Вор - Меган Уэйлин Тернер Страница 13

– Сегодня все равно уже поздно отправляться в горы, – сказал волшебник. – Заночуем здесь и тронемся в путь завтра утром. Можешь отдыхать сколько твоей душе угодно. – Он усадил меня на одну из кроватей и застегнул браслет на щиколотке. Проверил пальцами, не слишком ли тесно. – Забыл захватить что-нибудь на подкладку, – сказал он. – Поживешь так, пока ребята не принесут седельные сумки. – Он обмотал цепь вокруг рамы кровати и проверил, не соскользнет ли браслет через пятку. Потом ушел вместе с Полем. Я сдвинул браслет в более удобное место. Интересно, пройдет ли когда-нибудь борозда, оставшаяся на щиколотке?

В комнате было прохладно, ни одно из окон не выходило на юг, и, когда волшебник вернулся, чтобы замотать мне щиколотку рубахой Поля, я уже крепко спал. Продремал я весь день. Иногда садился, выглядывал в окно над кроватью, за которым сияло жаркое солнце. Как-то раз я увидел, как Поль учит Амбиадеса и Софоса фехтовать на деревянных мечах, но, может, мне это приснилось; при следующем пробуждении их уже не было.

После обеда я лежал и прислушивался к голосам в соседней комнате. Небо потемнело, загорелись звезды. Я снова уснул еще до восхода луны и не шелохнулся, пока Софос не сказал, что завтрак готов. На столе стояла полная до краев миска овсянки, другая миска – с йогуртом, лежали хлеб, сыр, маслины и несколько апельсинов – мелких, твердых, такие трудно чистятся, но сочные и сладкие.

– Угощайся, – сказал волшебник, глядя, с каким удовольствием я уписываю завтрак. – Не скоро доведется поесть столь же хорошо.

Я ел сколько мог и ни на что не жаловался. Когда волшебник попросил не жевать с открытым ртом, как я старательно делал с нашей первой трапезы, я покорился с видимым усилием. Поль занялся моими руками, снял запачкавшиеся бинты, прочистил пузыри, натер лечебной мазью. Я не пытался вырываться и ругался ровно лишь столько, чтобы он понял, что я мог бы пошуметь сильнее, но сдерживаюсь. Ссадины уже стали гораздо лучше, и, когда он решил оставить их на денек открытыми, чтобы подсохли на воздухе, я согласился, хотя видел, что моего согласия никто не спрашивает.

Мне еще повезло, что в тюрьме я не подцепил никакую болезнь. Иначе мне бы не удалось так хорошо восстановить силы после всего трех дней хорошей еды и свежего воздуха. Пока волшебник распределял поклажу по заплечным мешкам, которые предстояло нести всем, кроме меня, я разминал мышцы: наклонялся вперед, касаясь носков, выгибался назад, опираясь на руки, – словом, проверял, вернулись ли ко мне силы после целого дня отдыха, и задавался вопросом, сколько еще осталось прохлаждаться, прежде чем волшебник велит взяться за работу. Потом сел на каменный порог и стал ждать, пока остальные навьючат на себя поклажу.

Впереди горы начинались уже всерьез. Над подножиями стремительно вырастали крутые склоны, испещренные упрямым кустарником, сумевшим найти хоть какую-то опору на откосах, усыпанных сланцевым щебнем. То тут, то там, словно костлявые коленки и локти, торчали выходы твердого известняка и мрамора. Каждому было ясно, что россыпи камней на вершинах крутых склонов делают эти горы практически неприступными. Они представляли идеальную защиту для Эддиса – страны, спрятанной в долинах по ту сторону вершин. Хребты пересекались ущельями, прорезанными водой. Среди горных склонов скрывались каменоломни, но я понятия не имел, где их искать, потому что не знал толком, где нахожусь я сам. Где-то во внутренних районах по эту сторону Сеперкии – вот и все, в чем я был уверен.

Волшебник окликнул меня. Я встал с каменного порога и пошел за ним. Он повел нас вверх к узкой расщелине, рассекавшей горный склон. Тропа, по которой накануне едва могла пройти лошадь, еще сильнее сузилась, и теперь по ней едва мог пройти человек. К тому же она стала еле заметна. Мы шли вдоль старого русла, вероятно, пересыхавшего на большую часть года. За те короткие месяцы, когда его наполняли зимние дожди, ручей успел прорезать себе путь не только сквозь глину и сланец, но и – это было труднее, но столь же неотвратимо – сквозь мрамор и гранит. Там, где текла вода, выросли оливы. По обе стороны от нас высились отвесные каменные склоны, кое-где достигавшие сотен футов в высоту. То тут, то там лохматыми подушками торчал колючий мох, оставлявший на коже сухие царапины.

Временами тропа упиралась в невысокий обрыв, где в дождливый сезон, должно быть, низвергался водопад. Тогда волшебник искал по обе стороны ручья выступающие камни, на которые можно опереться ногами, и всегда находил. Нам не попадалось никаких непреодолимых препятствий, хотя случалось перелезать через упавшие деревья или карабкаться на одних пальцах. Я радовался, что сумел сохранить свои башмаки на мягкой подошве.

Мы устроили привал еще до того, как я выбился из сил, но все равно я был рад отдохнуть. Ясно, что волшебник собирался вести нас вверх по ручью, пока рано или поздно мы не покинем Саунис и не попадем в горную страну Эддис. Может, уже и попали. Я не решался спросить, но, к счастью, вместо меня это сделал Амбиадес.

– Где мы находимся?

– В Эддисе. С прошлого крутого подъема.

– Что нам тут нужно?

Я вскинул брови. Ну и ну! Выходит, волшебник не рассказал своим ученикам, куда мы направляемся. Но уж Полю-то, наверное, сообщил?

Волшебник обернулся к Софосу и задал вопрос:

– Что ты усвоил об Эддисе из рассказов своего учителя?

И за обедом Софос стал пересказывать нам все, что знает. В Эддисе правят королева и кабинет из одиннадцати министров, включая премьер-министра. Главные статьи экспорта – древесина и серебро, добываемое в шахтах. Почти все зерно, маслины и вино ввозятся из-за границы. Узкая по форме страна тянется вдоль горных хребтов на юг и юго-восток от Сауниса.

Это звучало как глава из учебника «Наши соседи» или чего-то еще столь же бесхитростного.

Когда Софос умолк, волшебник повернулся к старшему ученику:

– Расскажи, какие факты об Эддисе ты считаешь самыми важными.

Амбиадес показал себя во всем блеске. Мне даже подумалось, что у него есть склонность к учебе, хотя, кажется, он почему-то считает, что быть учеником – ниже его достоинства. Возможно, его бесит, что Софос – сын герцога, а он нет.

– Эддис контролирует единственный удобный перевал в горах между Саунисом и Аттолией, двумя богатейшими торговыми странами в этой части света. На всем побережье только здесь сохранилась лесная промышленность. Все наши леса давно вырублены. В горах мало природных ресурсов, и благосостояние страны почти полностью достигнуто за счет чужой торговли. Эддис облагает данью караваны, идущие