Елена Вахненко - Быть Богом Страница 9

Господин выручил меня.

— О, это кстати! — он выхватил мою ткань и тоже набросил ее на хрупкие плечи Дайны. Последняя посмотрела на него глазами, полными преданной любви, будто вторую накидку добыл тоже он! Я возмущенно глядел на них, но они не замечали. Я постоял, переминаясь с ноги на ногу и стараясь сделать вид, что мне вовсе не хо-лодно, потом резко бросил:

— Ну, и как?! Идем?

Господин перевел грустный взгляд с влюбленного лица Дайны на мое взбешен-ное, помрачнел и устало сказал:

— Да, пора идти. Хотя я и не жду ничего хорошего.

Я хмыкнул:

— А я, надо понимать, жду. Тогда, думаю, повернем назад?

Он улыбнулся, но как-то натянуто:

— Нет, пожалуй. Просто я рассуждаю. Не нравится мне эта пустошь… — и Господин задумчиво заскользил взглядом по унылому пейзажу. Столь же бесцветному, как и мой Город, но тут к тому же не было никого, кроме нас. Я поежился и поспешил пе-ревести собственные мысли в иное русло:

— И что такого? Ну, значит, нет у нее тайн и загадок.

Он хмуро взглянул на меня, словно бы я весьма неудачно пошутил.

— И что в этом хорошего? Тебя должно что-то волновать, ты должен искать вопро-сы и находить на них ответы! Что же хорошего в том, что Льва ничего, абсолютно ничего не интересует? Если бы интересовало, тут было бы хоть что-то… Хотя бы маленький куст… — и он умолк, утомленный своей пылко тирадой. Я молчал, вполне согласный с доводами друга, потом постарался успокоить его:

— Но ведь мы еще не дошли до самой Долины. Это только ее преддверие.

— Вот именно, — вздохнул он. — Только порог, а уже разбитый… К тому же, погода и внутреннее состояние человека, его настроение взаимосвязаны. В городе постоян-ная морозная сырость, свидетельствующая о… Ну подумай сам, что творится с эмо-циями Льва на наружной оболочке сознания, если там постоянно царит мрачная по-года!

— А при чем тут Город к этой пустоши? — уязвленный его словами, поинтересовал-ся я. Господин пожал плечами:

— Просто меня волнует, что тут прохладно.

— То же мне, прохладно! — искренне удивился я.

— То ли еще будет…

— Нет, ты действительно пессимист, — буркнул я и опрометчиво заявил, вспоминая духоту леса: — В любом случае, холод лучше жары.

Х Х Х

Я оказался не прав. Впервые я признал это с такой готовностью.

Я понял, что мы прибыли в долгожданную Долину Загадок и Неразгаданных тайн, когда бурую ледяную землю припорошил тончайший слой тусклого белого пуха, небо стало серым, а температура понизилась настолько, что я с трудом шел. Единст-венное, что представляло какой-то интерес, были виднеющиеся поодаль скалы.

Заметив их, Господин остановился и задумчиво проронил:

— Хм… Странно… горы… Что бы они значили? Что ее волновало?

Я, вынужденный тоже остановиться, так как понятия не имел, куда идти, пытался проникнуть в суть его слов. В голове царило ледяное безмолвие — такое же, как и вокруг. Сквозь него прорвалась единственная мысль: я окоченею от холода, если простою тут хоть еще одно мгновение. Я попытался пошевелить рукой, но пальцы смерзлись, стали чужими. Я почти жалел о собственном благородстве, когда в по-рыве благих чувств одел Дайну в свою ткань. Впрочем, судя по ее потрескавшимся до крови губам и тоскливому выражению на словно сузившемся личике, ей двух на-кидок оказалось мало.

— Идем… — прохрипел я сквозь гул в мыслях. Кажется, слова, выпорхнув из моего рта, тут же заледенели, и льдинками покатились по земле. Господин кивнул и не преминул добавить:

— Между прочим, холод лучше жары.

Я прорычал что-то, на большее не хватало сил. Рот склеился, и я опасался произ-нести хоть слово — наверняка губы тотчас же полопаются.

Неужели я когда-либо считал, что жара хуже холода?! Я не мог так считать! Или же глубоко заблуждался, очень глубоко.

Наверное, мы все-таки шли. Я ничего толком не запомнил, сплошная пелена в сознании. Туман, туман… И я словно пытаясь вырваться наружу.

Холодно, как же холодно… Мне было уже все равно — пускай Слид все погубит! Я никого в любом случае не сумею спасти, я умру до этого от заледенения.

Сквозь туман прорвался бодрый голос Господина:

— Тут еще не так уж и плохо… Ее все же что-то волнует, раз есть снег и горы. Вот только что?

Я уже ничего не видел, так было холодно. Но я знал, что Господин сейчас дейст-вительно господин, хозяин положения. Ему словно и не холодно. Или в его Вселен-ной вечная мерзлота?

Кажется, я его об этом спросил (или он прочел мои мысли), потому что он со сме-хом ответил (он еще был способен смеяться!):

— Ох, Алаб, ты меня скоро вообразишь непонятно кем. Разумеется, я могу справ-ляться со многими обстоятельствами лучше тебя. Я-то со спокойной совестью чер-паю большое количество энергии со своей Вселенной, а ты утратил всяческие связи со Львом, вот и мерзнешь. Дайне и то легче.

"Еще чуть-чуть — и я окончательно поверю ему" — пронеслось у меня в голове, пока я медленно исчезал в холодной тьме небытия, мечтая лишь об одном — очнуть-ся в Лесу Детства и ощутить на лице жаркое дыхание тепла…

Х Х Х

Мне снова становилось холодно, и сквозь звенящий туман вокруг проступило чье-то лицо. Я еще не успел понять, кого вижу перед собой, когда вдруг осознал вели-чайшую из истин. Я открыл, что такое счастье. Счастье — это когда тебе тепло…

Лицо принадлежало Дайне. Она склонилась надо мной, и в ее огромных янтарно-карих глазах поселился испуг. Спутанные волосы припорошил снег, губы потреска-лись, а ресницы заледенели, став очень длинными и словно хрустальными.

"Она беспокоится обо мне… — протекла ленивая мысль. — Что ж, стоило замерз-нуть, чтобы увидеть в ее очах вот такую заботу…"

— Он умер! — как-то с надрывом воскликнула Дайна, и чуть истеричная тревога в ее голосе была мне приятна.

— Нет, он просто ослаб, — нетерпеливо отозвался Господин. Будь хоть чуточку по-теплее, я бы возмутился — просто ослаб! Да я почти умер! Но пронизывающий хо-лод, и я сумел ощутить лишь щемящий стыд: Дайна и Господин в полном порядке, а я… Ладно еще, Господин, он вообще особенный. Но Дайна-то должна была раньше замерзнуть. Она, во-первых, ребенок, а во-вторых, привыкла к теплой погоде. Но тем не менее оказалась крепче меня!

Сквозь ворох сонных мыслей пробрался голос моего друга:

— Сид на него хуже действует, чем на тебя. Ты совсем неиспорченная, — он помол-чал и продолжил: — Что ж, я его попытаюсь доставить до более теплых мест. Тут уже недалеко. Стало теплее. Чувствуешь?

Ответа не последовало, но, полагаю, Дайна кивнула. Я с ними был категорически не согласен. Теплее? Что-то не заметно! Я уже ощущал собственного тела, оно при-мерзло к земле, может, я действительно умер? Мне кажется, я уже нематериален.