Ольга Романовская - Обещание Страница 91

Прильнув к зеркалу, она, слегка склонив голову набок, наблюдала за магической сменой изображений.

Маркус с трудом поднялся на ноги. Голова гудела и болела так, будто чья-то невидимая рука методично вбивала в неё гвозди. Мысли путались и никак не хотели выстраиваться в одну упорядоченную линию. Наконец он вспомнил кое-что из событий, предшествовавших этой тупой навязчивой боли, и, разумеется, первым делом подумал о Стелле. Пожалуй, её судьба волновала его больше, чем собственная. Куда они увезли её, что они с ней сделали?

Ноги были ватными и упорно не желали отрываться от земли, но Маркус упрямо, сжав зубы, брёл к дороге. Нужно спешить, нужно спасти её.

Споткнувшись, принц упал. Досадуя на собственную неуклюжесть, Маркус сел и провёл рукой по затылку: ладонь нащупала на нём подозрительную шишку и сгусток запёкшейся крови. Резкая боль заставила его отдёрнуть руку — а это серьёзнее, чем он думал. Надо постараться очистить рану, обмыть её и перевязать.

Маркус подозвал коня и, порывшись в седельной сумке, достал всё необходимое. Из предосторожности, увы, запоздавшей, оглядевшись по сторонам, принц заметил женщину с луком в руках. Она хитро улыбнулась ему и игриво манила к себе пальчиком.

Женщина была тёмноволосая, в одежде простого кроя. Внимательнее присмотревшись к её лицу и луку облегчённой архаичной, но изящной формы, обвитому лентой живого плюща, Маркус узнал Натали.

— Твоя подруга в руках у Маргулая, — сказала богиня. — Но тебе нельзя сейчас ехать в Добис. Не беспокойся, я помогу тебе. Поезжай к Заливу любви, там ты отыщешь Анжелину. Она подскажет, что тебе делать дальше.

Натали сняла кольцо и бросила принцу:

— Отдашь его тому, кто спросит, что ты делаешь на запретном берегу.

Маркус наклонился и поднял его. Едва оно коснулось его пальцев, ноющая боль в голове мгновенно исчезла.

Богиня рассмеялась и, словно по невидимым ступенькам начала подниматься по свежему осеннему воздуху. Когда ей наскучила эта комедия, она просто растворилась: сначала каблуки мягких сапожек, затем стройные ноги, тонкий стан, руки, шея, голова…

Так как шишка и ранка на затылке чудесным образом исчезли, можно было немедленно отправиться в путь. Завтрак не в счёт, можно перекусить на ходу или, в крайнем случае, сделать потом привал — жизнь подруги, несомненно, дороже бутерброда с вяленым мясом.

Изображение в волшебном зеркале задрожало и исчезло, его поверхность вновь стала тёмной и матовой. Осмотревшись, принцесса увидела на столе нож для бумаг, по неосторожности забытый кем-то в книге в коричневом переплёте. Она воровато огляделась и быстро спрятала оружие под одеждой. Теперь девушка уже не чувствовала себя такой беззащитной.

— Мы ещё повоюем! — улыбнувшись, подумала Стелла.

Дверь отворилась, в комнату вошёл Маргулай в сопровождении двух маргинов. Оба они были людьми, вернее, имели человеческий облик (принцесса полагала, что маргины — это какая-то особая, редкая раса людей) и выглядели пугающе и серьезно: вооружены короткими мечами, в кольчугах и кожаных доспехах.

— Что-то я не вижу слёз, — нахмурился колдун, встретившись со смелым, уверенным взглядом девушки.

— А зачем мне плакать? Слезами делу не поможешь.

— Взять её! — коротко приказал Маргулай.

Маргины шагнули вперёд и схватили её под локти.

— Нельзя ли повежливее! — буркнула принцесса. — Как-никак, я особа королевской крови.

— Отведите Её высочество вниз и не забудьте про мои подарки. Надеюсь, браслеты не будут ей жать, — колдун желчно улыбнулся.

Она смерила его презрительным взглядом.

— Надеюсь, твоя сестра будет такой темпераментной только тогда, когда я захочу, мне пары раз хватит, потом может тихо сидеть в уголке, — ухмыляясь, заметил Маргулай.

Стелла переменилась в лице, побагровела, рванулась вперёд и в бессильной ярости повисла на руках маргинов.

— Если бы могла, плюнула Вам в лицо! — прошипела она.

— Но ты не можешь, дорогая, так что умерь свой пыл.

— Скотина, грязное животное! — Потоки гневных слов нескончаемым потоком лились из её уст, пока её волокли по комнатам, а потом вниз по лестнице.

— Я бы на твоём месте сейчас говорил совсем другое, — спускаясь за ней, заметил Маргулай.

Когда на руках щёлкнули железные браслеты, стражники отпустили её.

Девушку бесцеремонно толкнули вперёд, к обитой железом двери. За её спиной послышался тихий смешок колдуна.

Дверь открыли, и из зияющей темноты на неё пахнуло сыростью. Там было подземелье, то самое пугающее подземелье с голодными злыми крысами, где она проведёт свои последние годы, а, может, и дни в одиночестве, в темноте, холоде и сырости. Её охватил страх, первобытный стихийный ужас перед тем местом, куда её безжалостно толкали. Страх перед бездной медленной смерти. Ведь она вовсе не спасительный сон, не придёт сразу и будет сводить с ума звоном падающих с потолка капель.

Кто она? Маленький беспомощный ребёнок перед лицом темноты, едва сдерживающий слёзы. Ребёнок, играющий во взрослого.

В голове крутился вопрос: "Зачем?". Не легче ли было ждать своего часа в уютной комнатке, ждать, пока ей выберут жениха? Вопреки своему страху, Стелла неожиданно для себя ответила: нет.

По крайней мере, ей не в чем себя винить. Она рискнула, сделала шаг из круга — а если не туда, то что ж!

Чтобы узнать, нужно прочувствовать. Жизнь — это долгий путь, и, смело шагая по нему вперёд, а не стоя на спасительном островке неведения в ожидании болезненного столкновения с грубой действительностью, не надо думать, что идти придётся по лепесткам роз.

Было страшно, а потом стало всё равно, всё равно назло им. Сдаться? Нет. До последней минуты, с честью, с достоинством…

Стелла гордо выпрямилась и смело, отстранив руку маргина, шагнула по гулкой тёмной лестнице, освящаемой только факелом одного из стражников. Раз начала — нужно идти до конца, каким бы этот конец ни был. Краснеть не придётся.

Её провели вдоль ряда запертых дверей, из-за которых раздавалось странное шуршание и, изредка, приглушённые стоны-вздохи. Сжав зубы, принцесса шла вперёд. Интересно, когда её остановят и запрут, как и других несчастных, в каморке с гнилым воздухом?

Краем глаза, принцесса заметила, что к ним присоединилось ещё несколько человек, в том числе, бородавчатый тип с ключами — очевидно, Его сиятельство тюремщик.

Ну, вот, остановились. Маргин с факелом кивнул тюремщику — тот услужливо подбежал, загремел связкой ключей и отпер скрипучую дверь. Не дожидаясь грубых приглашений, Стелла шагнула в камеру, в мир своих страхов.