Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – виконт Страница 92

– Они сейчас не опасны, – прошептала Фрида. – Церковь охраняет…

– А от людей?

Ответа ждать не стал, пальцы быстро доставали стрелу, так же молниеносно накладывали на тетиву, рывок к уху, разжимаю пальцы и тут же хватаю следующую, следующую, следующую…

Одни сползали с коней, другие только склонялись к гривам, некоторые ухитрялись закрываться щитами, я стрелял и стрелял, пока звенящий голосок Фриды не предупредил, что уже не успеваю: справа и слева с поднятыми мечами летят сразу по несколько всадников. Я прижал Зайчика в бока каблуками, он сделал прыжок, спустя мгновение за нашими с Фридой спинами послышались тяжелые удары, крик, дикое ржание.

Сэр Смит и Барбаросса, пригнувшись, настегивали коней, я видел, как они проскакали между первыми домиками по направлению к церкви. Пес мчался рядом с моим конем, шерсть дыбом, грозно рычал, но без команды отойти не осмеливался.

– Торопитесь, – шептала Фрида испуганно, – они не останавливаются!

У церкви Барбаросса и сэр Смит соскочили на землю, доброхоты тут же подхватили коней под уздцы и увели. Мой Зайчик пронесся как ветер, у церкви Барбароссу и сэра Смита уже окружили вооруженные люди, все выглядят суровыми и решительными, даже подростки с оружием.

Церковь, как я понял, защищает от нечисти приличный участок земли, включая дома, пашни, пастбища и кусок леса, что клином подошел к деревне. У каждого, даже у малых детей, на шее серебряные крестики, но, судя по тому, как детские кулачки сжимают кинжалы, порой уже не игрушечные, видно, что полагаются не только на молитвы.

Я прокричал:

– Расходитесь!.. Все расходитесь! За нами погоня, вам незачем стоять на их пути.

Я спрыгнул, шлепнул Зайчика по крупу и кивнул на отдаленный лес. Зайчик сразу же пошел карьером, превратился в черную точку и пропал раньше, чем между домами показались скачущие всадники. Мы вбежали в церковь, король и Смит поспешно закрыли двери и задвинули толстый засов. Пес сделал круг по церкви и подбежал ко мне с вопросом в глазах.

Я ринулся к окну и выпустил несколько стрел. Снаружи быстро темнеет, но все равно седла трех коней опустели, еще двое, тяжело раненные, сумели повернуть коней и скрыться за домами и деревьями. Я торопливо оглядел церковь: небольшая, из тяжелых массивных глыб, обработанных грубо, с выступающими краями. От всего здания веет грубостью, первобытностью, однако внутри, к моему удивлению, книжные полки от пола и почти до свода. Это ж какие лестницы нужны! Особенно восхитили цветные витражи с изображениями Христа, Девы Марии, различных святых, аскетов, подвижников.

Присмотревшись, в одном узнал знакомые черты Тертуллиана. Его трудно не узнать или спутать: могучая фигура, квадратное лицо, широкие плечи и руки кулачного бойца. И только из глаз бьет свет, который так потряс меня в первый раз и всякий раз заставляет вздрагивать вновь.

В центре – Дева Мария, на руках упитанный ребенок, пальцы правой руки уже сложены в благословляющем жесте, по бокам фигуры святых, стеклянная мозаика, в основном красных тонов. Красный придает торжественность и приподнятость изображению, коричневых цветов меньше, и совсем мало зеленого, остальные краски отсутствуют.

Сэр Смит прошептал вздрагивающим голосом:

– Сэр Ричард… а что с этими окнами?

Я быстро взглянул, переспросил:

– А что не так?

– Но это же… не окна!

Разноцветные витражи, которые я привык видеть вместо окон, потому они всегда и светятся так чисто и радостно, здесь просто вделаны в стены. Кажется, с той стороны, несмотря на поздний вечер, вовнутрь падает ясный солнечный свет. Стекла горят ярко, фигуры святых выглядят пугающе рельефно.

Додумать я не успел, в дверь грубо грохнули тяжелым, свирепый голос прокричал с угрозой:

– Открывайте! Хуже будет!

– Сейчас, – пробормотал я вполголоса, – только шнурки завяжу…

С луком наготове я посматривал на два окна, которые настоящие, в них врывается ветерок, на фоне звезд видны верхушки колыхающихся деревьев. Возле одного окна встал с мечом наготове сэр Смит, увидел лук в моих руках и кивнул понимающе, мол, все вижу, под стрелу не полезу, спиной супостата не закрою.

Барбаросса с мечом наголо повернулся ко мне, лицо усталое, но привычно хмурое и раздраженное.

– По-моему, мы сваляли редкостного дурака.

– Вы очень самокритичны, Ваше Величество, – заметил я. – Но нечего примазываться к чужим ошибкам. Если свалял кто, то это я. Но я не думаю, что это такая уж дурость.

Он поморщился, я упорно называю Его Величеством, хотя дураку была предложена такая честь – называть короля по имени, все придворные за такое отдадут полжизни, спросил хмуро:

– Там у нас был хоть слабенький, но шанс уйти… или погибнуть красиво. А здесь… почему не дурость?

– Сто сороковой закон военного искусства, – сказал я, – гласит: если это дурость, но работает, то это не дурость.

– А сработает?

– Наполеон говорил, что рассчитывать битву нужно на десять процентов, остальное предоставить удаче.

Сэр Смит крикнул от своего окна жизнерадостно:

– А удача приходит к смелым!

Барбаросса покачал головой.

– Они нас обложили. Отсюда не уйти, их слишком много. Вот уж не думал, что мой брат сумеет привлечь столько народу на свою сторону! Сожалею, сэр Ричард, но на этот раз действительно не уйти. Когда схватят, скажите, что вы по моему приказу…

Я отмахнулся.

– Верите, что это спасет мою шкуру?

– Надо попытаться, – возразил он.

– Спасибо, Ваше Величество, – поблагодарил я.

Он уловил сарказм, спросил настороженно:

– За что?

– Все-таки хоть малость, но обеспокоились не только своей драгоценной шкурой. Для Вашего Величества это, говорят, неслыханно.

Он нахмурился, возразил с неудовольствием:

– Я – король! Всегда помню о нуждах страны. Я и себя не щадил. Кто скажет, что пировал да баб таскал? Нет, спал на земле, под головой седло, ел из одного котла с солдатами, с ними получал раны и рисковал жизнью… Но зато мое королевство самое благополучное на кордоне!

Я ощутил неловкость, развел руками.

– Ладно, это я устал, видно. Обшарим хорошенько везде полы! Не может быть, чтобы церковь да не имела подвала.

Король сказал раздраженно:

– Любая церковь строится с подвала. В военное время народ прячется в церкви, а если ее вдруг подо–жгут, то все перебираются в подвал. Даже если свод и стены рухнут, иногда удается дождаться своих, что руины растащат, а их освободят. Однако, сэр Ричард, сейчас не тот случай.

– Тот, – заверил я, – тот!

От двери раздался крик, затем удивленный голос сэра Смита:

– Какие дивные люди!.. Ползком пробовали… Что за существа, как не стыдно?.. Это даже не то что не по-рыцарски, а вообще не по-мужски… Представляете, ползет, как змея, на брюхе! Ну я его и пригвоздил к земле, чтоб посмотреть, кто дольше поизвивается: змея или такой вот… змеиный выплодок. Может, это вовсе не люди, а только прикидываются?