Джон Норман - Пленница Гора Страница 15

И вот теперь я совсем одна!

Подумать только: Элеонора Бринтон в полном одиночестве бредет по бескрайним полям этой чужой, незнакомой планеты, о которой она никогда даже слыхом не слыхивала!

Я тяжело вздохнула и продолжала идти.

Наверное, через два часа после восхода солнца я набрела на выступающие из земли скалы. Здесь в небольшом каменном углублении скопилось немного дождевой воды, и я с жадностью напилась.

Поблизости, к моей несказанной радости, я обнаружила несколько кустиков с крупными красными ягодами. Ягоды оказались даже довольно приятными на вкус, и я почувствовала какую-то симпатию к этой дикой планете.

Солнце продолжало свой неспешный дневной путь, заметно потеплело. Раз или два начинал накрапывать мелкий дождь, но я к нему уже привыкла. Воздух был чистым и свежим, трава зеленой, а по синему небу безмятежно ползли густые пушистые облака.

Когда солнце поднялось уже высоко над головой, мне посчастливилось отыскать еще несколько кустов с красными ягодами, и на этот раз я наелась вволю. Неподалеку в другой скальной гряде я нашла в расщелине столько дождевой воды, что мне хватило не только напиться, но даже умыться.

После этого я снова двинулась дальше.

Теперь я уже была не столько напугана, сколько раздражена всем происходящим. Мне казалось невозможным, что я здесь выживу.

Хотя все здесь так красиво!

Я даже пробежала по траве, чувствуя, как легкий ветерок развевает мои волосы. Радуясь, что никто меня не видит, я высоко подпрыгнула в воздух, затем еще раз и весело рассмеялась. Я никогда не позволяла себе так скакать с тех пор, как была маленькой девочкой.

Затем я пошла с большей осторожностью, так как заметила в траве похожие на лианы растения с широкими мясистыми листьями и длинными гибкими усиками. Я остановилась у одного растения и стала наблюдать, как оно реагирует на мое присутствие. Этот хищник растительного мира с тихим шорохом изогнулся, и с земли начала медленно подниматься его приплюснутая стручковидная голова с усеянной острыми зубами раскрытой астью.

Однако я уже не боялась этих хищников. Я знала, что они опасны и от них следует держаться подальше.

Я продолжала путь.

Животных я не видела.

Время от времени мне попадались кустики с красными ягодами и скальные останцы, где я почти неизменно находила природные резервуары с дождевой водой.

Но я со все большей остротой ощущала свое одиночество.

Когда солнце начало клониться к заходу, я опустилась на траву отдохнуть, выбрав для этого небольшую ложбину между двумя пологими холмами.

Интересно, подумалось мне, насколько у меня велики шансы спастись?

И главное — кто мне в этом поможет?

Я давно поняла, что этот мир для меня чужой. Доставивший меня сюда корабль — насколько я могла судить по своим скромным познаниям — по своим возможностям намного превосходил все достижения современной земной техники. Люди, захватившие меня, как и те, что управляли кораблем, были, несомненно, человеческими существами или, по крайней мере, были на них похожи. Даже те, кого я видела возле серебристого корабля, за исключением высокого, грациозного шестиногого существа, очень походили на людей. Но черный корабль разбился, а серебристый улетел, и, возможно, на другую планету.

Но я хочу, чтобы меня спасли! Я должна быть спасена!

Эти мысли неотвязно преследовали меня, однако большого страха я не испытывала.

Я могла прожить в этом мире.

Но я чувствовала себя очень одинокой.

“Здесь нечего бояться, — убеждала я себя. — Здесь есть вода, отыщется и какая-нибудь пища. Я уже нашла ягоды, найду и еще что-нибудь съедобное — фрукты или лесные орехи”.

Я даже засмеялась, настолько мне приятна была эта мысль.

И тут же опять загрустила, вспомнив, что я здесь совсем одна. Если мне суждено погибнуть в этом мире, я, конечно, умру не от голода, а от одиночества.

От этой безрадостной мысли у меня уже начали снова наворачиваться слезы на глаза, как вдруг порыв ветра донес до моего слуха приглушенный расстоянием звук, ошибиться в природе которого было невозможно: это был звук человеческого голоса.

Я мгновенно вскочила на ноги и что было сил побежала к ближайшему пологому холму. Взобравшись на вершину, я лихорадочно огляделась и тут же бросилась по склону вниз — размахивая руками, спотыкаясь, падая и поднимаясь вновь. По щекам у меня текли слезы радости.

— Стойте! — кричала я. — Подождите!

Это были люди! Я буду спасена! Они дадут мне пищу и укрытие! Они спасут меня! Спасут!

— Стойте! Подождите! — рвалось из меня отчаянное желание быть услышанной.

По полю двигался фургон. Возле него шагали семь или восемь мужчин. В фургон не было запряжено какого-либо животного. Перед ним двигались пятнадцать — двадцать девушек, все обнаженные. У каждой через плечо был надет широкий ремень. Рядом с ними шагали двое мужчин. Сам фургон выглядел довольно потрепанным. Его навес из полосатой сине-желтой материи местами был разорван. На скамье в передней части фургона сидел низкорослый полный мужчина в одеянии того же цвета, также рваном.

Вся процессия остановилась и с изумлением обернулась в мою сторону.

Я бежала к ним по склону холма, захлебываясь от радости.

Двое мужчин кинулись мне навстречу. Двое других, огибая холм с противоположных сторон, начали взбираться на его вершину. Эти последние не обращали на меня внимания.

— Я Элеонора Бринтон, — представилась я поспешившим встретить меня мужчинам. — Я из Нью-Йорка. Планета Земля. Я заблудилась.

Один из мужчин схватил меня за левую руку, другой завел мне за спину правую. Подталкивая меня отнюдь не дружелюбно, они повели меня вниз, туда, где дожидались сбившиеся вокруг фургона люди.

Через минуту в сопровождении крепко державших меня за руки мужчин я уже стояла возле фургона.

Развалившийся на скамье толстый коренастый человек в сине-желтом разорванном до самой груди одеянии едва удостоил меня взглядом. Все его внимание было устремлено на вершину холма, куда продолжали взбираться двое мужчин. Поднявшись на вершину, они стали осматривать окрестности. Еще двое людей из числа сопровождавших фургон отошли к соседним холмам, отстоящим на несколько сотен ярдов, и начали что-то искать там. Стоящие неподвижно перед фургоном девушки с широкими ремнями на плечах, казалось, понимали смысл происходящего.

Я же отказывалась что-либо понимать и только беспомощно оглядывалась вокруг.

У восседающего на скамье толстого мужчины в ушах покачивались массивные золотые серьги, украшенные крупными сапфирами. Его волосы, темные и длинные, казалось, не знали хорошего ухода. Они были грязными, жирными и нечесаными, стянутыми на голове такой же несвежей желто-синей шелковой лентой. На ногах у него были кожаные сандалии, ремни которых усыпали крупные жемчужины. Стопы, ремни и сандалии были запыленными. Некоторые жемчужины на ремнях отсутствовали. Маленькие пухлые руки мужчины были унизаны кольцами. Под давно не стриженными ногтями чернел слой грязи. По тому, как он держался, я догадалась, что этот коротышка, должно быть, отличается высокомерием и привередливостью, но сейчас он выглядел уставшим и чем-то озабоченным.