Кэрол Берг - Сплетающий души Страница 9

Я занималась с ним языками, литературой, математикой, «материнскими» предметами вроде хороших манер и «нематеринскими» — такими, как политика Четырех королевств. Тенни учил его философии, риторике, истории, праву и пытался обсуждать с ним темы, на которые шестнадцатилетний юноша может не захотеть говорить со своей матерью. Паоло был ему другом, Тереза, горничная, держалась на почтительном расстоянии, а тринадцатилетняя Кэт стала его поклонницей. Поначалу он чувствовал себя неуютно из-за неослабного обожания юной служанки, но перед ее невинным обаянием сдержанность Герика устоять не смогла, и он начал принимать ее маленькие услуги с серьезным и любезным видом. Кажется, помогло то, что к Паоло Кэт относилась с тем же пиететом.

Единственное, чем наш распорядок отличался от принятого в большинстве лейранских семейств, — это повышенное внимание к развитию ума за счет воинских упражнений. В детстве, в Комигоре, Герик занимался с учителем фехтования и мечтал стать мастером клинка, как и — некогда — мой брат Томас, которого он считал своим отцом.

Но с тех пор как Герик сбежал из Зев'На, он не прикасался к мечу. Когда он становился одним из лордов, он поклялся не поднимать на них руку, и, чтобы скрепить клятву, Трое расплавили клинок прямо в его ладонях, оставив на них жуткие шрамы. Кейрон не знал, основывался ли отказ Герика брать в руки меч на убеждении, что любое его использование станет нарушением этой клятвы, или же пережитое им в Зев'На вызвало у него отвращение и неприятие оружия. Этот вопрос до сих пор оставался еще одной тайной, которую Герик не мог или не хотел объяснить.

Когда, в свою очередь, я собралась уже покинуть библиотеку, я позволила себе чуточку полюбопытствовать. Книга, заинтересовавшая Герика, оказалась дневником профессора Ферранта, преподававшего историю в Университете, когда там учился Кейрон, и бывшего одним из немногих людей в Четырех королевствах, которые знали, что тот — чародей. Наш друг Тенни унаследовал этот дом, когда зиды убили профессора. На открытой странице были записи двадцатилетней давности: неразборчиво нацарапанные имена студентов, задания, заметки о назначениях и консультациях. Я не могла найти в них ни одной примечательной, пока не добралась почти до конца страницы.

К. не может закончить описание Сенадианских глифов из-за происшествия в горах. Предложил ему двадцать дираков, чтобы нанять писца, пока не придут деньги от М. Предупредил, что запястье срастется криво, поскольку он отказался показаться Рену Гордаку. Следует это обдумать. Левая. К сожалению, мальчик не может позаботиться об этом сам. Как это странно — обладать таким талантом. И еще более странно — по-прежнему не мочь воспользоваться его преимуществами.

Должно быть, Герик догадался, что в отрывке говорилось о юном Кейроне, я же знала это наверняка. Левая рука Кейрона уже была покрыта шрамами, каждый из которых был памяткой о совершенном им исцелении и уликой для любого, кто искал свидетельства чародейства. Спускаясь по ступеням, я задумалась, не чувствует ли Кейрон по-прежнему боль в левом предплечье с приходом зимы, хотя кость там уже не та, что была сломана при падении так давно. Какая часть памяти живет в теле, а какая — в душе? И это тоже порождало затянувшуюся неловкость между мной и Кейроном; даже четыре года спустя ни один из нас не мог сказать наверняка, насколько он остался собой. Конечно, бывай мы почаще вместе, все было бы проще.

Остаток дня прошел тихо, как обычно в Вердильоне. Здесь поток нашей жизни струился спокойно. Я чувствовала себя укрывшейся в безопасности, несмотря на разбитые надежды этой ночи.

После ужина Тенни, вернувшийся из Юривана, вызвал меня на партию шахмат. Ворчащий Герик вернулся в библиотеку заканчивать работу, а Паоло отправился наружу, оставив нас одних в гостиной.

Сейри.

Я подняла взгляд от шахматной доски, но лысеющая голова Тенни по-прежнему склонялась над ней.

— В чем дело? — спросила я. — Не можешь найти достаточно гибельный ход? Ты же меня за три разгромишь.

Тенни и не взглянул на меня, только отмахнулся.

— Тише, Сейри. Мне казалось, у тебя не настолько дурные манеры.

— Но ты сказал…

Сейри, я в саду. Безопасно ли входить? Голос явно не принадлежал Тенни.

— В саду… конечно… Да, конечно же, входи! Со мной только Тенни!

На этот раз он поднял взгляд, его озадаченность быстро прошла.

— Он так быстро вернулся снова?

Дважды за два дня? Неслыханно. Возможно, время для замыкания Круга пришло раньше, чем ожидалось. Я бросилась к двери в сад, чтобы приветствовать его, не осмеливаясь надеяться, что на этот раз он задержится подольше. К моему изумлению, Кейрон был не один.

Я неловко скрестила руки на груди, вместо того чтобы обвить ими его.

— Входите, прошу вас. Прекрасная ночь для знакомства. Стройный светловолосый молодой человек двинулся вслед за нами по боковому коридору.

Когда мы пришли в гостиную, Кейрон формально кивнул мне, потом гостю.

— Сударыня, позвольте вам представить Раделя, сына Мен'Тора ин Устеля. Радель, это моя супруга, леди Сериана Маргарит Лейранская, и наш друг Тенни де Сальвье. — Кейрон сцепил руки за спиной. — Я хочу, чтобы Радель стал вашим охранником, как я уже давно собирался.

— Охранником? Что-то случилось? — спросила я.

С тех самых пор, как в прошлом году Келли, наша подруга-дар'нети, вернулась в Данфарри, Кейрон собирался привести сюда кого-нибудь из дар'нети, чтобы тот защищал Герика и всех нас так, как могут только чародеи. Он все откладывал это, поясняя, что хочет найти кого-то, кого знает достаточно хорошо, чтобы доверить подобную задачу. Странно, что он ни словом не упомянул об этом прошлой ночью.

— Ты уже дал знак? Война…

— Я просто нашел подходящего человека, готового взять на себя исключительно важную службу, на которой ему, вероятнее всего, не придется шевельнуть и пальцем. — Кейрон подошел к серванту и принялся разливать вино. — Мы полагаем, что здесь ему славы не добыть.

Я несколько мгновений созерцала его спину, как будто объяснение могло быть записано серебряным галуном, украшавшим его черный камзол. Не сумев ничего вычитать в его позе, я переключила свое внимание на гостя.

— Добро пожаловать в Вердильон, сэр. Как сказал мой супруг, здесь вам, вероятно, не представится случая покрыть себя славой.

Молодой мужчина отвесил изящный поклон.

— Я, скорее, избегаю славы, сударыня. Никогда не мог решить, какую рифму подберут Певцы к моему имени: ель, макрель или постель. Звучит совершенно неблагородно и неблагозвучно.