Михаил Бабкин - Чары старой ведьмы Страница 9

В стороне от клетки за низким длинным столом сидел на табуреточке толстый гном в парчовых, золотого шитья одеяниях и такой же золотистой широкополой шляпе. Гном бесцельно перебирал разложенные по столу блестящие железяки; железяки выглядели очень неприятно и опасно – они походили то ли на хирургические, то ли на зубоврачебные инструменты. Во всяком случае, вряд ли этими штуковинами можно было пользоваться для хороших, добрых дел. Слишком уж они были острыми.

Тимку никто не заметил: он проскользнул в пещеру бесшумно, словно тень. Как и положено знаменитому охотнику за гномьими черепами. Да, в общем-то, никто и не смотрел в сторону двери – стальная плита была задраена надежно, и ни один чужак не мог попасть в пещеру главного механика. Разве что только самозванный бог Па… Но его никто и не ждал – из гномов, разумеется.

Тимка собирался потихоньку, пока его не обнаружили, прокрасться вдоль стены, спрятаться за каким-нибудь механизмом и для начала разобраться, что здесь происходит. Потому что Боне, кажется, пока что ничего особо страшного не грозило, мог бы и посидеть еще десяток минут связанным. А Тимка за это время не торопясь позамораживал бы всех гномов прицельными выстрелами из камня. Они бы и не заметили…

– Механик, гони золото! – пронзительно заверещал дракончик, срываясь с тимкиного плеча. – Пока я тебе шприц в ухо не воткнул! Я – великий и непобедимый Па! Золота мне, золота! Всех убью, потом раскаюсь!

Солдаты дружно, как один, повернулись в сторону двери и не целясь, от живота, выстрелили в мальчика из арбалетов. Тимка в последний миг едва успел отпрыгнуть в сторону – тяжелые стрелы улетели в призрачную дверь. Огник, хлопая крыльями, в это время уже носился где-то под потолком, во всю глотку распевая что-то боевое на непонятном языке. Драконий марш, скорее всего.

Солдаты лихорадочно перезаряжали оружие; главный механик спрятался за столом и оттуда зло грозил мальчику табуреткой; Хозяйственный перестал ругаться и радостно спросил:

– Где тебя так долго носило? А ну-ка, развяжи меня! Вот я им всем! Тоже потом каяться буду.

– Сейчас, – ответил Тимка, – подожди чуток, – и выстрелил из камня в сторону клетки. Выстрелил размораживающим лучом, так уж получилось – некогда было разбираться, где у камня какой конец, солдаты уже прицелились в мальчика…

– О-о, – глухим привиденческим голосом сказал Хозяйственный, – какие знакомые ощущения. Вроде бы я уже был когда-то таким… А, ну да! Понятненько, – и попытался выскользнуть из ремней, но ничего у него не получилось. Потому что и клетка, и медный стул, и ремни тоже стали бестелесными. И по-прежнему надежно удерживали Хозяйственного на месте.

– Черт знает что! – выругался Боня. – Хоть так, хоть эдак, а ходу все равно нет. Эй, а что это с гномами?

Тимка мельком глянул на солдат и оторопел: гномы, отчаянно суча ногами, плавно поднимались к потолку пещеры как летучие воздушные шарики – поднимались вместе со своими тяжелыми касками, кольчугами и зажатыми в руках арбалетами. Вот солдаты оказались под самым сводом пещеры и вдруг, словно получив по прощальному пинку, бородатыми головастиками нырнули в темный камень потолка.

– Как ветром сдуло, – спокойно прокомментировал Хозяйственный неожиданный отлет гномьей стражи. – Тимка, твоя работа?

– Не его, а моя, – гордо донеслось сверху. – Сквозняк – первейшее средство от любых призраков! Не убивает, но сдувает. Вот я крыльями и поработал.

– Эй, смотри меня ненароком не сдуй, – забеспокоился Боня, – не люблю я в стенки от сдуваний проваливаться. Тем более связанным. Быстренько меня назад колдуйте и освобождайте! А то нос чешется, спасу нет. А руки не работают.

– Момент, – Тим собрался было шагнуть к клетке, как внезапно из-под стола выскочило и промчалось к проницаемой двери что-то большое и золотистое. Еще бы чуть-чуть и главный механик – а это был он – удрал бы из пещеры и поднял бы на ноги всю стражу, всех гномов подземелья, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы Тимка не успел… Но Тимка успел!

За полсекунды до того, как механик влетел в призрачную дверь, мальчик выстрелил из камня. В дверь. Замораживающим лучом.

– Бум-м, – басовито ухнула стальная плита, когда гном в золотой одежде с разбегу впечатался в нее всем телом. Гном немножко постоял, словно в тягостном раздумье, а затем отлип от бронированной двери и упал на спину – плашмя, даже не охнув.

– Так тебе и надо, – презрительно пискнул с высоты Огник. – Будешь знать, как нам золото не давать. Будешь знать, как великого Па обижать. Будешь знать, как…

– Тихо там, – прикрикнул Тимка на дракончика, – не видишь, что ли, что он без сознания, расшибся, бедолага. Нехорошо как-то получилось.

– А спящих людей воровать – хорошо? – язвительным тоном заметил Хозяйственный-призрак. – А из арбалетов в тебя стрелять – хорошо? Ты еще нос ему вытри и колыбельную для успокоения спой. А ну, бросай с гномом цацкаться! Есть дела и поважнее.

– Какие? – Тимка испуганно глянул в сторону клетки. – Опять кого-то надо пришибить?

– Я – твое дело, – раздраженно пробубнил Боня, – я, король Бонифаций Первый! Освобождай меня, кому сказал! А то уши надеру, не посмотрю, что руки связаны.

– Вон чего, – успокоился Тимка, – ну это я мигом, – и превратил призрачную клетку – и Хозяйственного вместе с ней – в обычную, весьма даже вещественную, клеть-тюрьму.

– То-то же, – удовлетворенно заметил Боня, – молодец. А уши я тебе все же при случае надеру. За то, что слишком долго на помощь шел. Ты мне потом напомни, ладно? Когда у меня подходящее настроение будет.

– Ладно, – согласился Тимка и полез в клетку освобождать короля Бонифация Первого.

Хозяйственный, покряхтывая, выбрался из клетки и немедленно уселся на пол.

– Руки-ноги затекли, – пожаловался он Тимке, – как тогда, когда пираты меня к мачте привязали. Что-то в том же роде. Ты пока рюкзачок поищи, он здесь должен быть, – Боня принялся осторожно растирать затекшие ноги затекшими руками.

Тимка вынул молниевый меч из ножен. Яркий свет залил пещеру, и она, в этом электрическом зареве, стала выглядеть не такой уж и страшной: живыми красками заиграла незаметная до этого настенная мозаика, мрачный потолок оказался глубокого темно-синего цвета, а зловещий кузнечный горн окончательно превратился в широкий камин, оформленный в виде восходящего солнца.

– Красиво, – оценил Тимка, – душевно. Только где рюкзак-то? – и пошел его искать.

Рюкзачок нашелся как раз за столом с пыточными инструментами. Все волшебные вещицы были из рюкзачка вынуты и аккуратно разложены рядышком, на полу: на каждой вещи теперь имелась серебряная бирочка с выдавленными на ней непонятными знаками.