Виктор Тюрин - Хочешь Жить - Стреляй Первым Страница 11

— Жаль, что эти грязные ублюдки не решились ворваться к нам, — сказал бандит, чуть не спровоцировавший самосуд, после того, как мы сели на лавку.

Молодой, не больше двадцати лет, с холодными глазами и жестким выражением лица, на котором алел шрам от ножа, Джесси Бойд являл собой, по моему разумению, истинный образчик бандита Дикого Запада.

— Почему, Джесси? — спросил здоровяк, глядя на своего приятеля по-детски наивно.

Верзила, похоже, был туговат на голову. Природа, отказав ему в мозгах, взамен дала излишек силы. Парень прямо бугрился мышцами.

— Потому что пуля лучше петли! — сказал, как отрезал Бойд.

— А по мне…

— Я уже знаю, что ты хочешь сказать, Форд! У тебя на лице все написано! — отвернув?шись от приятеля, Бойд развернулся ко мне. — Ты как, Джек?

— Нормально, Джесси. Только голова…

— Слышали. Ладно, ты полежи Джек, а то чего-то совсем бледный лицом стал. После погово?рим.

Устроившись на самом конце лавки, бандиты освободили мне место, чтобы лечь. Немного поерзав, наконец, я нашел на жестких досках наиболее удобное положение для тела, после чего закрыл глаза. Мне надо было разобраться и сделать выводы, из того, что я сегодня увидел. Во-первых, подтвердились мои самые первые наблюдения. Люди здесь просты, открыты и доверчивы. В этом не было ничего удивительного, ведь их личная жизнь, практически выставлена на показ. Да и куда и ее спрячешь в городке на три десятка домишек с несколькими магазинами в центре городка и двумя салунами, на въезде и выезде. Во-вторых, их законы — это их жизнь. Как мне сказал один из моих охранников, по жизни — ковбой, здесь, на Западе, есть три преступления, за которые кара только одна — смерть. Убийство человека (если это была не самозащита, и при свидетелях), изнасилование женщины, конокрадство. Эти законы явно соответствовали библейскому варианту: не убей, не возжелай жену ближнего своего, не укради. Просты и доступны. Так же как и кара для отступников от этих законов — петля и пуля. Судьба человека здесь решалась быстро. Как сказал тот же разговорчивый ковбой, здесь иной раз больше времени затрачивалось на выбор и покупку оружия или стадо скота, чем на разбирательство вины человека.

'Судя по всему, это край, где люди живут, полагаясь только на себя и на бога, — сделав подобный вывод, я разрешил себе расслабиться и просто полежать. Некоторое время перебирал в памяти картинки сегодняшнего дня. Перед глазами проплывали лица, жесты, слова. Между ними всплывали более мелкие детали. Обломанные и грязные ногти рук охранника, сжимающего винчестер, темные пятна пота под мышками помощника шерифа, пыльные маски лиц с прочерченными дорожками пота двух ковбоев, встреченных по дороге и остановившихся, чтобы поглазеть на меня. Затем картинки стали расплываться, куда-то проваливаться, вслед за ними провалился в сон и я.

Проснулся от резкого удара по ушам. Открыл глаза. Тьма. Свист каменных осколков, выбивающих на стенах неровную дробь на фоне тяжелого грохота от катящихся по полу обломков каменной стены. В этот шум вплетались посторонние звуки. Прислушавшись, понял, что это выстрелы и крики людей, идущие снаружи. Глаза, привыкнув к темноте, различили фигуры бандитов, стоявших у дальнего конца решетки. Одна из них обернулась. Голос Джесси спросил меня: — Ты как Джек?! Не задело?!

— Все хорошо!

— А наших законников, похоже, уже черти в аду встречают!

