Иллюзия бога - Алина Штейн Страница 13

Персефона присвистнула от восхищения. То, что Сизиф шесть лет писал диссертацию, знали все. То, что каждые выходные он проводил за стопками книг и индексными карточками, – тоже. Но о том, что он оказался настолько глуп, чтобы хранить ее единственный черновик на единственной флешке, не знал никто. Вот ведь дурачье!

– Выглядишь не очень, Сизиф.

– С чего бы? Я в норме.

Лицо было встревоженное, взгляд – обеспокоенный, пальцы нервно барабанили по портфелю.

– Как ты вообще ее… – Он тут же осекся. – Гермес. Этот ваш ручной воришка…

– Выгодно принадлежать сообществу с такими талантливыми студентами. Так как насчет доступа к твоему счету? Эту штуку очень легко уничтожить. С большим сожалением, разумеется.

Сизиф беспомощно посмотрел на Персефону.

– Уничтожит, – хмуро подтвердила она, вздрагивая. Пронизывающий ветер спутывал ее волосы и забирался под пальто. Хотелось поскорее добраться до укрытия и свернуться клубком в каком-нибудь огромном кресле.

Сизиф дрожащими пальцами разблокировал телефон, потыкал в экран.

– Готово, – сообщил он. Лицо его исказилось.

– Клянусь, в этом нет ничего личного. – С глубоким вздохом Аид передал ему импровизированную заложницу.

– Теперь есть. Я постараюсь забрать у тебя самое дорогое.

Они подождали, пока Сизиф, сгорбившись, не пошел в сторону второго общежития, чьи освещенные окна, казалось, холодно и насмешливо разглядывали его.

– Вот же он удивится, узнав, что флешка никогда не покидала его портфель, – вкрадчиво сообщил Аид.

– Так ты блефовал!

– Просто дубликат.

Она начала смеяться и тут же осеклась:

– Это ужасно, да? То, что я смеюсь над этим? Ну и лицо у него было!

Аид долго смотрел на нее, но из-за серых сумерек она не могла определить, что выражал его взгляд.

– Ты не скажешь, что это кошмар или что-то в этом роде? – поинтересовался он.

– Хм… Не скажу. Мне уже почти нравится твоя работа.

– У меня тут по чистой случайности открыта вакансия.

– Вот это удача. А как у вас с отпускными?

– Вероятно, они присутствуют. Сложно сказать, я в жизни не брал отпуск.

– И выходные?

– И выходные.

– Что ж, тогда сейчас самое время взять выходной.

Когда они дошли до дома Двенадцати, ветер стих, ночь окончательно затопила улицы, а кампус обезлюдел, став похожим на свою же фотографию в брошюрке для абитуриентов.

– А почему мы не в Царстве? – спросила Персефона, едва сбросив тяжелые ботинки и забравшись с ногами в кресло. Плед, расшитый пуансеттиями, она обнаружила на спинке.

– Сегодня особенный вечер, тебе не кажется?

– Нет.

– Они еще про меня говорят, что я не умею поддержать разговор…

Персефона картинно вытаращила глаза и округлила рот:

– Кто говорит? Наверное, они тебя с кем-то спутали!

Не отвечая, Аид пошарил в ящике письменного стола, вытащил два бокала и потемневшую бутылку, молча откупорил ее.

– Я не пью. – Она потянулась, на секунду высунув ногу из-под пледа. И ей понравилось то, как Аид обжег взглядом ее кожу.

Жидкость в бокале напоминала рубин с блестящими гранями и клубящейся в глубине тьмой.

– Ладно, давай и мне чуть-чуть. Что это вообще?

– Что-то из граната, – туманно заявил он.

– Вино или сок?

– Теоретически сок, но его принес Дионис, так что на твоем месте я бы не сильно надеялся.

Она сделала маленький глоток и резко опустила бокал на столешницу:

– Быть не может!

– Что?

– Ты улыбнулся!

– Ничего подобного. – Аид резко отвернулся и зашагал по комнате. Персефона, воспользовавшись моментом, встала, чтобы поближе рассмотреть керамические горшки с зеленью на полках. Растения она любила с детства. Уже несколько лет коллекционировала ботанические открытки с названиями цветов на латыни. Всегда с нетерпением ждала первых зеленых красок природы, вырисовывающихся на полотне оттаявшей земли. И, когда она приехала сюда, ее неприятно удивило, что ни в одной аудитории не было хотя бы фикуса. Только в Царстве на подоконнике чах бледный цветочек, выглядевший настолько вяло, что им не прельстилась бы и голодная коза.

– Кто за ними ухаживает?

– Не знаю. Возможно, Гестия. – Аид так неслышно подошел сзади, что она вздрогнула.

– Скажи ей, что на сквозняке у фаленопсиса лучше не опрыскивать воздушные корни. Он может погибнуть от переохлаждения. И вода не должна попадать в листовую розетку. С ним нужно очень аккуратно.

– Может, тогда проще не обращать на него внимание?

– Почему? – Персефона провела подушечкой пальца по лепестку. Глубокий фиолетовый оттенок. В средневековой Европе, когда умирал монарх, придворные в знак траура надевали одежду такого цвета.

Аид молчал.

– Почему? – повторила она.

– С ним как-то много хлопот.

Она рассмеялась:

– Как и с тобой.

Тогда она не захотела себе признаваться в этом, но ее сердце переполнила невыносимая легкость, когда он приподнял ее выбеленные волосы и невесомо прижался губами к затылку. Что Персефона осознала уже тогда, так это то, насколько тот вечер был особенным. Действительно особенным, Аид был прав.

Потому что тогда она впервые почувствовала свою власть над ним, и это ей понравилось.

– Тут еще есть такие? – Она отняла руку от лепестка. – Пошли, устроишь мне экскурсию.

Они обошли весь дом, который изнутри был гораздо больше, чем казалось снаружи. Бродили по скрипучей лестнице, по темным комнатам и коридорам, разглядывали голубоватые суккуленты, переполненные книжные полки и портреты основателей университета, облаченных в атлас, бархат и драгоценности. Потом они обсуждали вполголоса найденный на втором этаже «Дневник одного гения» в мягком переплете, и Аид доказывал, что Дали лишь честно фиксировал все, что происходит в человеческой психике в печальном состоянии сна разума. Потом они в порыве любопытства зашли в полуподвальное помещение с заевшим замком, ключ от которого кто-то любезно оставил на тумбочке.

А потом они, с трудом передвигая ноги, вышли через другую дверь и сели прямо на холодную землю.

Персефона не знала, что случилось. Она знала только, что видела. Она помнила сцену, и лампы странной формы, и едва уловимый запах сигарет. И тени, и голоса.

– Что это? – прошептала она, дрожа всем телом. – Они все умерли?

Аид только покачал головой.

== Весна ==

Тогда увиденное там настолько потрясло их, что они поклялись не рассказывать об этом никому. И никогда не вспоминать. А сегодня Персефона узнала, что вчера то место взорвали.

Она услышала звук подъезжающего автомобиля прежде, чем он достиг выложенной гравием дорожки, ведущей к воротам.

Из машины вышла Ариадна.

Часть 7. О перестрелках и бывших

Опустив стекло, Ари высунулась из машины. Солнце плыло над