Всадник на рыжем коне (СИ) - Горъ Василий Страница 14

После этого «крика души» особист опустил взгляд и не очень уверенно пообещал в ближайшем будущем решить эту проблему. После чего покосился на экран, чуточку поколебался и приоткрыл карты:

— Твоя подруга опубликовала статью, в которой была использована секретная информация. Большое Начальство стоит на ушах. Мы ищем источник…

—…и посредника, передавшего ей эти данные? — продолжил я, дождался утвердительного кивка и развел руками: — С первым пунктом точно не ко мне: самое секретное, что я узнал за два с половиной месяца — это название подразделения, в котором служу. Да и со вторым, пожалуй, тоже не помогу: помнится, во время перелета в Москву Варнак, рассказывая об информационной войне, начатой Голиковой, заявил, что она, вероятнее всего, выходит в Интернет с территории Западной Европы, и что медийность ее блога заметили даже западные спецслужбы. Вывод напрашивается сам собой: для того, чтобы отправить информацию этой особе, никакие посредники не нужны — достаточно зайти на страничку, набрать личное сообщение и прикрепить к нему файлик с достаточно правдоподобным содержимым. Хотя нет, одной правдоподобности будет недостаточно. Нужна тема, которая гарантированно заденет за живое именно ее, Татьяну!

— Эта — задела… — буркнул Скворец. — Причем очень сильно.

— Значит, главные герои статьи в глубочайшей заднице… — философски заключил я. И добил собеседника ударом милосердия: — На момент моего ухода из Большого Спорта у нее было более пятидесяти миллионов активных подписчиков. А такое количество не заткнешь при всем желании.

Как ни странно, требовать прямого и однозначного ответа Дятел не стал. Видимо, сообразив, что при наличии желании соврать я сделаю это легко и непринужденно. Растекаться мыслью по древу, пытаясь поймать меня на косвенных тоже счел идиотизмом. Поэтому сосредоточился на наведении мостов. На всякий случай: сделал толковый комплимент профессионализму Татьяны, вспомнил пословицу «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты», плавно переключился на меня и заявил, что в мое досье все-таки заглядывал. Для того, чтобы составить представление о новом сослуживце. А еще проглядывал отчеты инструкторов, определявших уровень моей подготовки в первые дни после появления на базе.

— Не поверишь, но больше всего времени я залипал на писанину инструктора по стрельбе! — «признался» он, решив, что общих слов может не хватить. — По их утверждению, тот, кто ставил тебе базу, был гением — благодаря ему у тебя полностью отсутствуют спортивные навыки, способные навредить при реальном боестолкновении, вроде привычки работать по неподвижным мишеням и концентрироваться на процессе стрельбы, ты постоянно контролируешь все, что происходит вокруг, и, что самое главное, умеешь правильно учиться! Поэтому даже после многолетнего перерыва в боевой подготовке показываешь феноменальную динамику развития. Причем без особой помощи со стороны — правильно делишь упражнения на значимые блоки, правильно подбираешь методику избавления от тех или иных шероховатостей, предельно жестко держишь оптимальный темп тренировки, контролируешь процесс с помощью видеозаписей и так далее. В результате в той же стрельбе из короткоствола менее, чем за три месяца превратился в самого настоящего монстра: одинаково уверенно работаешь в стойке и движении, на дальней, средней, ближней и сверхближней дистанции; абсолютно естественно переходишь со стрельбы на рукопашку и наоборот, при необходимости идеально дополняя одно другим; перезаряжаешься «на автомате», что на ходу, что лежа, что в падении; не теряешься во время стресс-тестов; не задумываясь, устраняешь почти любые задержки. Кроме того, во время учебно-тренировочных боестолкновений не реагируешь на резкое изменение освещения, отвлекающие и пугающие звуки, взрывы, встречную стрельбу и так далее — вовремя уходишь с линии огня и, при необходимости, изменяешь положение тела с целью уменьшения площади его поражения, мгновенно идентифицируешь цели, используешь рельеф местности для передвижения и защиты, стабилизируешь корпус и оружие так, как требует сложившаяся ситуация, после чего совершаешь результативный выстрел или серию выстрелов с совершенно фантастическим КПД! В общем, в конце отчета Мурена обозвала тебя роботом и заявила, что хотела бы поучиться у того, кто тебя дрессировал.

