Оксана Демченко - Ромашки для королевы Страница 9

– Гном, я отошлю своих воинов с отчетом домой и пойду с тобой.

– На барана тренироваться? – поинтересовался рыжий знаток человечьих сплетен.

– Видимо, самое время.

– Завтра мага спросим.

Брав согласно кивнул и смолк.

За изгибом тропы уже виднелся лагерь. Точнее, походный порядок. Полусотник Рамиз выстроил людей и ждал лишь воеводу, чтобы объявить начало движения. Увидел гнома, хмуро покачал головой, предчувствуя дурное. Пояснил – никто не пожелал оставаться в погубившей многие посольства долинке. Как на погосте ночевать – разве для едва живого командира такое полезно? Рртых согласился: лучше уходить.

Ему попытались предложить коня, вызвав законное недоумение и у гнома, и у лошади. Брав рассмеялся, отдал повод своего вороного безлошадному Энтору и пообещал, что не отстанет пешком от двужильного гнома. Мол, на севере тоже пешники ногами не слабы. Рртых сам с некоторым сомнением устроил любимую секиру за седлом, проверил мешок, еще раз глянул в лицо спящего мага и зашагал вперед. Он знал горы и обещал провести удобной для конных короткой дорожкой вниз. Торговые гости ее не жалуют – для повозок узковата.

Получасом позже долина опустела. Запятнанные кровью камни и щебень егеря усердно вынесли и сбросили в указанные гномом щели, узоры стерли, следы боя спрятали. Обычная мирная лощинка. Когда пятью днями позже двое старых ведимов решили выяснить, куда делись пропавшие полулюди, им удалось понять ничуть не больше, чем Энтору и Рртыху – в отношении прежних засад. Отряд егерей к тому времени уже скакал холмами, вплотную приблизившись к малой крепости первой заставы людей. На равнине спешку позабыли и двинулись более спокойно, чтобы собраться с мыслями. И было от чего – один вид крепости настораживал.

Обычно там стоял скромный гарнизон королевства Рониг, чья граница соприкасается с горным кряжем гномов. Но теперь шпили пестрели от флагов. Итогов похода егерей ждали сын короля, советники двух соседних государств, визирь с юга, из Бильсы, племянник императора дальних западных земель. Рртых выдохнул сквозь зубы, изучая гербы и ленты. Война готова была разразиться, в нее уже поверили все. Если бы маг Нисий Мартиг и его егеря легли в долинке, гномам бы никто более не поверил, и надолго. И оружие ковали бы обе стороны, и крови жаждали, себя не помня и не жалея.

Вддыхры умеют нашептывать злые желания, исполняя свои огненные пляски и завоевывая мысли вполне нормальных, разумных, правителей. Мол, у гномов – золота без меры. И камни бесценные, и уголь, и руды – наилучшие.

Нисий лежал на носилках, удобно устроенных для него. Гном, преодолев природную нелюбовь к лошадям, устроился на спине правого крупного спокойного северного коня, уперся ногами в толстую жердь носилок и беседовал с магом. Старый ему очень понравился. Достойный человек, из которого бы получился вполне уважаемый гном при ином раскладе планов Труженика. Маг внимательно выслушал историю пропажи гномьих посольств, засады на вддыхров, тела и головы которых везли теперь в мешках, засыпав особой солью для сохранности. Егеря рассудили: с таким доказательством не поверить в засаду станет невозможно. Да и трофей редкостный – два Черных! Соли, кстати, велел набрать гном, а потом еще спел что-то рычащее над трупами.

– Ты прав, – слабо кивнул Нисий. – Надо идти к мудрым. Только одно неверно в плане. Меня в Круг не пустят, таков их закон. Человек имеет право на одну встречу с вечными. И моя – в прошлом. Бери сына, воеводу Брава и скачи туда. В крепости вам делать нечего, время потеряете. К тому же, уж извини, кое-кто может счесть тебя отличным заложником, Рртых Третий, сын рода Гррхон.

– Знаешь, – сокрушенно вздохнул гном.

– Тебя, шалуна, все знают на пограничье, – улыбнулся маг. – Не в лицо, так по описанию. Помню, лет двадцать назад отменный был скандал, когда ты с тремя такими же оболтусами перец уворовал.

– Взаймы взял, – затосковал гном. – Мы же представились, попросили, все честь честью.

– Да ясно, что взаймы, – согласился маг. – Мне. А того мужичка, возницу, убедить было потруднее. Четыре гнома при секирах, ночью, на узкой тропочке просят маленькую плошку перца – то еще зрелище. – Маг мечтательно улыбнулся вновь. – У него пес и то заикался! Шаманы лечат от заикания?

– Ага.

– Ага, – порадовался Нисий. – А вот маги – с трудом, на будущее учти. Ох и намаялся я с ним, аж взмок! Зато с вами, недорослями несолидными, стало весело. И король ваш вроде не таким зверем глядел, уж он по молодости был больно строг этот Кныттф, еще мой отец много всякого рассказывал. И охрана ворот помягче сделалась, поразговорчивее. Увы, всё пыль, всё ушло. Но я полагаю, есть добрый знак в том, что ты с нами. Многие гномы упрямы, но ты менее иных, к тому же ты справедлив.

– Спасибо.

– Тебе спасибо. Жить всем хочется, и старикам вроде меня – тоже. Да и сына ты спас. Мы потомственные маги, ему уже время в Круг ехать. Это не честь, гном, это долг. Не хочу, а отсылаю.

– Я тоже знахарем быть не желал. А дед Збыр ка-ак вразумил, до сих пор во всю шею внятно. Как он там, что с ним – душа ноет… эх, кривая кирка!

– Кирка-то при чем?

– Так согнул ее дедушка, – покаянно вздохнул Рртых. – Вот аккурат здесь, об шею. И пошла наука впрок. До Станового знахаря мне не вырасти во век, но я рад, что вернул тебя. Отдыхай. И учти, магия тебе теперь недоступна, уж извини, так вышло. Неумеха я, первый раз всерьез пел. Половину жил жизненных стянул, а прочие не сошлись. Магия – она тонкая, а у меня пальчики – сам погляди, под секиру выкованы.

– Это правда. Удачи тебе, Рртых.

– И тебе здоровым жить да в покое, а за малышом я пригляжу в пути.

Рослый, серый в яблоках, конь с очаровавшей гнома кличкой Сумрак принял неумелого седока покровительственно. Жеребцу исполнилось уже пятнадцать, и он смотрел на жизнь куда спокойнее, чем в юности. С добродушием, характерным для мохноногих леснийских коней, скушал темный хлеб с солью и терпеливо дождался, пока всадник заберется в седло, никак не менее чем с пятой попытки. Людям гномья посадка тоже понравилась. Рртых от помощи отказывался с рычанием и полз по конскому боку, как по трудной отвесной скале, при этом еще и ругался весьма разнообразно, то и дело поминая неких загадочных Лыхмов, которые не умеют ковать стремена.

Главным достоинством серого Сумрака была иноходь, и ее прелесть гном оценил сполна, гордо выпрямившись в седле и неодобрительно приглядываясь к резвой рыси вороного жеребца Брава. Аллюру, ничуть не пригодному для нормального передвижения гнома.

Город со всеми его флагами и лентами остался в стороне.

Рассвет опасно надвигался, требуя спешить, пока неокрепшее зрение еще терпит яркость Опрокинутых озер, наливающихся нежной синевой молодой бирюзы поверх плотного слоя огненных прожилок опалового востока, где греется горн.