Оля Виноградова - Ты будешь нашей мамой? Страница 9

Третий Пес на вдох заскочил на равнинные земли морфов. Неодобрительно покачал зубастой головой, став свидетелем сцены. Тому, кто каждую ночь совершает один и тот же путь, не понравилось пренебрежение к обычаям. Ох уж эти Изменчивые…

«Поиграем?» Принесло эхо отзвук фразы. Маленькая гномка[26] торопливо пробиралась к выходу. Она старалась не обращать внимания на распростертые в подземных галереях донжина[27] тела. «Поиграем?» Звал радостный звонкий голосок. Девочка сильнее сжала концы замызганной тряпицы, прикрывающей светящиеся в темноте галереи волосы. Ни одного волоска не должно выскользнуть из-под повязки. Ни одного. Иначе Она найдет ее. До выхода из донжина еще далеко. «Почему со мной никто не хочет играть?» Голосочек стал растерянным. Совсем как у нее, гномки, когда она спрашивала, почему старшие братья не берут ее с собой наверх. Гномка сделала несколько шагов, наткнулась еще на одно тело и закусила руку, чтобы не закричать. Братик… Совсем как живой, только холодный очень и волосы больше не светятся. «Плохие игрушки!» Казалось, невидимый ребенок был готов расплакаться от обиды. Не игрушки, они не игрушки! — чуть было не закричала девочка, но Этой все равно. Игрушки — это разноцветные каменные фигурки, которые вырезали ей папа и братики.

Дальше, гномка уже чувствовала дуновение ветерка. Еще несколько осторожных шажков. Как хорошо, что она проследила за старшими, когда те выходили на поверхность. Сейчас это спасет ее. Девочка никогда бы не посмела нарушить запрет старших. Поселившее в донжине Зло гнало ее на поверхность. Большую, неуютную, такую яркую.

«Я хочу играть!» Невидимка почти рыдала. Все кто играли с Ней — играли в последний раз. Поворот. Туннель плавно ведущий наверх. Выход! Здесь почти не было тел. Немногие успевали добраться до внешней галереи донжина. Обычно тьма настигала их раньше. «Я вижу тебя!» — радостный смех. Гномка вскрикнула и побежала, не разбирая дороги. За ее спиной такая уютная знакомая с колыбельки темнота сгущалась, приобретая зловещие очертания. «Давай поиграем, подожди меня, тут больше не осталось игрушек, только ты.» Она действительно осталась одна. Поселение гномов превратилось в ледяное кладбище. Меньше, чем за период. Тьма никак не могла наиграться. Гномка попыталась прикрыть руками волосы, единственное, что выдавало ее. Тряпица осталась где-то в туннеле. Ступеньки, пара слов и усталое бледное тельце вывалилось на горное плато, хватая ртом воздух.

«Попалась, попалась!» — раздались из галереи радостные хлопки в ладоши. Темнота оформилась в силуэт девушки-подростка. Гномка в ужасе оглянулась, щуря ослепшие от яркого света утренней зари глаза. Темнота тянула к ней свои жадные ручонки. Тонкие, неуклюжие, как у нарисованных гномиков, на стенах в галереях донжина. Все дети рисовали такие. Вот как Это проникло в поселение. Гномка никогда больше не возьмет в руки уголь… Пожить, еще хотя бы вдох. Ведь если она умрет, то навсегда окажется во тьме, а там Она! Вечно убегать и слышать вечное «поиграем…»

Силуэт сделал шаг вперед и тут же отпрянул назад. Что? Спасена! Зло не может выйти на свет! Темнота клубилась за порогом донжина, но не могла преодолеть его… Первые лучи Звезды осветили вход в подземелье. Девочка поднялась и побежала дальше, желая оказаться как можно дальше от своего дома. «Вернись!» Обиженно. Гномка не оглянулась. Прибавила ходу, а темнота, вновь собравшись в силуэт дальше от входа, куда не проникли лучи Звезды, восторженно произнесла:

«Я поняла! Мы будем играть в догонялки… Совсем как с мамой…»

Глава 4

Безумие

— Если я сделаю это, мы будем в расчете? — спросил худой эльф, запакованный в просторное каи немаркого серого цвета. Его голос звучал глухо и отстраненно. Мужчина смотрел в окно, но ничего не видел. Лучше смотреть туда, чем на того, кто сидел на диване. Эльф пытался понять просьбу. Осознать он бы не смог.

— Я сказал тебе это, — невозмутимо отозвался Знающий. Он не любил повторять дважды. Сейчас пришлось. Альв понимал, как выглядит его желание со стороны. Неприглядно — это мягко сказано. Попахивает безумием, но сделать это необходимо для выживания. Никакой жалости к себе он не испытывал.

— Может передумаешь насчет обезболивающего заклинания? — эльф оторвался от созерцания, повернулся и сел за рабочий стол напротив Знающего. Высокий сидел, не поднимая глаз. Смотрел на свои сцепленные руки. Самоконтроль потерян. Они мелко дрожали. Это недопустимо для биомага[28]. «Смиряется. Когда посмотрит в глаза — решился…»

— Я хочу быть в сознании каждый вдох. — Опять повтор. Эльфы пожирают терпение огромными порциями.

— Не доверяешь? Даже мне? — биомаг усмехнулся. Понятие «друзья» к ним было не применимо. Знакомые тоже. Давно их связывали отношения ученика и Сюрва соответственно. Сейчас — узы долга. Крепче, чем моррийская цепь[29]. Биомаг задолжал Знающему неимоверно много. Впрочем, платил он исправно. «Последняя услуга…» Как отнестись к этому? Эльф привык к этим странным не дружеским отношениям. В своем роде они были честны.

— Нет, — откровенно. Знающий не видел смысла лгать. А доверие… он не доверял никому.

— Мне понадобится семь восходов на подготовку, — можно растянуть и на это время. Быть может, альв передумает или удастся отговорить. То, что предлагал Знающий представляет собой интерес. Как и все, что он предлагал до этого. Но не в таком исполнении!

— Сегодня же, — отрезал альв. Он хотел бы приказать. Не мог. Такого права у него уже не было. Мужчина слегка поморщился. Ровно настолько, чтобы дать понять собеседнику о чем он думает. Заставить силой? Нет. Биомаг должен быть здоров и должен сделать свою работу безупречно.

— К…как?! Мне нужны слепки. Я должен с кого-то их сделать!

Создатель! Эльф выполнял подобное, но никогда столь масштабно. Можно найти подходящие лица и за восход, еще столько же будут сохнуть слепки. Это минимум.

— Сделай с себя, внеси правки. — предложил Знающий. Ожидание его не устраивало. За три восхода пришлось упокоить нескольких следящих. Четыре тела не вызовут подозрения в большом мисселиуме[30]. Десять или двадцать, насторожат Хранителей Закона[31]. Угроза, преподнесенная ему Риэртальшером, начала исполняться. Он был готов сделать ответный ход. Бегать и убивать всю жизнь так утомительно. Тем более жизни осталось совсем ничего.

— Хорошо, — если альв решил, его не переспорить. Можно забрызгать слюной все стены, но результата не добиться. Он не выйдет отсюда и не выпустит его, — мне надо шесть отрезков[32] на подготовку.