Джон Толкин - Властелин колец Страница 9

– Я слышал, что они отправились на реку после обеда, – сказал старый Пескунс, – и именно вес Дрого перевернул лодку.

– А я слышал, что он столкнул ее в воду, а она потянула его за собой,

– сказал Сэндимен, хоббитонский мельник.

– Не нужно верить всему, что слышишь, Сэндимен, – сказал старик, который недолюбливал Сэндимена. – Нечего говорить о том, что кто-то толкнул, а другой потянул. Лодки и так коварные штуки, и не нужно искать дополнительных причин случившегося. Во всяком случае мастер Фродо остался среди этих странных баклендцев сиротой и совершенно без средств. Он рос в Бренди-Холле. У старого мастера Горбадока никогда не бывало меньше нескольких сотен родственников в одном месте. Мастер Бильбо совершил добрый поступок, вернув ребенка в приличное общество.

Но, я думаю, какой ужасный удар для этих Лякошель-Торбинсов. Они считали, что получат Торбу-на-Круче, когда мастер Бильбо уходил и считался погибшим. Но он вернулся и выгнал их: и он все живет и живет. И сегодня кажется не старше, чем вчера. И вот, вдруг у него появляется наследник, и все документы оформлены законно. Теперь Лякошель-Торбинсов никогда не увидишь в Торбе-на-Круче.

– Я слышал, Торба-на-Круче набита деньгами, – сказал незнакомец, прибывший по делу в западный Удел из Землеройска. – Весь верх холма изрыт туннелями, а в них ящики с золотом, серебром, драгоценностями, так я слышал.

– Тогда вы слышали больше, чем я могу сказать, – ответил старик. – Ничего не знаю о драгоценностях. У мастера Бильбо хватает денег, но я ничего не слышал о туннелях. Я видел мастера Бильбо, когда он возвратился восемьдесят лет назад, я тогда был еще мальчишкой. Я тогда еще не был подмастерьем старого Хольмана (старик был двоюродным братом моего отца), но он часто брал меня с собой в Торбу-на-Круче, охранять сад, пока не убраны все фрукты и овощи. И вот как раз тогда мастер Бильбо поднимается по холму на пони и везет несколько мешков и ящиков. Но сомневаюсь, что они были полны сокровищами, подобранными им в чужих странах: говорят, там горы из золота. Но этого совершенно недостаточно, чтобы набить эти туннели. Мой парень Сэм знает об этом больше. Почти не уходит из Торбы-на-Круче. И с ума сходит по рассказам о прежних днях и всегда слушает сказки мастера Бильбо. Мастер Бильбо научил его грамоте – я надеюсь, это не причинит ему вреда.

«Эльфы и драконы! – Говорю я ему. – Капуста и картошка для нас лучше. Не вмешивайся не в свои дела, иначе тебе плохо придется», – говорю я ему. И могу добавить тоже и для других, – сказал он, взглянув на незнакомца и мельника.

Но старик не убедил свою аудиторию. Легенда о неисчерпаемом богатстве Бильбо слишком прочно укоренилась в сознании младших поколений хоббитов.

– Ну, он, верно, много добавил к тому, что привез с собой, – заявил мельник, выражая общее мнение. – Он часто отсутствует. Но поглядите на чужеземцев, которые навещают его: по ночам приходят гномы, и этот шлендра

– фокусник Гэндальф, и многие другие. Можете говорить, что хотите, старик, но Торба-на-Круче – странное место, а его обитатели еще более странные.

– А вы можете болтать, что вам вздумается. Все знают, что вы лжете, мастер Сэндимен, – возразил старик, еще более невзлюбивший мельника. – Мы можем примириться с некоторыми странностями. Кое-кто в Хоббитоне не предложит гостю и кружку пива, даже если будет жить в норе с золотыми стенами. Но он точно знает все о Торбе-на-Круче. Наш Сэм говорит, что все будут приглашены на прием.

Наступил прекрасный сентябрь. Вскоре распространился слух (вероятно, он исходил от всезнающего Сэма) о том, что будет устроен фейерверк, такой, какой давно не видели в Уделе, с того самого времени, как умер старый Крол.

Проходили дни, и день приема приближался. Однажды вечером через Хоббитон проезжала странного вида повозка с не менее странным грузом. Она поднялась на холм к Торбе-на-Круче. Изумленные хоббиты старались заглянуть в ее освещенные дверцы. Чужаки пели странные песни и правили повозкой: гномы с длинными бородами и глубокими капюшонами. Несколько из них остались в Торбе-на-Круче. В конце второй недели сентября среди бела дня прибыл еще один экипаж, он двигался по Байуотерской дороге со стороны моста через Брендивайн. В нем ехал один старик. На нем была высокая заостренная синяя шляпа, длинный серый плащ и серебристый шарф. У него была длинная белая борода и густые брови, на которые опускались поля шляпы. Маленькие хоббитяне бежали за экипажем по всему Хоббитону вверх по холму. Как они правильно догадались, экипаж был нагружен принадлежностями для фейерверка. У двери Бильбо старик начал разгружаться, вынося множество ящиков всех размеров и форм: на каждом ящике была большая красная буква «Г» и эльфийская руна «Г».

Конечно, это был знак Гэндальфа, а сам старик был, конечно, волшебником Гэндальфом, который был известен в Уделе главным образом своим искусством обращения с огнями, дымами и светом. Его истинное дело было гораздо труднее и опаснее, но жители Удела ничего не знали об этом. Для них он был всего лишь одним из «аттракционов» на приеме. Отсюда было и возбуждение хоббитят.

– Г – значит главный! – кричали они, а старик улыбался. Хоббитята знали внешность Гэндальфа, хотя он появлялся в Уделе редко и никогда не оставался надолго; но ни дети, ни их родители никогда не видели фейерверка

– он принадлежал легендарному прошлому.

Когда старик с помощью Бильбо и нескольких гномов закончил разгрузку, Бильбо раздал несколько пенни, но, к разочарованию зевак, не была взорвана ни одна шутиха.

– Теперь уходите! – сказал Гэндальф. – Вы получите достаточно, когда придет время.

И он исчез внутри вместе с Бильбо, и дверь закрылась. Юные хоббиты некоторое время тщетно смотрели на дверь, а потом разошлись. Им казалось, что день приема никогда не наступит.

Внутри Бильбо и Гэндальф сидели в маленькой комнате у открытого окна, выходящего на запад, в сад. Вторая половина летнего дня была яркой и мирной. Цветы блестели красным и золотым: львиный зев, подсолнечник, настурция – росли вдоль дерновых стен и заглядывали в круглые окна.

– Как прекрасно выглядит твой сад, – заметил Гэндальф.

– Да, – ответил Бильбо, – я его очень люблю и вообще люблю наш добрый старый Удел, но мне кажется, что пора взять отпуск.

– Ты хочешь уйти?

– Да. Я задумал это уже давно, и теперь замысел мой окреп.

– Хорошо. Больше говорить об этом не будем. Укрепляйся в своем плане и это будет к лучшему для тебя и для всех нас.

– Надеюсь. Но во всяком случае я собираюсь повеселиться в четверг и сыграть свои маленькие шутки.