Кэтрин Куртц - Сын епископа. Милость Келсона Страница 90

— То, что я скажу дальше, касается, прежде всего вас, сударыня, — терпеливо произнес он. — Я не рассчитываю, что вы сделали бы что-нибудь ради меня, но, надеюсь, готовы сделать что угодно ради Меары. Я предлагаю вам способ покончить с распрей между нашими землями без дальнейшего пролития крови. И прошу вас заключить со мной союз, чтобы наши дети правили, как неоспоримые властители, объединенными Меарой и Гвиннедом.

Ллюэл с гневным воплем попытался подняться со скамьи, Сидана вскрикнула и вскинула руку, пытаясь остановить Дункана, осознав, что сейчас произойдет…

Но епископ оказался над Ллюэлом, прежде чем тот покинул свое место, и так быстро пустил в ход свое умение, что Ллюэл только и успел вскинуть ладонь в направлении Келсона. Веки принца затрепетали, а затем закрылись, и он рухнул на руки Дункану, уронив голову на епископский пурпур. Уснувший, с разгладившимся и безмятежным лицом, он теперь выглядел даже моложе своих пятнадцати лет.

— Его предупреждали, — пробормотал Дункан, поудобнее устраивая юношу на скамье и бросив взгляд на его сестру. — Я ничем ему не повредил. Он слышит, что происходит вокруг. Просто он не сможет ответить. Уверяю вас, боли он не ощутил. И сейчас не испытывает. Его величество обратился к вам с вопросом, сударыня. Полагаю, вы ему ответите.

Раскрыв в испуге рот, Сидана вырвала свое запястье из пальцев Келсона и встала, очевидно, только теперь заметив, что король ее удерживает. Она была слишком горда, чтобы разрыдаться, но Келсон чувствовал, с каким великим трудом она удерживалась от слез, когда отступила в угол ниши, как можно дальше от них. Обхватив свою грудь руками, она несколько секунд невидяще смотрела в окно.

Когда она наконец попыталась заговорить, ее голос запнулся. Смутившись, она обратила этот сдавленный звук в напряженный кашель.

— Если я… правильно поняла, это предложение брака? — удалось ей наконец спросить.

— Это так, — подтвердил Келсон.

— И король действительно просит или повелевает? — с горечью прошептала она. — Если я откажусь, он возьмет меня силой, верно?

Келсон безрадостно улыбнулся, предпочитая не замечать насмешки.

— Здесь, при свидетеле, сударыня? — небрежно переспросил он. — Да еще и при епископе?

— Епископе-Дерини, — уточнила она, с вызовом задрав под бородок. — Том, который уже подчинил моего брата вашей воле. Почему бы ему не проделать того же и со мной, если вы пожелаете? Или вы бы сами что-то такое совершили… О, мы слышали, как вы завоевали свою корону с помощью черной магии.

Дункан с негодованием взглянул на нее, затем вопросительно — на короля, но Келсон покачал головой, у него уже возникло удачное возражение.

— Вы действительно верите, что я готов принудить вас к браку? — тихо спросил он. — Или что служители церкви допустят такое и оправдают меня?

— Вы оба Дерини. Я не знаю, на что вы способны.

— Я бы не применил ничего из того, чем располагаю, ни обычную силу, ни магический дар, чтобы вынудить вас на что-либо, противное вашей совести, Сидана. Брак — святое таинство. А это кое-что значит для меня. Кое-что весьма важное. Но важно также и то, что наш брак означал бы для двух наших земель: конец кровопролитию, вызванному спором о наследовании; мир. Или для вас так ненавистна мысль о том, что вы станете королевой?

Она склонила голову, и с минуту ее плечи беззвучно вздрагивали.

— А что будет с моими родителями? — спросила она наконец. — И с братьями?

Келсон взглянул на неподвижного Ллюэла и вздохнул.

— Я бы предложил Ллюэлу отречься от его прав на меарские титулы, на которые претендует ваша семья. Как только я заручусь его словом чести, я предоставлю ему имение, какое подобает брату моей королевы.

— А Ител? А мать и отец?

— Я знаю, что вы желаете услышать, — ответил он, — но не могу обольщать вас ложными надеждами. Так или иначе, чтобы мир наступил надолго, я обязан не допустить никакого наследования перед вами, дабы никто не оспаривал права наших потомков править и Гвиннедом, и Меарой. Участь ваших родителей и братьев зависит от их дальнейших действий. Мне не нужна их смерть, но я без колебания лишу их жизни, если это спасет сотни, а, возможно, и тысячи других.

— Понятно.

Она медленно перевела взгляд на брата и безучастно двинулась к окну, положила на него плашмя обе ладони и стала смотреть на вольные холмистые просторы за Ремутом, бело-бронзовые в лучах угасающего солнца.

— Итак, мне не из чего выбирать, — произнесла она несколько секунд спустя. — Откажу я вам или нет, моя семья обречена, равно как и моя земля. Мы в своем праве, но мы — маленькая страна, по сравнению с Гвиннедом… и мы люди. Нам не выстоять перед могуществом деринийского властителя. Полагаю, я об этом всегда догадывалась. Наше дело было проиграно еще до начала борьбы, хотя моя матушка этого ни за что не признает. И, чтобы ни сделала я, знаю: они погибнут, ибо не покорятся.

— Тогда подумайте о вашем народе, — напомнил ей Келсон, медленно встав, чтобы посмотреть на нее, и жалея, что не может предложить ей настоящего утешения. — Разве так ужасно быть оружием мира? И не нашли бы вы хоть какого-то удовлетворения в титуле королевы?

— Королевы какой-либо страны, кроме моей…

— Королевы земли, в которую входит и ваша, — уточнил он. — И жены человека, который не пожалеет сил, чтобы сделать вас счастливой.

— В браке, заключенном по государственным соображениям с врагом моего народа, — отозвалась она, опустив глаза. — Мне суждено стать пешкой в династической игре, что всегда было участью знатных женщин.

— Равно как и участью королей, сударыня.

Дрожа, Келсон снял свой обруч и отложил в сторону, пав перед ней на одно колено. Он жаждал коснуться ее, ощутить пальцами хотя бы прядь ее блестящих волос, но был слишком взволнован и слишком ясно осознавал, что Дункан молча сидит рядом справа от них с Ллюэлом, неподвижно распростертом у него на коленях, но в полном сознании.

— Я… я не меньше пешка, чем вы, Сидана, — тихо продолжал он. — Отец Дункан подтвердит вам, что я всегда втайне надеялся на брак по любви или, хотя бы, по склонности, но при этом всегда знал, что династические соображения придется поставить выше моих личных желаний, когда я наконец женюсь. — Он напряженно прочистил горло. — И все-таки даже такой брак может оказаться хотя бы удовлетворительным. Я не могу обещать, что вы будете счастливы, если пойдете за меня. Но даю слово короля и мужчины, что буду поступать с вами честно, и попытаюсь, насколько смогу, вести себя как добрый участливый супруг. И молиться, чтобы со временем к нам пришла и любовь. Возможно, это не все, чего бы вы пожелали, и это не все, чего я бы пожелал… но это все, что я могу предложить. Вы хотя бы обдумаете мое предложение?