Титан: Возвращение (СИ) - Рави Ивар Страница 13

Закончив с хворостом, режу лапник, раз нам здесь ночевать, нужно создать условия. Делаю два рейса с лапником, поручив Нате собрать хворост поближе к костру. Для нее у меня есть еще один сюрприз: пора ей привыкать к натуральной пище. А сегодня самый удобный момент для перехода на нормальное питание.

Прямо в стене обрыва, там, где сохранился глубокий снег, устраиваю лежку, выстлав дно лапником. Костер приходится переложить, чтобы находился ближе к нам. Моя шуба высохла, надеваю ее, вернув Нате ее часть шкуры. Шашлык из сушеного мяса удовольствие сомнительное, но не учить же ее на полусыром мясе. Срезав несколько прутиков, возвращаюсь к костру, нанизываю кусочки мяса на прутики. На месте старого кострища все еще тлеют горячие угли, на которых начинаю обжаривать свой шашлык. Когда по воздуху поплыл волнующий запах жаренного мяса, зову Нату.

— Я не буду этого есть, — девушка упрямо качает головой.

— Посмотри в своем вещмешке, сколько у тебя осталось белковых батончиков? А когда они закончатся, предпочтешь умереть с голоду? Давай сюда, рано или поздно, тебе придется есть мясо, рыбу, грибы и все такое. Ты же знаешь, Ната, я плохого не посоветую.

Девушка вспыхнула, поняв, к чему была последняя фраза. С решительным видом порылась в своем вещмешке и повернулась ко мне с растерянным видом:

— Осталось двадцать батончиков.

— Через семь дней можешь приступать к голодовке, — ухмыльнулся я, вгрызаясь зубами в прожаренный кусок мяса.

Ната подошла и присела, робко протянув руку.

— Это не батончик, хорошо прожевывай, прежде чем проглотить.

Девушка осторожно укусила переданный кусок. Вначале жевала с невозмутимым лицом, но постепенно на ее лице проступили эмоции удовольствия.

— Это вкусно, Макс, — поделилась Ната, проглотив первый кусок.

— Подожди, даже в каменном веке есть своя кухня, еще успеешь удивиться. Ешь не торопясь, и много не нужно. Ты так долго довольствовалась батончиками, что для желудка мясо может оказаться трудноперевариваемой едой, разжевывай тщательно.

Мы сидели у костра, моя рука лежала на плече Наты, а звездное небо подмигивало нам. Впервые за все время после высадки во льдах у меня мелькнула мысль: а стоит ли мне идти в Максель? Для них я умер сто пятьдесят лет назад. Спущусь немного южнее, найду небольшое племя и стану жить вместе с Натой, забыв о необходимости развития цивилизаций и строительстве империй. Быть счастливым — вот что важнее цивилизации и империи.

Глава 7. Между прошлым и настоящим

Костер догорел, приподняв голову, я видел только струйку дыма. Осторожно, чтобы не разбудить Нату, выбрался из-под шкуры, чтобы подкинуть хвороста. Под кучей пепла всегда сохраняются тлеющие угли, раздув их, можно получить огонь не тратя энергию дезинтегратора. Немного разгреб угли, пока не увидел красные угольки: подложив хвороста, раздул, чтобы угли раскалились. Первые язычки пламени несмело лизнули ветки, а через пару минут уже пожирали мое подношение. Когда огонь разгорелся, приволок корягу, что вытолкнуло вместе со льдом. Этого хватит, чтобы пару часов была пища для огня.

Аккуратно залез под шкуру, случайно коснувшись щеки Наты: девушка съежилась от прикосновения, но не проснулась. Сон не шел, вместо него из памяти всплывали картинки из прошлой жизни, едва закрывал глаза. Воспоминания были настолько четкими, словно я заново проживал свою жизнь.

Я со своим напарником Михаилом находился на борту международной космической станции на орбите Земли, когда мы пролетели сквозь непонятное свечение и оказались в другом временном пространстве. Михаил погиб, пытаясь починить повреждение причиненное нам космическим мусором. Мне не оставалось другого выбора, кроме как приземлиться на ставшей чужой Земле. Альтернативой было умереть на станции от голода и обезвоживания.

