Майя Малиновская - Возвращение к началу Книга 10 Страница 91

- Откуда тебе все известно? Ты же ничего не знала, когда явилась сюда. Куда там о владыке и силе. Ты, выходит, за три года узнала такое, чего никто не знает. Там на горе? А говоришь не заколдованное место. Даже Кливирин, а он известный знаток старины, много чего не понимает.

- Кливирин, кажется, понял другое. Сегодня Кливирин увидел странника Бариэля. Теперь он знает, что владыка его не убил. А значит, рассказ о силе - это ложь.

- То есть, силы нет?

- Есть. Только она не принадлежит конкретному месту или владыке, как здесь принято думать.

- Ты говоришь так, словно знаешь, где она.

- Знаю.

- И Кливирин знает?

- Возможно. К утру он придумает, как это проверить. Вот чего он точно не допустит, чтобы меня подпустили к двери. По утру, как выберемся, не отходи от меня. Если попадешься снова, Кливирин получит рычаг для шантажа. Он знает мою слабость - я защищаю смертных. Мне и верно не хотелось бы, чтобы ты погиб.

- Так ты Кливирина, выходит, помнишь? А говорила, что забыла все.

- Кливирина? Его имя само выскочило, такое бывает. Я ему не верю, потому что вообще не доверяю жрецам.

- А зачем Кливирину сила? Что он будет делать с ней? Ведь такая сила неподвластна смертным.

- Хорошо, что ты это понимаешь.

- Я же смертный.

- На моем веку, смертные, зная, как пользоваться этой силой, изводили великих. Эта сила растворена в пространстве, она повсюду. Извечная, творящая. У владык, владычиц, великих, странников, умелых и знающих смертных, есть способность ее аккумулировать и использовать. Смертный тоже это может в определенных пределах. В границах мира - это не только способность создавать, это еще и власть.

- А они тут все помешаны на власти, - тяжело вздохнул охотник.

- Поэтому нам отсюда лучше удрать.

Старик посмотрел в темноту. Уйти. Из клетки. Она забыла, что лежит избитая на полу. Она? Старик усомнился, что теперь считает ее девушкой. Странник? Он нахмурился, вспомнил, что почти напротив висит шкура и спросил:

- Ты шкуру видела?

- Угу.

- Не поймал я зверя. Столько лет тут провел. А они его на лету…

- Да, жалко, - раздался печальный вздох.

Старик нахмурился еще больше. Жалеет чудовище?

- Ты жалеешь его?

- Он меня защищал. Если бы не он, не залезть мне на гору. И в колодец он меня столкнул. Не дам глумиться. Стащу шкуру, утоплю в озере.

- Ты в своем уме? Нашла чего жалеть? Дурно они с ним расправились, не по доброму, но я об этой зверюге сокрушаться не буду. Все зло от него. Это только подтверждает, что они сильнее этого зверя.

- Дурное дело - не хитрое. Ничего. Подождем до утра, - несколько злорадно протянул хриплый голос из-под плаща.

Старик обиделся. С самого начала она не верила ни в зверя, ни в его силу. Выходит, на скале она с ним все-таки повстречалась. Вот откуда эти странности. Она безумна от встречи со зверем, как он сразу не понял. Да и Кливирин принял ее не за того, тоже по старости, видимо, выжил из ума. О чем она говорит? О прошлом, о владыке, будто странник жив. Откуда ей знать? Тогда не чудо, что и речь ее, и поступки отдают безумием. Помнит она, чего не было. А он подумал, что встретил старую знакомую. Что по своей ловкости и уму она сможет сбежать из лесу. А она сама на себя не похожа. Никто из солдат не сказал, что она женщина. Наваждения. Одно на другом. Что-то еще завтра будет? Ему не хотелось верить во все, что тут происходило и говорилось. Обида на горцев снова заполнила душу. И для нее он ничего не мог сделать. Безумна. Недовольство старика заставило его отойти в свой уже обжитой за день угол и там замереть.

Так прошла ночь. В темноте он слышал, как Эл возится с одеждой, потом ненадолго мелькнула темным силуэтом на фоне прутьев решетки, странные звуки где-то наверху потревожили его ближе к утру.

В утренних сумерках он наблюдал лишь темный контур тела прикрытого плащом с головой. Ни шевеления, ни звука.

По утру еще очень рано с озера наволокло туман. Он знал местные привычки горцев, на площадь придут с ночных кордонов солдаты только, когда окончательно рассветет. Ему осталось несколько часов в тишине, которые он намерен провести в спокойном размышлении. Говорить с соседом или соседкой по клетке ему не хотелось.

Их покой нарушил Тиотим Мелиор снова возникший по ту сторону. За его спиной едва просматривался другой край площади.

- Эй, - в точности как вечером позвал он.

Старик насупился и не ответил. Что этому горцу надо?

- Эй.

Кажется, с ним разговаривать никто не собирался.

- Эй, старик. Он жив?

- С ним бывает. Он впадает в такое состояние. Называет это сном.

- Сделай, чтобы очнулся.

- Зачем тебе? О чем ему говорить с тобой перед смертью? - заворчал охотник.

- Монту, - позвал Тиотим. - Отзовись. Я могу вызволить вас. Мне бы знать, сможешь ты идти?

В ответ только тишина.

- Старик, толкни его. Живее же ты, старый тупица! Делай что говорю, если жить хочешь! Время идет! - зашипел от досады и злости Тиотим.

- С чего ты взял, что я жить хочу, - заворчал старик, но, повинуясь привычке слушаться, сошел с места и двинулся к решетке.

Да так по дороге и обмер. Клубы тумана были густыми, но не на столько, чтобы скрыть всю площадь. И там, где вчера он видел шкуру, на щите ничего теперь не было.

- О! - смог промычать старик и показал за спину Тиотима.

Тот обернулся и не сразу понял, что так, до потери речи, ошарашило старого охотника.

- Святые небеса…

И Тиотим, более сообразительный, просунул руку между прутьев, дотянулся до кромки плаща и дернул ткань на себя. Под плащом никого не было.

- Святые небеса, - повторил он снова.

Тиотим выпрямился и, поковыряв где-то в углу, ловко и бесшумно отодвинул решетку.

- Выходи, дед, потом разберемся.

Старик вылез в щель и, поднявшись в рост, потрусил на другой край площади.

- Стой, болван старый. Куда? - простонал Тиотим, но для верности полез в клетку и обыскал ее, прежде чем ринуться за стариком.

Старый охотник стоял недалеко от пустого щита, словно чудо увидел. На лице его было недоумение вперемешку со страхом.

- Шкура где? Ты всю ночь в клетке сидел, выдел что-нибудь? - спросил Тиотим.

Его не меньше удивила пропажа.

- Утащила, - заключил старик.

- Кто?

- Она. Обещала и стащила. Вот бестия.

- Кто? - переспросил Тиотим, не понимая его.

- Она. Эл.

Тиотим потянул старика прочь с площади. Теперь не существенно, что раньше обнаружится пропажа шкуры или побег - шуму не миновать и времени у них слишком мало.

Тиотим собрался бежать в глубь леса, подальше от лагеря, но упрямый охотник тянул его к берегу. Тиотим не знал, что делать, бросить старика и вернуться к Кливирину, как было уговорено заранее, но вернуться одному, или проявить инициативу и понять, что так упрямо старается сделать старик. Тиотим выбрал второе и не ошибся.