— Меня дрессировал покойный отец… — глухо сказал я, намеренно вызвав в себе вспышку горечи и «зависнув» в этом эмоциональном состоянии. — По «бразильской системе». То есть, придумывая стресс-тесты, до которых тем, в которые меня загоняют тут, еще расти и расти, и загоняя в ситуации, в принципе не позволяющие выполнить упражнение не так, как надо. Скажем, к той же встречной стрельбе боевыми патронами в бронежилет начал приучать в десять лет. А к виду крови и ароматам вскрытой брюшины — то ли в восемь, то ли в семь. Считая, что лучше пролить ведро пота, чем каплю своей крови.

— Так и есть… — согласился особист, потер бритый подбородок и очередной раз немного «ослабил» свою позицию, заявив, что, пожалуй, не стал бы стрелять в собственного ребенка в таком возрасте.

— А зря… — буркнул я, вспомнив, сколько радости доставляло слово «Силен!», которым папа подчеркивал идеальное выполнение упражнения, с какой гордостью мы рассказывали маме о наших успехах, и как сильно «запредельная жесткость» родителей облегчила жизнь в детском доме. Потом сглотнул подступивший к горлу комок, позволил себе разозлиться и обострил разговор: — В общем, ничего феноменального в динамике моего развития нет — я тренируюсь по методикам, к которым привык с детства, семь дней в неделю и с раннего утра до поздней ночи. А о причинах столь избыточной добросовестности мы уже говорили: стараниями руководства «Яровита» самая обычная служба по контракту превратилась в аналог продвинутого тюремного заключения. И я начинаю жалеть о том, что повелся на уговоры Бульдога…

— Давай не будем торопиться с выводами! Почти уверен, что в уже ближайшие дни мы закончим спецпроверку и смягчим режим секретности… — мягко «замурлыкал» контрик, но где-то в середине фразы завибрировал мой «Амик», и я, прочитав прилетевшее сообщение, мгновенно оказался на ногах:

— Я нужен Валету. Срочно. Договорим как-нибудь потом…

Глава 4

17 мая 2041 г.

…Просыпаться ради позднего ужина, приготовленного поварами двести первой военной базы, взвод отказался наотрез. Как выяснилось чуть попозже, прекрасно зная, что питаться гастрономическими шедеврами местного производства, доставленными к самолету на потрепанном разъездном «Тигре», можно только с о-о-очень большой голодухи. Так что оценивать и браковать эти самые «шедевры» пришлось мне. В одно лицо. После чего глушить голод импортным ИРП и черствой согдийской лепешкой. Впрочем, процесс дозаправки и ожидания каких-то там согласований не затянулся, и уже в два с копейками ночи наш Ил вырулил на взлетную полосу аэродрома Айни, разогнался, оторвался от бетонки и плавно повернул на юго-юго-восток.

Через четверть часа после взлета из кабины пилотов вернулся Нерон, хмуро оглядел сонное царство, заметил, что я бодрствую, и вопросительно мотнул головой. Отвечать на этот вопрос порядком надоело, но посылать командира взвода куда подальше не позволил здравый смысл, поэтому я приподнялся на локте и продемонстрировал большой палец. А секунд через пять-семь получил на «Амик» серию оповещений, вскочил на ноги вместе с остальными парнями и метнулся к своей снаряге.

Собирался без спешки, прекрасно понимая, что этот прыжок будет ни разу не учебным. Тем не менее, даже так умудрился уложиться в норматив. И после тщательной проверки удостоился весьма своеобразной похвалы Варнака:

— У тебя не нервы, а стальные канаты — ты не сделал ни одного лишнего движения!

Робокоп, наблюдавший за моими сборами ничуть не менее внимательно, тоже не остался в стороне. Открыл верхний клапан запаски и убедился, что шпилька зачековки вставлена в петлю больше, чем на половину длины, а кольцо привода запаски надежно сидит в гнезде; отлепил и прилепил на место подушечку отцепки; проверил правильность положения колец КЗУ и т. д. Закончив с проверкой парашюта, удостоверился в правильности крепления грузового контейнера, уделил пару минут оружию и электронике, после чего поднял в горизонталь мою левую руку, убедился, что «Амик» переведен в режим альтиметра и работает на передачу, и одобрительно хлопнул по плечу. Тем не менее, держался рядом до открытия рампы. Когда вырубился свет, натянул и зафиксировал маску ребризера, опустил на глаза панорамные очки ночного видения, щелкнул пальцами перед моим ПНВ, дождался адекватной реакции и жестом отправил к остальным бойцам отделения.