На Землю попал в аварийно-спасательной капсуле «Союз», приводнившись на море, и течение вынесло меня на берег, который позднее я определил как южный берег Турции. Мне удалось прихватить со станции запас продуктов, медикаментов и немного одежды. В связи с ограниченным пространством многие вещи пришлось оставить на станции.

Начал понемногу обживаться на новом месте, но угнетало отсутствие людей. И вот однажды я спас от рук дикарей-людоедов племени Канг троих подростков: Нел, Рага и Бара из племени Луома, уничтоженного более сильными неандертальцами. Нел стала моей женщиной, а ее братья — моими соплеменниками-Русами. Мы прожили на берегу бухты, куда течение принесло мою капсулу, два года. Потом я принял решение плыть на плоту вдоль береговой линии, спускаясь к юго-востоку.

В бухте жило племя Гара, там и был заложен Плаж, мое первое поселение.

Ната во сне заворочалась и спросила сонным голосом:

— Макс, пора вставать?

— Нет, еще есть время, спи.

Мои мысли вернулись к воспоминаниям:

Мои жалкие попытки прогрессорствовать не имели особого успеха, пока не появились Тиландер и Лайтфут. Они были из пропавшего звена «Эвенджер», эту историю в «Звездном» знали все. Лайтфут оказался потомственным металлургом: у нас появилась великолепная сталь, основа наших будущих побед. Тиландер был матросом, любителем парусных яхт и шхун.

Мы строили, воевали, принимали новые племена под свое покровительство. Во время испытания мореходных свойств нового корабля в тростниковой лодке были обнаружены юноша и девушка в бессознательном состоянии. Это оказались наследники Ондона, города, как мы узнали позже, построенного моряками английского парусника «Аталанта». Алолихеп стала моей женой, что дало мне формальный повод претендовать на престол Ондона, полученный мной в результате войны и дипломатии.

У меня рождались дети, появились даже приемные сыновья — неандерталец Санчо и кроманьонец Бер, ставшие моей опорой и надеждой. Встреча с профессором Александровым на южном побережье Франции перевернула все: именно он сумел меня убедить, что будущее — за Европой и перенести свою столицу в Европу. Так был заложен город в устье реки Роны, получивший название Максель.

Не менее удивительной оказалась и история самого профессора, физика-ядерщика, выкраденного из Мадрида агентами ЦРУ в 1985 г. В бессознательном состоянии профессор свалился в воду в тумане и оказался на восточном побережье Испании. Мужчина не растерялся и пошел на север, где обрел новый дом и семью в небольшой племени дикарей, живущих у Роны.

Максель, основанный рядом с селением Александрова, разрастался, моя тяга к приключениям привела меня к берегам Италии, где я наткнулся на большое поселение племени Урха. Именно здесь, как оказывается, осели похитители Александрова: агенты ЦРУ Джон Картер и Пабло Мендоса. Усыпив мою бдительность, во время второго визита в племя меня и Тиландера захватили, перебив моих воинов и матросов. Умер и Лар, атаковав берег в безумной попытке спасти Тиландера. Бер, отправленный мной за помощью, получил тяжелое ранение, и его, умирающего, выходила волчица. Оправившись от ран, Бер, понимая, что время упущено, вернулся в племя Урха, чтобы в одиночку вызволить меня.

Санчо, мой приемный сын-неандерталец, оставшийся в Макселе, смог получить мой ментальный призыв. Вместе с Михой и Малом они организовали спасательную операцию, увенчавшуюся успехом. Но цена победы оказалась несоизмерима высока: пятьдесят Русов и мой военачальник Лар поплатились жизнью за мою недальновидность. Оправившись от понесенных потерь, мы совершили полное обследование берегов Средиземного моря, чтобы убедиться в отсутствии врагов. И тут нас ждало полное разочарование: нашелся враг, коварнее и подлее которого придумать невозможно.

На греческом берегу, в бухте, где расположатся Салоники моего старого мира, нас обстреляли из орудия, а на дне моря затонула субмарина. Субмарина со свастикой на бортах, этим зловещим символом нацизма. Чтобы сразиться с таким сильным врагом наших сил было недостаточно. Мы ушли в открытое море, дав себе слово вернуться через год и уничтожить в зародыше нацистскую тварь.