Вера Камша - Довод Королей Страница 9

Сандера он похоронит со всеми почестями, а потом займется Муланом. С этой бродячей смертью давно пора кончать, он и так слишком затянул и вот потерял брата. Жаль, что он уделял Сандеру так мало времени, ну да сделанного не исправишь! Король, даже не взглянув на Жоффруа и Эдвара, послал коня к воротам; следом за ним рванулся Гастон Койла, а потом и остальные. Кони, уже воображавшие себе уютные замковые конюшни и полные кормушки, немного поартачились, но смирились и пошли легким галопом. Филипп узнавал родные места. Он не был в Эльте три года и вернулся на очередные похороны! Проклятый! Ну почему?!

Высокая фигура в зеленом вышагивала им навстречу, и король резко осадил белого иноходца.

– Постой! Колен, это ты?

– Ваше Величество!

– Ты из Эльты? Ты знаешь...

– Знаю! – лесничий прямо-таки сиял. – И все знают. Ваш брат убил Мулана. Он настоящий Тагэре.

– Как убил?!

– Ловко убил, покойный герцог позавидовал бы. Четверть оры – и нет Великого Мулана!

– А Александр?

– Ни царапинки!

– Где он?

– В «Морском коне», его не отпустили, там такой праздник был, а потом Луиза его к себе утащила. Помните Луизу?

– Еще бы, – прыснул Филипп, – видать, у нее судьба такая – просвещать мужчин нашего рода. Теперь и малыш туда же! Он там еще?

– Надо думать...

– Вперед!

2879 год от В.И.

Утро 14-го дня месяца Лебедя.

Эльта

Сквозь щели в занавесках жизнерадостно пробивались солнечные лучи, где-то заржала лошадь, перекликались что-то разгружавшие работники, по всему, было не рано, уж во всяком случае, много позднее, чем он привык вставать. Александр кончил одеваться и слегка смущенно посмотрел на растрепанную Луизу.

– Я, наверное, что-то тебе должен?

– Ты? – женщина звонко рассмеялась. – Побойся бога! Ты побил Мулана, а твой седой приятель оставил мне весь свой выигрыш. Я теперь могу стать достойной уважения женщиной, – она надула щеки и живот и опустила глаза вниз, – а потом... Потом, ты мне просто нравишься.

– Я? – Тагэре уставился на нее с неподдельным изумлением. – Луиза, но я же – горбун.

– Чем меньше ты будешь думать об этом, а тем более говорить, тем лучше, – отрезала женщина, неожиданно став серьезной. – У тебя сильные руки, красивые глаза, и ты... ты умеешь быть благодарным. Можешь мне поверить, любая, когда тебя узнает поближе, не захочет никого другого...

– Когда узнает, – Сандер кривовато ухмыльнулся. – Как же она меня узнает, если у нее будут глаза?

– Если у нее будут не только глаза, но и сердце, узнает. И, – Луиза нарочито громко захохотала, – когда будешь счастлив и знаменит, не забывай, кто научил тебя кой-чему важному.

– Что ты, Лу. Я тебя никогда не забуду.

– Верю, – красотка, ничуть не стесняясь своей наготы, встала и, подойдя к висящему у двери овальному зеркалу, принялась распутывать свалявшиеся кудри. – Мой тебе совет, поменьше слушай дураков, которые суют тебе в нос твою внешность. В тебе есть то, чего у них никогда не было и не будет!

– Ты о чем?

– Не знаю, как и сказать, – Луиза задумчиво склонила голову к плечу. – Вот тот седой, на площади. В нем тоже это есть, врать не буду, и куда больше, чем у тебя. Рядом постоишь – все другим кажется. Но он и постарше будет. А еще... Я многих здесь перевидала, кто лучше, кто хуже, но ни в ком такого и близко не было... – Луиза могла бы добавить, что была знакома, и весьма близко, и с братьями Сандера, и с кузенами и ни в ком не почуяла ничего подобного.

Александр хотел было уточнить, что она имела в виду, но не успел – на дверь обрушился град ударов, и голос, от которого сердце младшего Тагэре сначала подскочило к горлу, потом провалилось куда-то вниз и, вернувшись на положенное место, бешено затрепыхалось, проорал:

– Сандер, Проклятый тебя побери, а ну живо одевайся и выходи!

– Филипп!

– Нет, святой Эрасти!

Луиза звонко захохотала и ничтоже сумняшеся распахнула дверь, в которую не преминул ворваться Его Величество, для начала сжавший брата в объятиях, а потом залепивший ему здоровенный подзатыльник.

– Тебя убить мало! Как ты мог, тебе же было сказано!

– Мне? – возмутился Александр. – МНЕ ничего не говорили, а Жоффруа и Эдвар послушались.

– Выкрутился, мерзавец, – король хлопнул брата по плечу, – а если бы тебя убили?

– Значит, так было бы надо. – Александр посмотрел брату в глаза: – Неужели стать монахом или домашним шутом лучше, чем умереть?

– Вот оно что, – взгляд Филиппа смягчился, – каким же я был дураком. Я думал, что тебе хорошо с твоими книжками... Я виноват перед тобой.

– Ты?!

– Да, я, Проклятый меня возьми! Я должен был понять, что тебе нужно, должен был сам научить тебя всему, с матерью поговорить, в конце концов... А я невесть чем занимался. Юбки девкам задирал... Хорошо, ты сам догадался. Кто тебя учил?

– Дени.

– Так я и подумал... Ну, надо же, – король неожиданно расхохотался, – наш Сандер свалил Мулана! Непобедимого Мулана! Великого Мулана! Бери шпагу и пошли во двор!

– Шпагу?

– Именно! Мне нужен настоящий соперник. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Я давно понял, что от Жоффруа толку как от жабы шерсти, большой кузен думает только о себе, а тут – такой подарок!

– Подарок? – Александр широко открыл глаза.

– Не понимаешь? Ты мне нужен, брат. Очень нужен. Я могу на тебя рассчитывать?

– До смерти!

2879 год от В.И.

19-й день месяца Лебедя.

Мирия. Гвайларда

Было темно, страшно и больно, но Даро сдерживала слезы. Если матушка увидит, что она плакала, ее оставят здесь еще на ору. Нужно быть благодарной бланкиссиме[26] за науку, а плакать – это роптать на Бога. Это грех. Девочка слегка пошевелилась, и острые каменные крошки сразу же вцепились в голые коленки. Сколько времени прошло? Может, про нее забыли? Может, постучать в дверь? Нет, лучше не надо! Прошлый раз она решила, что срок наказания давно прошел, а до него оставалась еще десятинка. Вместо того чтобы смиренно ждать, когда ее отпустят, она проявила нетерпение, то есть согрешила даже больше, чем когда запуталась, отвечая урок. И ее оставили здесь еще на две оры. Ой, скорей бы! Коленки болят, но это не самое страшное.

Маурита рассказывала, что в замке живет призрак Кровавого Педро. Когда его зря казнили, он стал привидением и ненавидит мирийских герцогов. Значит, и ее тоже, хотя она ему ничего плохого не сделала. Но все люди отвечают и за грехи своих родителей, и за все остальные грехи. Как только ты родился, ты уже во всем виноват. Мама это всегда говорит. Нужно молиться и просить прощения, и тогда, когда ты умрешь, тебя не накажут за то, что первый человек сорвал розы в саду у Бога, и за то, что Рене Сгинувший совратил избранницу святой Циалы и навлек проклятие на все Благодатные земли. Если короли и герцоги ведут себя плохо, небо наказывает всех, кто живет в их странах. Если она не будет слушаться, накажут всю Мирию. Мама так ей и сказала.