Сара Дж. Маас - Двор шипов и роз (ЛП) Страница 97

В животе свернулся колючий лёд. Он потребовал меня на неделю каждый месяц. Похоже, он считает, что владение мной распространяется и на всю мою оставшуюся жизнь тоже.

— Пойдём, — жестом поманил Рисанд. — Мы уже опаздываем.

***

Мы шли по коридорам. С каждым шагом звуки веселья становились громче, а моё лицо пылало, пока я молча убивалась из-за слишком тонкой ткани платья. Сквозь неё моя грудь будет видна всем, рисунки практически ничего не оставляли воображению и от ледяного воздуха в пещерах по коже пробежались мурашки. Ноги, бока, большая часть живота — всё было открыто за исключением двух прозрачных отрезков ткани. Мне пришлось стиснуть челюсти, чтобы не стучать зубами. Мои босые ноги почти околели, и я надеялась что там, куда мы направляемся, будет много огня.

Дикая, эксцентричная музыка доносилась сквозь двустворчатые каменные двери, которые я сразу узнала. Тронный зал. Нет. Нет, где угодно, но только не здесь.

Когда мы зашли в зал, фэйри и Высшие Фэ уставились на нас. Одни кланялись Рисанду, другие откровенно пялились. Около дверей я заметила нескольких старших братьев Люсьена. В их улыбках не было ничего кроме лисьего коварства.

Рисанд не прикасался ко мне, но шёл достаточно близко, чтобы было очевидно, что я с ним — что я принадлежу ему. Я бы не удивилась, если бы он нацепил на меня ошейник с поводком. Возможно, в какой-то мере так и есть, теперь, когда я связана с ним, когда наша сделка отмечена на моём теле.

Шипение змеиных шепотков перекрыло крики празднования, и даже музыка стихла, когда толпа расступилась, образовав для нас прямую дорожку к возвышению Амаранты. Я высоко подняла голову, вес короны впивался в мой череп.

Я прошла её первое испытание. Я выполнила все её черные работы по хозяйству. Я имею полное право идти с высоко поднятой головой.

Тамлин сидел рядом с ней на том же троне, в своей обыкновенной одежде, абсолютно безоружен. Рисанд говорил, что хочет рассказать ему в подходящий момент, что он хочет задеть Тамлина, рассказав о том, какую сделку я заключила. Ублюдок. Каверзный, больной ублюдок.

— Весёлой Середины Лета, — пожелал Рисанд, поклонившись Амаранте.

На ней было богатое платье из лаванды и пурпурных орхидей — на удивление скромное. Я выглядела дикаркой в сравнении с её холеной красотой.

— И что ты сделал с моей пленницей? — она улыбнулась одними губами, в глазах веселья не отразилось.

Лицо Тамлина окаменело — он весь окаменел, только побелели костяшки его вцепившихся в подлокотники трона рук. Когтей не было. По крайней мере, он в состоянии удержать свой гнев в узде.

Какую же глупость я натворила, связав себя с Рисандом. С Рисандом, под чьей прекрасной и безупречной внешностью скрываются крылья и когти; с Рисандом, способным разрушать чужие разумы. «Я сделала это для тебя» — хотелось мне закричать.

— Мы заключили сделку, — сказал Рисанд. Я вздрогнула, когда он убрал прядь волос с моего лица. Он провёл пальцами по моей щеке — ласково погладил. Он заговорил, обратившись к Тамлину, и тронный зал утонул в тишине. — Одна неделя со мной в Ночном Дворе каждый месяц в обмен на исцеление после её первого испытания, — он поднял мою левую руку, демонстрируя татуировку, чернила которой блестели не так заметно, как краска на моём теле. — До конца её жизни, — просто добавил он, но теперь его взгляд был обращён к Амаранте.

Королева Фэйри немного выпрямилась — казалось, даже глаз Юриана смотрит на меня, на Рисанда. До конца моей жизни — он произнёс это так, будто у меня будет очень, очень долгая жизнь.

Он считает, что я справлюсь с её испытаниями.

Я пристально всмотрелась в его профиль, в изящный нос и чувственные губы. Игры — Рисанд обожает играть в игры, и, похоже, теперь я стала ключевым игроком в одной из его партий.

— Наслаждайтесь моим праздником, — единственное, что ответила Амаранта, вертя в пальцах косточку на своём ожерелье.

Свободный, Рисанд положил руку мне на спину, уводя прочь, уводя от Тамлина, всё ещё вцепившегося в трон.

Толпа держалась на приличном расстоянии от нас, а я не могла обращать на них слишком много внимания из страха, что могу случайно наткнуться взглядом на Тамлина, или замечу Люсьена — и промелькнувшее на его лице выражение, когда он увидит меня.

Я высоко держала голову. Я не позволю никому заметить эту слабость — не позволю им узнать, как меня убивает то, насколько открытая на мне одежда, то, как каждый дюйм моей кожи разрисован символами Рисанда, и то, какой униженной Тамлину приходится меня видеть.

Рисанд остановился у стола, заставленного изысканными блюдами. Крутившиеся рядом Высшие Фэ быстро испарились. Если здесь и присутствовали другие представители Ночного Двора, то они не источали пульсирующую тьму так, как это делали Рисанд и его прислуга; или не решались к нему подойти. Музыка играла достаточно громко, чтобы догадаться, что где-то в зале в разгаре танцы.

— Вино? — Рисанд предложил мне бокал.

Первое правило Элис. Я отрицательно покачала головой.

Он улыбнулся, снова предлагая бокал.

— Выпей. Тебе это необходимо.

Выпей — эхом отозвался мой разум, а мои пальцы потянулись к бокалу. Нет. Нет, Элис говорила не пить здесь вино — вино, которое отличается от того веселящего, освобождающего вина на праздновании солнцестояния.

— Нет, — сказала я и несколько фэйри, наблюдающих за нами с безопасного расстояния, захихикали.

— Выпей, — повторил он, и мои пальцы предательски ухватились за бокал.

***

Я проснулась в своей темнице, всё так же одетая в эту комбинацию носовых платков, которую он назвал платьем. Мир перед глазами так безумно кружился, что я едва успела добраться до угла прежде, чем меня вырвало. Ещё раз. И ещё. Полностью опустошив желудок, я поползла в противоположный угол камеры и там рухнула.

Поспать мне удавалось только урывками, мир сходил с ума и не прекращал яростно плясать. Меня будто привязали к прялке и раскручивали, раскручивали, раскручивали…

Стоит ли говорить, что большую часть того дня я чувствовала себя отвратно?

Я как раз прекратила ковыряться в горячем ужине, появившемся немногим ранее, когда скрипнула дверь и возникла золотая лисья маска — вместе с сузившимся металлическим глазом.

— Дерьмо, — выругался Люсьен. — Да здесь просто дубак.

Так и есть, но меня слишком тошнило, чтобы обращать внимание ещё и на холод. Держать голову прямо было огромным усилием, не говоря уже о том, чтобы не вырвать еду. Он расстегнул свой плащ и накинул мне его на плечи. Меня окутало тяжёлым теплом.