Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя Страница 98

В глазах Артура сверкнуло такое отчаяние, что Роман почувствовал эмоциональный удар, будто его огрели невидимой плетью.

– За что? – совсем тихо проговорил Артур, когда стражник связывал ему руки.

Роман не знал, что ответить. Лишь стоял, выставив вперед палаш и тупо глядя на очередную невинную жертву Пути.

– Что ж такое делается?! – прокричал Игнат, выскочив из комнаты. – Так и знал, что змею пригрели! Отпустите Артура! Вы посмотрите на него! Ну, на кого он может напасть?

– Он совершил покушение, – бесстрастно сказал Вердан.

– Откуда вы знаете?! От этой гниды?! – заорал садовник, ткнув пальцем в Романа.

Факелов приставил к груди Игната палаш и прошипел:

– Заткнись.

– Ну давай, коли! Убей еще меня, тварь! Пускай три бабы как хотят живут! Или убей и их, что тебе стоит?

Роман сделал глубокий вдох. Перевернув палаш, он ударил садовника по голове плашмя. Игнат закатил глаза и мешком свалился на пол.

– Скоро очнется, – мрачно сообщил Факелов.

Бледный Артур стоял и с улыбкой смотрел на происходящее. В глазах появилась отрешенность, какая бывает у безумцев.

«– Кажется, он тронулся», – грустно заметил Чет.

«– Черт, как все надоело…»

– Княжне надо что-нибудь говорить? – спросил Вердан.

Роман покачал головой.

– Идите.

Первым вышел начальник стражи, за ним усмехающийся Артур, а следом – не проронивший ни звука боец. Застонал садовник, но Роман, едва справляющийся с эмоциями, не обратил на него внимания. Медальон оставался прохладным, никак не отреагировав на произошедшее. Факелов решил, что испытание выполнится, когда Артура казнят.

«– Держись», – неуклюже подбодрил Чет.

– Что теперь будет? – спросила Камилла.

Роман встрепенулся, отвлекаясь от дум.

– Хорошо все будет, – равнодушно ответил он. – Надо только пару дел завершить.

– Роман! Ко мне быстро! – послышался сиплый крик старухи.

– Пошла к черту, – беззлобно ответил Роман и зашел в свою комнату.

Ветер намел снега, отчего пол стал мокрый. Мороз же успел неплохо полакомиться – слизал со всех поверхностей тепло. Ущербная луна пробилась сквозь снежные тучи, чтобы прищурено глянуть на спящий город.

Роман захлопнул окно и плюхнулся на осточертевшую кушетку. Из хаотичных раздумий выделилась одна четкая мысль. Вот он на пороге завершения предпоследнего испытания, а идей об одиннадцатом шаге как не было, так и нет. Неужели он плохо их выполнял? Или мысль придет, когда загорятся десять «ресничек»?

От отвращения к себе и собственного бессилия Факелов застонал в голос. «Нужно собраться, – твердил он. – Остались последние шажки. Нужно дождаться утра».

Голова гудела, но спать Роман боялся. Факелов немного сомневался в сговорчивости Вердана; на всякий случай ожидая от него удара в спину. Еще одной проблемой стал Игнат, но убивать садовника Роман не хотел. Да и образ Артура, то с отчаянными, то с безумными глазами никак не хотел покидать внутреннего взора. С такими думами смог бы уснуть только мертвый.

Последняя мысль показалась Роману интересной и отчасти заманчивой. Но он прогнал ее, продолжая твердить: «Нужно дождаться утра».

Роман стоял почти у самого помоста. Люди только-только начали собираться. Предрассветные сумерки понемногу рассеивались. Еще не выглянувшее солнце зажигало редкие облачка оранжево-фиолетовым мерцанием.

Со стороны Роман казался застывшим истуканом. Из тех, кто дожидался казни, все переминались с ноги на ногу и периодически прикладывали руку к носу. Факелов же стоял, не обращая внимания на мороз и усталость.

На плахе возвышались сердечные друзья смерти: гильотина с тяжелым косым ножом и П-образная виселица. Снег был заботливо счищен. Чем сильнее разгоралось солнце, тем больше людей стекалось на площадь. Через час гул толпы так возрос, что стало ясно – назначенный час настал.

На четвертом этаже, по традиции, открылись два окна, загудели трубы. Вскоре показался и великий князь. Возбудив толпу праведной речью, он сделал знак. Снова прозвучали трубы, и стражники распахнули боковую дверь дворца. За первым конвоиром вышел улыбающийся Артур, в кандалы у него были закованы только руки. Раб повернул голову и каким-то неведомым образом сразу встретился взглядом с Романом. Внутри Факелова все похолодело. Артур улыбнулся еще шире и уставился в спину воину. Вслед за ним шло еще два стражника, между которыми прихрамывал согбенный старик, с туго связанными за спиной руками. Толпа привычно осыпала преступников проклятьями.

«– Оплот невежества», – равнодушно сказал Роман.

Чет в ответ лишь вздохнул.

Немного запоздавший палач добрался до помоста бегом. Когда толпа притихла, стражник показал на Артура и проорал заученную фразу:

– За нападение на знатную персону приговаривается к смертной казни через отсечение головы!

Артура подвели к гильотине и заставили опуститься на колени. Раб положил шею в выемку, палач тут же опустил верхнюю планку. Князь сделал знак, толпа затаила дыхание. Палач перерубил веревку, нож со свистом понесся вниз. Лезвие разрезало плоть с едва слышным хрустом и чавканьем, словно острым топором срубили гнилой саженец.

Палач поднял за волосы улыбающуюся голову с остекленевшими глазами. Народ пораженно протянул: «у-у-у». Роману стало дурно. Он с трудом пробился из толпы, перешел по западной дороге на Торговую улицу и двинулся прочь от площади. Факелов достал медальон – две реснички по-прежнему оставались тусклыми.

Мысль о том, что он зря убил Артура, хлестнула по разуму огненным бичом. Сердце сдавило спазмом, что Роман едва не задохнулся. Повалившись в снег, он пролежал так минут пять.

«– Ты чего? – испуганно спросил Чет и начал сбивчиво: – Вставай. Пройдешь ты испытание. Придумаешь. Я помогу. Вставай».

Роман поднялся и побрел дальше, опустив голову на грудь.

Перед ним пронесся калейдоскоп мучительных образов. Хмурый, вечно недовольный им отец, участливая мать, искалеченный Хедрик, плачущая княжна, убитый плотник, объятая горем и неверием деревня, обезглавленный Артур… и снова по кругу: отец, мать, друг, Настя…

«– Ты куда?!» – в десятый раз спросил ворон.

Роман поднял голову. Пройдя еще сотню шагов, Факелов зашел в дом Ревеса. На полу лежал обглоданный скелет пирата в растерзанной одежде. Роман, ступая прямо по крысиному помету и кровавым пятнам, зашел во вторую комнату. Факелов сел на край грубого стула и закрыл лицо ладонями.