Владимир Васильев - Звезды над Шандаларом Страница 9

— Ба! Мне кажется, или это в самом деле Лот Кидси говорит?

Лот засмеялся:

— Нет, не кажется, старый хитрец! Открывай, не мешкай. Я не один.

Зычный голос «старого хитреца» велел кому-то крикнуть Эба, и сразу же загремели металлические засовы.

— Это Гари Слимен, — шепнул Лот спутникам.

Мирон поневоле напрягся: Гари Слимен раньше был Воином. Знак, ныне принадлежащий Мирону, он носил на груди тридцать шесть лет. Его знал в Шандаларе каждый. Вернее, слыхал о нем, ведь видели его лишь немногие.

Левая створка ворот приоткрылась, впуская Воинов во владения Эба. Могучий, похожий на медведя мужчина, совершенно к тому же седой, крепко обнялся с Лотом. Мирону даже показалось, что едва слышно хрустнули чьи-то кости.

— Привет, Гари! Зачем ты здесь? — Лот не скрывал радости.

Бывший Воин ответил все тем же замечательным басом:

— Я у Эба теперь вроде как управляющий. А ты зачем здесь? Я слышал, последнее время ты все больше во Фредонии пропадал.

— Дело... Чуть попозже, — Лот на секунду умолк, оглядываясь. — Встречай смену, Гари! Это Мирон Шелех, а это — Демид Бернага. Нынешний щит Шандалара.

Гари оценивающе вперился взглядом в молодежь. Мирона он прежде никогда не видел, но испытывал к преемнику вполне понятный интерес. Слухи о стычках с сагорскими пиратами, походе на Отранскую крепость и битве с князем Валуа быстро достигли ушей старого Воина, а значит траги не ошиблись в выборе. Его Знак попал к достойному, и это наполняло сердце Гари гордостью.

Впрочем, траги не ошибались никогда.

Демид молча стоял позади товарищей. Если он и смущался в такой компании, то ничем этого не выдавал. На его счету было пока всего одно серьезное дело: разборка с кочевниками на северных берегах Таштакурума, поэтому он чувствовал себя подростком среди взрослых мужчин.

Но Гари пожал ему руку как равному.

— Слыхал и о тебе, гроза кочевников. И не только я...

В этот миг из дома показался Эб Долгопол: его невозможно было не узнать, ведь описаниям Даки стоило верить. А Даки сказал только что «Эб поперек себя толще и всегда в длинном вышитом халате, даже когда спит, по-моему. За это его Долгополом и нарекли.»

Эб моментально потащил путников в дом, даже толком не поздоровавшись.

— Потом, потом, — отмахивался он, протискиваясь в двери. — Не на пороге же? Входите...

Оглянуться не успели, как очутились за накрытым столом. Мирон поймал себя на том, что всего за несколько дней привык к уюту и роскоши. К хорошему быстро привыкаешь. Мысль, что скоро вновь придется пешком пересекать Шандалар, увязая в болотах, упорно бродила где-то на задворках сознания. Мирон тщетно гнал ее прочь. Дорога и Воин встречаются быстро и расстаются ненадолго, а пока можно наслаждаться покоем, забыв о палатке и походном мешке, брошенных в дальнем углу Эбовой гостиной.

— Помимо наилучших пожеланий Даки просил преподнести эти книги, почтенный Эбир. Одна из них по рудному делу.

Глаза Долгопола сверкнули: книги в кожаном переплете были едва ли не самой большой ценностью в теперешнем мире. Эб принял их с неприкрытым благоговением. Мирон знал, что торговец недавно купил шахты где-то в горах под Сагором и книга по рудному делу пришлась весьма кстати.

— Умеет Даки делать подарки, — шепнул Демид Мирону.

Было еще что-то для жены и дочерей Долгопола, но Мирон вручение пропустил, смакуя тонкое туранское вино. Демид, скорее всего, тоже.

Сразу после ужина Лот заговорил о деле. За столом к этому времени роме Воинов остались только хозяин и Гари. Эбу все рассказать как есть посоветовал Даки, а Гари сам был когда-то Воином и в стороне не остался бы. Лот кратко изложил факты и умолк.

— Кто вспомнил о Лерое? — бесстрастно спросил Эб когда Кидси закончил.

— Настоятель прихода Зельги Ринет Уордер. Он прислал монаха, из уст которого мы и узнали, что Лерой может посоветовать что-то дельное.

Эб глубокомысленно кивнул.

— М-да... Лерой — и впрямь ходячая загадка.

— Что о нем известно? — спросил Лот, откинувшись на высокую спинку стула. — А то мы даже не догадываемся на какой козе к нему подъезжать.

Эб забарабанил по столешнице толстыми, как молодые огурчики, пальцами.

— Не очень-то много. Когда я купил дом на этой улице, а было это тридцать четыре года назад, Лерой уже давно жил здесь. Был каменщиком, подручных при нем много состояло, целая бригада. В гильдии с ним считались, да и мастер он был, каких мало. Но, знаете как это часто случается: сапожник, а без сапог. Так и Лерой: многим дома отстроил на заглядение (кстати, и мне тоже), а сам жил с семьей в халупе какой-то, чтоб хуже не сказать. Как-то после выгодного заказа решил он себе дом начать. Халупу свою снес, и нашел, вроде бы, что-то вмурованное в стену. Одни говорят — шкатулку, другие — чуть ли не сундук. Не знаю, кому верить, да и разница невелика. С тех самых по Лероя стало не узнать. Работать он бросил, бригаду распустил, жену с детишками к родственникам за Провост отослал. Года два он только пил; не знаю, где деньги добывал, верно, клад его тот самый золотом обеспечил. Только в таверне его и встречали. Мало-помалу поползли слухи: будто прознал Лерой что-то нечистое о своих предках. И никаких подробностей. Сам Лерой молчал, как проклятый, а потом вдруг исчез месяца на три. Ни слова никому не сказал — ушел ночью, чтобы меньше кто видел. Вернулся только к осени, как сейчас помню: у меня все лоси подурели, гон как-раз начинался. Иду я к пристани, а он навстречу. «Здравствуй, говорю, сосед. Где пропадал?» А он в ответ: «Слыхали, Эбир, что люди о прадеде моем болтают? Так вот, это все правда.» И пошел себе дальше. Я тогда только плечами пожал, забот по горло, не до него. А Лерой еще с полгода пропьянствовал, а потом как отрезало — ни капли. Прежде бочки из таверны не успевал таскать, а то вдруг прекратил, и все тут. Бригаду свою снова созвал, но сам не стал почему-то работать как раньше, только договаривался о заказах и советами помогал, если что не ладилось. Сидит до сих пор дома у себя, редко когда выходит. Почти тридцать лет уже. Чем он занят — ума не приложу. В доме все тихо и чинно. Да, собаки у него появились. Еще давно — здоровущие, черные все как одна, и злые, словно черти. Только Лероя и признают. Боится он кого-то, не иначе. Да кого здесь бояться? Не знаю даже. Вот и все, что я знаю.

Эб умолк, разведя руками. На первый взгляд в истории, приключившейся с Лероем, не было ничего странного. Но Мирон нутром чуял: не все так просто, как кажется. Что мог каменщик узнать о своем прадеде? Что тот в свое время разбойничал? Но разве это повод так круто менять жизнь? Да и бояться кого через столько-то лет? Может, потомков его дружков? Нет, не похоже. Слишком много темных мест.