Кэйтлин Свит - Узор из шрамов Страница 90

Она закрыла глаза. Опустила голову ниже края ванной и вновь застонала, потом еще и еще, делая паузы только чтобы вдохнуть, из-за чего ее тело приподнималось над водой.

— Мой король, — позвал лорд Деррис из другой комнаты. — Возвращайтесь, оставьте их.

— Нет. — Голос был негромким, но звучало твердо. Я не оборачивалась, видя тень короля: он прислонился к стене, на которую падали остальные тени — кости рыб, раковины крабов, водоросли.

Земия запрокинула голову, и ее крик превратился в смех. Руки повитухи были в воде; она вынула их вместе с маленьким, вялым, мокрым существом. Одной рукой она ухватила его за лодыжки, а другой потянулась за лентой, которую положила рядом с ванной несколько часов назад. Я подошла, чтобы помочь, но повитуха уже перевязала пуповину, соединявшую ребенка с Земией. Она зажала ленту в зубах и пальцах, и внезапно на ней появился узел. Он перетянул толстую пуповину, и пульсация прекратилась. Повитуха взяла нож, лежавший рядом с лентой — обычное маленькое лезвие, — и начала пилить пуповину, из которой хлынул поток темной крови. Земия все еще смеялась, теперь тише. Белки ее глаз покраснели.

Ребенок оказался девочкой. Увидев это, я испытала облегчение: «Конечно, сон, который я рассказала королеве, был ложью — тот ребенок был мальчик». Но облегчение исчезло, когда я посмотрела на ребенка. Казалось, у него нет костей. Он двигался только потому, что повитуха растирала тело тканью (мягкой, плотной, белой, которая быстро стала желтовато-зеленой). Повитуха прекратила тереть и нагнулась к ребенку. Засунула палец в крошечный рот, мягко нажала на грудную клетку, подула. Младенец лежал — распростертый, блестящий, неподвижный.

Шли секунды. Халдрин сидел у ванной. Его руки лежали на плечах Земии, которая цеплялась за металл, пытаясь приподняться. Всхлипывая, она говорила непонятные слова; Джаменда за нашими спинами повторяла то же самое. Земия опустилась в воду, а повитуха положила на лицо ребенка сложенную ткань.

— Дай ее мне, — сказала королева таким твердым голосом, словно и не плакала.

— Королева… — начала повитуха, Халдрин обратился к Земии, но та рявкнула:

— Дай ее мне! — и повитуха передала ребенка. Тот казался бесформенным комком, пока Земия не развернула его, бросив ткань на пол. Она держала младенца над водой. Я видела только голову, влажные черные волосы и две сложенные руки, лежавшие на груди Земии.

— Оставьте меня, — велела королева.

— Нет. — Повитуха, как и Джаменда, мяла юбки. — Еще послед… я должна быть рядом, пока он не выйдет.

Земия положила руку под голову ребенка, словно не желая, чтобы тот слышал.

— Я о себе позабочусь. Ты пробыла здесь достаточно. — Она посмотрела на всех по очереди. — Оставьте меня, вы все.

Повитуха попятилась и вышла из комнаты. Король медлил, подняв одну руку, словно не в состоянии решить, куда ее деть. Он не заметил, что я присела рядом на мокрый пол. Королева меня не замечала. Я подняла нож. Все это время я наблюдала за лицом короля, видя, как его губы произносят неслышные слова.

— Иди, любимый, — сказала Земия.

Халдрин повернулся и вышел из комнаты. Джаменда вышла за ним.

Я уколола кончик пальца.

— Ты. — Королева говорила устало и с отвращением, но я поднялась на колени и наклонилась ближе к ней.

— Моабе. Прошу, дайте мне ребенка.

Еще один смешок, на этот раз недоверчивый.

— Королева, пожалуйста. Я должна посмотреть — всего на секунду, а потом я верну ее вам. — Земия не шевелилась. — Узор… испарра покажет мне больше, чем сможет увидеть кто-то другой. Ваша сестра бы это знала. И вы это знаете.

Руки Земии поднялись из воды. Они держали голову и низ ребенка; остальное безвольно висело.

Я взяла тело. Оно было скользким, гладким и теплым, но только от воды. Я положила его на ткань и наклонилась так, чтобы Земия не видела. Я смотрела, как из обрезанной пуповины, торчащей из живота младенца, сочится кровь. Тонкая розоватая струйка — вполне достаточно. Я коснулась ладоней, лежавших по обе стороны от головы. Посмотрела на следы крови, оставленные моими пальцами на бледной морщинистой коже. На ряды ребер, выпиравших из подъема грудной клетки.

«Принцесса, — подумала я, — нам надо торопиться», и комната вокруг меня исчезла.

Ее Иной мир маленький и тусклый. Не темный и не слепяще белый, как мертвые пространства, в которых мне довелось побывать. Просто тусклый мир, погруженный в алый туман, который раздвигается каждый раз, когда я выдыхаю. Я вижу маленькие холмы и низкую дугу неба. Я чувствую, как вытекает моя кровь и как течет ее; вижу, как она клубится в воздухе. Два потока, ее и мой: я тянусь к ним, наполняю себя металлом и ветром; я дышу и плету до тех пор, пока туман не уносится прочь, а кости холмов не покрываются зеленым.

Я открыла глаза. Я стояла на коленях, как и прежде.

— Госпожа Нола. — Голос повитухи. Ее тень маячила у входа; за ней виднелась тень Халдрина. Я посмотрела на них, потом опустила глаза и попыталась сосредоточиться на расплывающемся пятне, младенце.

— Нет смысла, госпожа, ничего не поделаешь. Идемте. Давайте я ее заберу. Королева, вышел послед. Я…

Младенец издал булькающий звук. Он шел из живота, а может из легких, но оказался достаточно громким, чтобы повитуха замолчала. Все замерли. Все, кроме Земии, которая поднялась из ванной с волной воды и опустилась на колени рядом.

Мое зрение прояснилось. Я видела, как поднимается и опускается грудь ребенка. Видела толстую густую пену, лившуюся изо рта и носа. Видела, как мои пальцы стирают жидкость и замирают на губах, которые подергивались и надувались.

— Да защитит нас Узор… — прошептала повитуха.

Глаза младенца открылись. Дымчато-серый цвет скрывался за прозрачным слоем белого. Они смотрели на меня, хотя не видели.

— Что ты сделала? — прошептала Земия. Наверное, эти слова слышала только я. Я не смотрела ни на нее, ни на Телдару, который окликнул меня от дверного проема. Я не смотрела на короля, который опустился на колени и всхлипывал.

— Добро пожаловать, — уверенно произнесла я, когда младенец начал плакать. — Добро пожаловать на твой Путь.

«Только он не твой, — подумала я. — Ты была мертва. Я воссоздала тебя, и единственный Путь, который у тебя есть, мой».

Глава 38

— Ты моя. — Он провел ладонями по моим рукам и остановился на бедрах. Я лежала в постели обнаженная; чуть раньше я вымылась, но не стала надевать чистую рубашку. Он гладил мои бедра, ноги, и я что-то сонно пробормотала. Не слова — вопросительный звук.