Роберт Говард - Конан "Классическая сага" Страница 10

Он не мог далеко видеть, потому что вокруг него вставали, как молчаливые солдаты какой-то заколдованной армии стволы миллионов чёрных елей. Во мраке падал снег, белые клочья устилали северные склоны холмов, но журчание тысяч ручейков тающего снега и льда служили предзнаменованием прихода весны. Это был тёмный молчаливый мрачный мир даже в разгаре лета и сейчас по мере того, как тусклый свет исчезал с наступлением сумерек, мир казался ещё более жутким, чем обычно.

Юнец побежал по густо заросшему склону, как он уже бежал в течение двух дней с тех пор, когда он проложил себе путь на свободу из гиперборейского загона для рабов. Несмотря на то, что он был чистокровным киммерийцем, он был одним из банды всадников-асов, тревожившей границы гиперборейцев. Тощие воины с соломенными волосами той мрачной земли заманили в ловушку и разбили наголову отряд всадников, и Конану в первый раз в своей жизни пришлось отведать горечь от цепей и плети, что было нормальным для большинства рабов.

Однако, он долго не оставался в рабстве. Работая по ночам, когда остальные спали, он подпиливал одно звено своей цепи, пока он не стало настолько слабым, чтобы можно было его перекусить. Затем, во время ужасного ливня он резко дёрнул и разорвал её. Раскручивая четырехфутовую тяжелую цепь, он убил своего надсмотрщика и солдата, который вскочил, пытаясь преградить ему дорогу и исчез в потоках ливня. Дождь, который спрятал его от взглядов также помешал собакам погони, посланной за ним, взять его след.

Уже свободный, юноша понял, что между ним и его родной Киммерией простирается половина неприятельского королевства. Поэтому он бежал на юг в дикую гористую местность, которая отделяла северные пограничные области Гипербореи от плодородных равнин Британии и Туранских степей. Там, где-то на юге, как он слышал, лежало сказочное королевство Замора, Замора с его черноволосыми женщинами и башнями, полных тайн паучьих богов. Там высились известные города: столица Шадизар, называемая Городом Зла, воровской город Аренжун и Йезуд, город паучьего бога.

Годом раньше Конан впервые почувствовал вкус цивилизации, когда одним из воинов кровожадной киммерийской орды, которая ворвалась в Венариум, он принял участие в грабеже аквилонского аванпоста. Этот вкус разжег его аппетит. У него не было ясного стремления или программы действия, ничего, кроме смутных мечтаний об отчаянных приключениях на богатых землях Юга. Видения сверкающего золота и драгоценных камней, еда и питье без ограничений и горячие объятия прекрасных женщин благородного рождения как награда за доблесть, проносились в его наивном молодом мозгу. На Юге, где, как он думал, его рост и сила как-нибудь смогут принести ему славу среди городских слабаков. Итак он держал путь на юг - искать свою судьбу, владея лишь потертой изодранной туникой и длинной цепью.

И вот волки почуяли его запах. Обычно энергичный, деятельный человек не очень боится волков. Но это был конец зимы, волки, изголодавшиеся после неудачного сезона, были готовы на любой отчаянный шаг.

В первый раз, когда они догнали его, Конан орудовал своей цепью с такой яростью, что один серый остался выть и корчиться от боли на снегу с переломанной спиной, а второй - с раздробленной головой. Алая кровь обрызгала тающий снег. Голодная стая улизнула от парня со свирепыми глазами и ужасной цепью, свистящей как вихрь. Волки вернулись пировать над своими убитыми собратьями, а молодой киммериец побежал дальше на юг. Но вскоре они снова показались на его пути.

Вчера на заходе солнца, они догнали его на льду замерзшей реки возле границ Британии. Он сражался с ними на скользком льду, размахивая окровавленной цепью пока один облысевший волк не сжал железные звенья цепи своими зловещими челюстями, вырывая цепь из онемевших рук. В этот момент подтаявший лед треснул, - то ли от ярости схватки, то ли от веса стаи. Конан задыхался, с трудом переводя дыхание, в ледяном потоке. Несколько волков упали вместе с ним, и кроме воспоминаний о волках атакующих, он получил краткое впечатление о волке, наполовину погруженном в воду, бешено царапающем передними лапами край льдины, но скольким из них удалось выкарабкаться, а скольких унес под лед быстрый поток, Конан не узнает никогда.

Стуча зубами, он выполз на лед на другой стороне, оставив завывающую стаю позади. Всю ночь и весь день он бежал на юг через холмы, поросшие деревьями, полуголые, полузамерзшие. И сейчас волки настигли его снова.

Холодный горный воздух горел в его напряженных легких, каждый вдох был как порыв ветра из какой-то адовой печи. Ничего не чувствующие ноги, словно налитые свинцом, двигались, как у автомата. С каждым шагом его сандалии погружались в напитанную водой землю и вырывались оттуда с чавкающими звуками.

Он знал, что с голыми руками у него мало шансов выстоять против дюжины лохматых убийц. Поэтому он бежал, не останавливаясь. Его киммерийская кровь не позволяло ему сдаться даже перед лицом явной смерти.

Опять повалил снег. Большие влажные хлопья падали со слабым, но слышным свистом и покрывали влажную чёрную землю и возвышающиеся ели мириадами белых пятен. Там и тут огромные валуны высовывались из земли, покрытой ковром игл, местность становилась все более гористой и скалистой. И здесь, подумал Конан, должен быть его единственный шанс выжить. Он может стать спиной к скале и драться с волками, как только они будут подходить к нему. Это был слабый шанс, он прекрасно знал быстроту их худых жилистых стофунтовых тел, но лучше не было ничего.

По мере того, как склон становился круче, лес редел. Конан побежал вприпрыжку к гигантской массивной скале, которая выступала вперёд как вход в похороненный замок. Как только он это сделал, волки выскочили из-за границы толстых деревьев и помчались за ним, завывая как алые демоны Ада, когда они тащат и бросают осужденную душу.

2. Дверь в скале

Через белое пятно кружащегося вихрем снега парень увидел зияющую черноту между двумя мощными кусками скалы и бросился туда. Волки бежали по пятам, ему казалось, он слышит их горячее, зловонное дыхание на своих обнаженных ногах, когда он бросился в чёрную расселину, зияющую перед ним. Он втиснулся в проем как раз тогда, когда ближайший волк прыгнул на него. Волчьи челюсти щелкнули в воздухе, Конан был спасен.

Но надолго ли?

Пригибаясь, Конан двигался в темноте, ощупывая шершавый каменный пол и ожидая появления ещё какого-нибудь неясного объекта для сражения из воющей стаи. Он слышал, как они мягко переступают по свежему снегу снаружи, как их когти царапают по камню. Как и он, они тяжело дышали. Они жалобно скулили в жажде крови. Но ни один не появился в проеме - смутном сером разрезе на фоне черноты. И это было странно.