Юрий Иванович - Невменяемый колдун Страница 92

Еще до рассвета Кремон в полной экипировке обливался потом, выполняя указания Коперрульфа. Отставной капитан действительно показал себя человеком с богатой фантазией. Уж какие он только вводные не давал молодому колдуну. Хотя и сам в душе удивлялся, что воин со стонами, но все выполняет. Когда стало светать, Кремону поступила команда бросить меч и щит, водрузить на плечо трехметровый столб двадцати сантиметров в диаметре и бегом отправиться в поле перед замком. Сам дворецкий бежал рядом в легкой одежде и, явно бравируя, помахивал весьма острой лопатой. Забежали недалеко, метров на сто.

– Бросай ствол! Вот в этом месте копай яму. Полметра глубиной… Интенсивней! Без стеснения! И не бойся, если какого-то червячка разрежешь – представляй, что это твой смертельный враг колаб идет на тебя в атаку. Вот!.. Уже лучше! Но все равно неуклюже у тебя получается копание.

Молодой колдун с трудом сдержал возмущенное мычание. Боевые доспехи явно не способствовали труду крестьянина-огородника, но попробуй об этом напомнить вслух. Дворецкий наверняка лишь удивится, а затем заставит копать рядом новую ямку.

– Отлично! Теперь вставляй столб и плотно утрамбовывай его ногами. Чтоб я его не смог повалить наземь. – Коперрульф присмотрелся к процессу утаптывания и рванул бегом в сторону замка, успев лишь скомандовать: – А теперь догоняй меня!

Пока Кремон поднял голову, пока оторвал руки от ненавистного столба, дворецкий успел сделать отрыв метров двадцать. Но задание есть задание. И молодой воин сорвался на бег. Даже сумел сократить разрыв вдвое, но во дворе Коперрульф не остановился, а побежал дальше, прямо к башне, лишь в дверях бросив через плечо:

– Не отставай!

И сразу Кремону вспомнились нехорошие предвидения по поводу слишком крутых ступенек. Вряд ли отставной капитан зовет в башню, чтобы отдохнуть там в комнатах первого этажа. Так и оказалось: пока парень преодолел все сто восемьдесят четыре ступени, его боевой наставник успел даже отдышаться и приготовить новое задание:

– У тебя сорок минут. За это время сбегаешь вниз, хватаешь свои два меча и мчишься к нашему столбику. Рубаешь его мечами на две половинки и быстренько возвращаешься ко мне с докладом. Пошел!

Вниз спускаться намного легче, поэтому в голове появилось маленькое пространство для мыслей: «Уже знает об „Истуконе“ и решил меня потренировать в этом направлении. Чтоб он… был здоров!»

Во время рубки один меч сломался, поэтому в заданное время уложиться не удалось. Но Коперрульф стал упрекать не за опоздание, а за невыполнение приказа. Причем стал упрекать не сразу, а вначале провел рукой вокруг себя, указывая на открывающиеся красивые горизонты:

– Посмотри, как отсюда далеко видно… И главное – видно очень хорошо! А уж на расстоянии ста метров и подавно. Или ты сомневаешься в моем отличном зрении?

Запыхавшийся Кремон недоуменно пожал плечами:

– Не сомневаюсь…

– Почему же ты тогда сломал столб плечом, когда там еще оставалась неперерубленной внушительная часть? Ведь приказ был: «перерубить», а не сломать!

– А-а…

– И нечего акать! – разозлился ветеран. – Приказы надо выполнять буквально и скрупулезно! А с мечом ты что сделал? Это ведь не топор! С оттяжкой надо рубить! И наискось к волокнам. А ты что делал? Позор для любого воина сломать оружие! Да еще и не в бою! Пошли. Буду учить тебя справляться с древесиной.

И рассерженный дворецкий помчался вниз по ступенькам легко и уверенно, словно и не было у него тяжелого многочасового утреннего наставничества за плечами, всем своим видом показывая полное презрение к подобным трудностям и испытаниям.

«Что и говорить, – пронеслось в голове молодого колдуна, – ветераном быть хорошо! Да еще с такой буйной фантазией.»

Итогом следующей получасовой тренировки стал еще один сломанный меч.

Во время завтрака Кремону удалось подробно проинструктировать Мальвику по поводу обеденных экспериментов с боларами. Хотя он и сильно сомневался, что косоглазое создание ничего не перепутает, все сделает должным образом и сумеет дословно передать хуторянке Лирне все просьбы и пожелания. Но делать было нечего, и очень хотелось сократить отчасти бесполезное время на дорогу туда и обратно. Поэтому только и оставалось, что надеяться на неожиданную помощницу.

А после завтрака началась пятичасовая тренировка с «Истуконом». Три часа она проходила под выкрики рассерженного протектора Агвана, а потом еще два – под едкие замечания посвежевшего после сна дворецкого. Но как на него ни кричали наставники, как ни подгоняли, Кремон принял очень осторожную тактику боя, всеми силами стараясь избегать даже малейшего ранения и с полной сосредоточенностью подстраивая свой организм под амплитуды движений полумеханического монстра. И с каждым часом ему все чаще и чаще удавалось достать кончиком меча обозначенного места на теле «Истукона».

В итоге, когда пришло время обеда, молодой колдун рассмотрел на своем теле лишь несколько царапин и сразу бросился в душевую. Затем переоделся в чистую одежду и, лишь его нога шагнула во внутренний двор, свистнул в своей залихватской манере. А пока добежал до стойла, один из новых конюхов уже выпускал оседланного Торнадо.

Вороной истосковался по прогулкам и мчался как стрела Чуть ли не за минуту он донес своего седока до кромки леса на Южной дороге и там резко повернул вправо, к расположившейся чуть в стороне, в удобной лощине между холмами, небольшой компании Две стреноженные лошади паслись чуть поодаль, а на огромном покрывале расположились хуторянка Лирна и названная внучка протектора Агвана. Причем Мальвика смеялась таким завораживающим и счастливым смехом, словно была самым беззаботным человеком во всем мире. Видимо, девушки без проблем нашли общий язык во взаимоотношениях и сейчас вовсю делились чем-то смешным и радостным. Вернее, делилась, скорей всего, Лирна, ибо какие могли быть радостные воспоминания у несчастной сиротки?

По внешнему виду обе девушки разнились неимоверно. Крепко сбитая, высокая, аппетитная фигурка Лирны притягивала к себе взгляд любого мужчины. Ею можно было просто любоваться. А уж если она в упор смотрела своими огромными, призывно-шаловливыми глазами, да еще при этом многообещающе улыбалась, наматывая свои волнистые каштановые локоны на пальцы, то становилась понятной необузданная ревность желающего на ней жениться Бабу. Видимо, парню, невзирая даже на его громадную силу и заработанный авторитет, приходилось не однажды отваживать особенно приставучих ухажеров. Ведь на такой лакомый кусочек желающие всегда найдутся и не побоятся жестких разборок с озабоченным женихом.