Встав, подошел к решетке. При неярком свете луны, падавшем из окна, я увидел следы разрушения, нанесенные взрывом, который буквально вынес часть глухой стены офиса шерифа. Сила взрыва была такова, что разнесла в щепки оружейную стойку, разбросав ее куски вместе с искореженным оружием по всему помещению. Возле письменного стола, рядом с опрокинутым стулом, ничком лежало тело человека. Кто это был, понять было трудно. Неожиданно раздавшийся протяжный стон где-то в стороне стола привлек мое внимание, и я не сразу заметил, как сквозь дыру в стене проскользнул человек с двумя револьверами в руках. Не обращая на нас никакого внимания, он подбежал сначала к лежащему ничком человеку. Мгновение всматривался в него, затем двинулся дальше. В следующую секунду огонь полыхнул у дульного среза одного из револьверов, резко оборвав стон раненого. От грохота выстрела ударившего по ушам, я поморщился. После чего, бандит, чертыхаясь вполголоса, стал искать ключи. Найдя, подбежал к решетке. Щелкнул замок. Дверь распахнулась.

— Не надоело парни, жрать казенные харчи?!

Не зная, кто передо мной, я предпочел молчать, зато мои сокамерники тут же заорали в один голос: — Майкл Уэйн! Гореть мне в аду, если это не Большой Майкл!

Тот не обратив никакого внимания на их бурный восторг, просто сунул впереди стоящему Форду в руку револьвер и сказал: — На коней, парни! Задайте жару этим жирным грязным свиньям!

Следом за Фордом из камеры выскочил Бойд.

— Ну что Джек, заждался?!

— Есть немного! — я старался говорить коротко, чтобы не выдать себя произношением.

— Руки, ноги целы. Голова на месте, — пробасил здоровяк, оглядев меня. — Давай за мной!

Быстро и ловко развернувшись для своего массивного тела, он скользнул в серый туман, отдающий кислым запахом взрывчатки, стоявший в проломе. Я двинулся следом. Не успел выбраться наружу и сделать пару глотков ночного воздуха, особенно свежего и бодрящего, после затхлой и вонючей атмосферы камеры, как раздался нетерпеливый голос Уэйна, откуда-то слева: — Скорее, Джек!

Не успел я развернуться на его голос, как неподалеку раздался взрыв, заглушивший все звуки вокруг, но уже через секунду треск выстрелов и крики людей разразились с новой силой.

— Джек! Дьявол тебя побери! Быстрее!

Только я успел подбежать к Майклу, уже сидевшему в седле, как о грудь ударился, отозвавшись в ней вспышкой боли, тяжелый и упругий сверток. Я даже не успел понять, что это, как руки сами развернули его — и через минуту оружейный пояс лег на бедра. Привычным движением сдвинул кобуру ближе к животу. Сунул ногу в стремя — и я в седле. Достал из седельной сумки обрез и взвел курки. Все это я проделал автоматически, не осознавая своих действий.

— Как в старые добрые времена, Джек.

— Точно, Майкл.

— Уходи! Встретимся на ранчо Педро. Удачи тебе, Джек!

— Удачи, Майкл!

Развернув коня, я направил его в ночную темноту. Проскочив мимо нескольких деревянных строений, я уже был готов исчезнуть в ночи, как слух, обостренный до предела, уловил топот копыт чужой лошади, тело тут же напряглось, готовое к действию. Попридержав коня, я стал медленно поднимать обрез.

'Кто предупрежден — тот вооружен, — латинская поговорка только успела утвердиться в моей голове, как из-за угла показался всадник. Не раздумывая ни секунды, выбросил вперед руку с обрезом и выстрелил тому в грудь. Раздался грохот, дробовик резко дернуло вверх. В воздухе поплыло облачко дыма, тут же подхваченное ветерком. Противник тоже был готов стрелять, но потерял секунду, пытаясь определить, кто перед ним: друг или враг. У меня не было подобных сомнений, так как в друзьях я здесь никого не числил. Его лошадь, дернувшись от грохота выстрела, испуганно заржав, встала на дыбы. Тело всадника долю секунды сопротивлялось падению, затем, обмякнув, скользнуло по боку лошади и рухнуло на землю. Лошадь подо мной испуганно рвалась в сторону, сдерживаемая на месте только удилами. Только я их отпустил, как она тут же сорвалась с места и понеслась вскачь. Некоторое время за своей спиной я еще слышал крики, беспорядочную стрельбу, лошадиное ржанье, но со временем звуки затихали, пока не исчезли совсем, оставив меня наедине с ночью и звездами.