – шепотом передавали друг другу солдаты. – Столько народу в Эрмитаже положил, почитай, взвод целый. Как же под землю без норы-то влез, а?

Подле раскопа разбили палатку. Пока вгрызались в каменистый грунт и наводили первые подпорки, Дед Касьян оживленно обсуждал с Цыреном тонкости превращения в леопарда, фон Богль и Орландо чистили оружие, а Хранитель памяти вылез на пригорок и в одиночестве медитировал под слабым солнышком. Очень скоро Коваль убедился, что Кристиан вел их по верному пути. На глубине пяти метров хобот насоса вдруг свистнул, зачерпнув последнюю порцию воды. Узкая мокрая щель в кирпичной кладке раздалась в стороны, солдаты ахнули, кто-то чуть не провалился. Показалась взломанная, покореженная стальная плита со стершимися цифрами, а за ней – ступени…

– Это здесь, я его чую… – Цырен присел на корточки, опустил руки в лужу с ледяной водой. – Ручьем он притворился, гад. Водичкой под землю стек…

– Стек, да запашок опосля себя оставил, – хихикнул Озерник. – От этих чертяк вечно разит…

Колдун глянул на президента и прикусил язык.

– Если верить обрывкам, которые я успел за ночь отрыть в вашей библиотеке… – Орландо расстелил на ящиках дряхлые карты царскосельских парков, – получим, что ход, если он существует, должен идти от бани к гроту, под прудом. Но есть сведения, что другой ход ведет от дворца через район Софии в деревню Гумолосары, а оттуда… оттуда к бывшей станции Александровская. Зато на чертежах канализации от тысяча восемьсот восемьдесят девятого года есть метки, идущие от павильона Шапель и от правого крыла дворца. Если железная дорога существовала, она должна была начинаться, безусловно, во дворце…

Как всегда, министр промышленности всецело увлекся порученным делом. Даже таким мелким и нелепым для его нынешнего статуса.

– Ломайте, пока не затопило! – приказал Коваль. К вечеру расчистили кусок броневой плиты, вроде крышки люка. Ночью работы пришлось прекратить – слишком опасно было посылать людей под влажные слои почвы. Утром пробили дыру в слежавшемся песчанике, откачали воду, укрепили стенки, снова нащупали ступени. Когда проход расширился, втащили прожектор, наверху запустили дизель. Внизу, под крышкой люка, взору открылся узкий коридор с тупиковыми ответвлениями, с обвалившимся вдали потолком. Видимо, Сивый Бык, преследуемый колдунами и казаками, нырнул в старую дренажную систему, которую проложили в начале века девятнадцатого, а то и раньше. Вот только громадному Быку деваться отсюда было некуда…

– Зеркало – там! – Хранитель памяти уверенно указал на глухую стену. – Бык тоже чуял зеркало, бежал к нему…

Тупик в конце прохода казался незыблемым. Не верилось, что за ним можно найти что-то, кроме земли и воды. Воды Коваль боялся больше всего. А вдруг прорвет пробки, которые поставили строители начала века двадцатого, и вся масса воды из прудов прорвется в подземелье?

Спустя час первую четверку копателей сменила вторая, свободные смены непрерывно вычерпывали воду. Ведра с обломками и жижей передавали наверх по живой цепочке. Кое-где от ударов капель уже переросла в тонкие ручейки. По извилистым ходам разносилось дребезжащее эхо. Орландо наладил второй дизель, заработала помпа – вручную дело грозило затянуться на несколько дней. Возле завала росла гора породы, но заветный проход, обещанный отшельником, не желал открываться. Бывший царский парк надежно хранил секреты.

– Глянь-ко, братцы, пробил! Дырка там! – Дюжий солдат, почти квадратный, с гордостью показывал всем на лом, наполовину застрявший в жесткой спрессованной породе. От следующего удара по голубой кембрийской пробке побежали трещины.

– Берегись, братва! Никак затопит! – Солдаты отпрыгнули в стороны.

Первая волна холодной воды повалила несколько треног с факелами, вторая, более слабая, достигла ступеней лестницы, а третья…

Третьей волны не последовало. За взломанной пробкой снова показалась кирпичная кладка. Но кирпичным был только низ – примерно на уровне пояса из бетона торчали ровные прутья арматуры. Копатели наткнулись на серьезное подземное сооружение.

– Уф, ну и помылися…

– Таран сюды, живо! – Мокрый Карапуз, отплевываясь, держал на вытянутых вверх руках прожектор.

Утопая по колено, бойцы подкатили бревно с заостренным наконечником. После пятого удара кирпич начал вылетать. Раствор между кирпичами оказался настолько прочен, что держался, похожий на прямоугольные соты.

– Он был здесь, я его слышу… – У Цырена от волнения раздувались ноздри.

Коваль заметил, что даже в человеческом обличье монашек сохранил черты леопарда. Его кожа так и осталась слегка пятнистой, словно парень перенес оспу, походка приобрела гибкость и плавность, и во взгляде, прежде безмятежном, появилось нечто неуловимо жестокое.

– Сивый Бык силен тем, что иногда может таять, как лед. Он тает и проходит сквозь щели…

– Верно сказано, господин Кузнец, – кивнул Дед Касьян, выжимая насквозь промокшую нижнюю рубаху. – Он потому и пролез во дворец к твоей супружнице, что ручьем просочился. Только долго он ручьем притворяться не умеет, не такая его порода. Мы этого стервеца уже в метро бы изловили, кабы не губернатор твой, Рубенс. Тот не позволил огнем сатанинским залить метро. Я бы его поджарил…

Дед Касьян поступил хитрее всех. Словно заранее знал, что промокнет, он скинул одежду наверху и спустился в галерею в одной рубахе и с посохом. Как только таран преодолел четвертый кирпич в глубину, камень на посохе Черного Деда заиграл ярким багровым пламенем. Бойцы кашляли, в воздухе носилось облако кирпичной пыли. Наконец, кладка с гулким грохотом провалилась в черную пустоту.