Вячеслав Касьянов - Искушение святой троицы Страница 9

Глава 3

Над головами Леши и Димы солнце скрылось за пухлым облаком, и город накрыло прозрачной тенью. Толща облака осветилась жемчужными переливами; сквозь просвечивающие мохнатые белые края во все стороны метнулись веером золотистые радужные лучи. Зеленые кроны деревьев потемнели и едва заметно дрожали под дуновениями теплого ветра. Небо по-прежнему голубело над городом, разрисованное белыми воздушными облаками. По шоссе шуршали шинами проносящиеся мимо автомобили. На тротуарах были видны редкие распаренные прохожие.

Посреди этой июльской безмятежности Леша и Дима пребывали в совершенном смятении, не зная, что предпринять, и самое странное было то, что никто из равнодушных прохожих как будто и не заметил Славиного исчезновения, и ни один из них даже не посмотрел в их сторону. Сперва ребята бросились было бежать, но Дима не мог так просто удрать: он скоро возвратился к воронке, остерегаясь, однако, подходить к ней вплотную и осматривая ее опытным милицейским взглядом. Леша в бешенстве вернулся вслед за Димой и теперь, готовый в любую минуту сорваться с места и умчаться без оглядки, цепко всматривался в осыпающуюся яму, которая непонятным образом уменьшалась у него на глазах. Он трусливо приник к земле и следил, чтобы яма ненароком не поползла в его сторону: ужас, который он испытывал, не помешал ему быть крайне осторожным и думать, прежде всего, о собственном спасении. Как у булгаковского Берлиоза, жизнь Леши складывалась так, что к сверхъестественным событиям он не привык. Он не привык даже и просто к интересным событиям с тех пор, как расстался со своей девушкой и не сумел найти другую: после этого ужасного случая все интересные события в жизни перестали его волновать. Однако, этот случай не притупил его обостренного чувства опасности. Во взгляде более опытного Димы, уже успевшего побывать в нескольких милицейских переделках, горело дикое любопытство; он не лежал на земле, а открыто стоял, опустив руки и делая вид, что ему совсем не страшно. Страх действительно у него быстро прошел, а любопытство только еще более разгорелось. Так протекло минут пять, в течение которых никто из ребят не проронил ни звука. Дима, наконец, решился и уже хотел шагнуть к яме, и тут Леша с напряженным лицом махнул ему рукой — подползаем! — и дождался, пока Дима тронулся с места первым. Свалочный инстинкт возобладал в Леше, в жестокой борьбе победив осторожность: он не смог удержаться от того, чтобы не исследовать неизвестную яму, которая могла оказаться каким-нибудь секретным подвалом и содержать в себе множество интересных вещей, могущих пригодиться в хозяйстве. Славу ему все-таки тоже было жалко. Дима в несколько шагов очутился у дыры и с изумлением уставился перед собой. Не веря своим глазам, он осмелел настолько, что, склонившись, пощупал землю под ногами и недоуменно перевел взгляд на Лешу. Леша из своего укрытия впивался напряженными затравленными глазами в лицо Димы, не решаясь подойти ближе.

— Иди, не бойся, — обернувшись к нему, почему-то шепотом сказал Дима и помахал рукой, — все нормально.

Леша полз как кошка, выслеживающая голубя. Подкравшись, он увидел то, что уже открылось взору Димы: никакой воронки на страшном месте не было. Ребята увидели только маленькую лунку с песком. Дима аккуратно разгреб лунку руками.

Леша в ужасе дернул Диму за рукав.

— Охренела твоя голова? Щас провалимся к гребеням…, - он вскочил на ноги и отпрыгнул в сторону, собираясь убежать.

— Блин! — нервно дернулся Дима. — Ну, ты балбес. Нельзя же так пугать!

— Нет, не могу на такого дебила! — надсадно заскрежетал Леша, нависая над другом. — Какого хера ты туда лезешь, ослопуп? Один дебил провалился, и другой туда же. Милицию надо вызывать! Звони по сотовому!

— Я и есть милиция! — отвечал Дима хладнокровно. Он уже совсем перестал бояться и внимательно рассматривал лунку. Пальцы его были запорошены песком. Он был тем более подчеркнуто спокоен, что Лешино раздражение его забавляло.

— Идите вы к е….! — с дикой злобой сказал Леша. — Дома спокойнее сидеть.

Он выпрямился и бегом бросился прямо на проезжую часть дороги.

— Эй, ты что, Славика здесь бросаешь, в яме? — крикнул Дима ему вдогонку.

Леша, однако, уже ничего не слышал.

Дима несколько изумленно посмотрел вслед другу. В жизни Леша был крайне осторожен, всегда оглядывался по сторонам и, по обыкновению, переходил дорогу только тогда, когда убеждался, что до ближайшего автомобиля не менее пятисот метров. Но даже и тогда он не просто переходил шоссе, а мчался, сломя голову, будто разъяренный водитель следовал за ним по пятам. Вследствие этого, риск оказаться задавленным у Леши равнялся нулю, и Дима проводил его взглядом только потому, что хотел увидеть, как тот не выдержит и вернется: он надеялся, что тяга к дружбе и приключениям у Леши пересилит страх. Но его ожидания не оправдались. Лешин страх оказался много сильнее всех остальных обуревавших Лешу чувств, и его можно было понять: не каждый день твои друзья проваливаются сквозь землю у тебя на глазах. В совершенном помешательстве Леша выскочил на шоссе, и все дальнейшее Дима видел как бы сквозь туманную дымку: наверное, солнце напекло-таки ему голову, жаркий воздух странно задрожал перед взором и все предметы стали волнообразно колебаться, как камешки на морском дне. Из воздуха соткался желтый автобус — кажется, это был потрепанный пассажирский 'ЛИАЗ', из тех, что до сих пор курсируют по некоторым провинциальным городам, — дребезжа расшатанными дверьми и ревя дурацким мотором, он несся прямо на Лешу! Дима, как во сне, увидел безумное Лешино лицо, повернутое к 'ЛИАЗу', судорожное движение его тела и героический прыжок на обочину (борясь с оцепенением, Дима в волнении встал на ноги; ему показалось, что в неистовом порыве на Лешином теле даже затрещала одежда). Автобус как будто накрыл Лешу, так как на короткое время тот исчез из вида; затем 'ЛИАЗ' прогрохотал мимо, даже не подумав остановиться. По дороге проносились машины. Дима бежал к шоссе. Леша стоял на противоположной обочине: поднявшись на ноги и остервенело отряхиваясь, он ругался на чем свет стоит, но глаза его все еще были широко раскрыты от испуга.

— Ну, что? — подбежав, спросил Дима. — Ты цел?

— Да я, бля, суку!… - выдохнул Леша.

За этими словами последовал поток столь богохульных и человеконенавистнических ругательств, что мы их опустим. Продолжалось это минут пять.

— Блин, это вообще! — возбужденно говорил Дима, показывая свое милицейское возмущение. — Это маньяк какой-то! Я фигею! Ну, ничего, мы его номер быстро пробьем, будь спокоен.