Питер Нэйл - Зов арены Страница 16

Девушка прекрасно понимала, что погорячилась там, на пиру, и у кого-нибудь могло возникнуть желание отомстить ей. Быть может, Хавлату это и понравилось, как сказал Сэндас, но Куршахас… Он явно жесток и злопамятен. Он заставил людей поверить в то, что он просто искусный фокусник, а Соня при всех обвинила его в колдовстве.

Аренджунская знать восприняла ее как дикарку, нацепившую мужские доспехи, но все равно о ее выходке не скоро забудут. Поползут слухи, начнутся пересуды… Куршахас не простит ей этого и постарается заткнуть девушке рот.

Что он предпримет — угадать невозможно. От колдуна всегда надо ожидать неприятностей, а от колдуна, обуреваемого жаждой мести,— вдвойне.

Соня не любила прятаться, и не было случая, чтобы она не приняла вызов, но, боги свидетели, здесь, в Аренджуне, девушка хотела только найти работу или же просто провести несколько приятных деньков, а затем без сожаления покинуть город.

И угораздило же ее нарваться на могущественного вельможу и находящегося у него на службе волшебника! Или, может быть, наоборот? Кто из них кому служит, сам Сет не разберет.

Она тряхнула головой, и перед ее мысленным взором промелькнули события последних двух дней: казнь Эримиора, Сэндас и Алинор в таверне, Хавлат, а теперь еще Куршахас…

И, уже не впервые, Соня уныло подумала о том, что, очевидно, такова ее судьба — вечно ввязываться в запутанные истории.

— Соня! — донесся до нее шепот Чоста.

Они прошли так уже несколько кварталов.

Девушка так глубоко задумалась, что совсем не смотрела по сторонам, лишь краем глаза замечая редких припозднившихся прохожих, да время от времени улавливала шум отдаленных таверн и гонги, отмечавшие время в некоторых храмах. Теперь же, после тревожного возгласа Чоста, она мгновенно насторожилась.

— Вон там, Соня! Смотри!

Кварталы знати были уже совсем близко. Улицы здесь освещались гораздо лучше, и в свете вставленных в стенные скобы факелов в дальнем конце проулка Соня заметила молодую женщину, которая удалялась от них.

Соня присмотрелась:

— Она не опасна, Чост. Это просто служанка…

— За ней кто-то идет! — прошипел он.

— Держись подальше и не шуми,— сказала Соня.

За женщиной и в самом деле двигалась тень, большая и неуклюжая, которая неуклонно настигала незнакомку. Соня собиралась было крикнуть, чтобы предупредить женщину, но быстрая тень, мелькнув во тьме проулка, исчезла.

— Оно там! — будто прочитав ее мысли, шепнул Чост.

— Чост, я…

Тень снова появилась и напала так стремительно, что Соня не успела и глазом моргнуть.

Женщина коротко вскрикнула, но тень тут же окутала ее, и крик сменился придушенным хрипением. Незнакомка резко выгнулась назад, и ее полностью скрыла тьма.

Соня бросилась вперед, на бегу обнажая меч. Выскочив из ножен, острие клинка задело каменную стену — полетели искры. Тень вздрогнула, насторожившись.

— Отпусти ее! — крикнула Соня.— Проклятье! Оставь ее в покое!

Девушка уже пробежала половину проулка, но не успела она приблизиться к жертве и нападавшему, как тень отстранилась. Женщина, бледная и вялая, упала на землю, и голова ее громко стукнулась о плиты мостовой.

Соня взмахнула мечом и сделала выпад.

— Отведай стали, негодяй! — рявкнула она.

Но тень, высокая, черная, с двумя призрачными желтыми огнями вместо глаз, вдруг превратилась в облако, на миг зависла над землей и бесследно исчезла. Стальной клинок пронзил пустоту.

— О боги! — завопил Чост, оставшийся далеко позади.

— Чтоб тебя! — выругалась Соня.

Быстро пробежав до конца проулка, она посмотрела по сторонам. Никого.

Кипя от ярости, Соня вернулась к лежавшей на земле женщине. Чост уже опустился рядом с ней на колени, и в свете факела Соня разглядела, что бедняжка носила дешевое платье и деревянные башмаки. В ее лице не было ни кровинки, и каштановые волосы, обрамлявшие его, казались почти черными.

«Проклятье! — подумала Соня. — Он сломал ей шею!»

Но Чост, который низко склонился к женщине, ощупывая ее, внезапно взглянул на Соню расширенными от ужаса глазами:

— Соня…

— Она мертва, Чост.

— Посмотри, Соня…

Девушка пригляделась, На горле женщины зияли рваные раны, из которых медленно сочилась кровь. Такие следы могли оставить острые клыки не очень крупного хищника. Во всяком случае, подобного оружия Соне встречать не приходилось.

— Во имя Эрлика! — похолодев, выдохнула она.

Чост едва слышно поскуливал от страха.

— Она не первая! — Голос его звенел и срывался.— За последние несколько лун были и другие жертвы, кто умер такой же смертью. Люди почти не говорят об этом, но мы-то знаем, я и мои друзья, что это… — Он замолчал, быстро взглянул по сторонам, глубоко вздохнул, будто собирался нырнуть в холодную воду, и выпалил: — Илорку!

Илорку… Соня знала, что это слово пришло из стигийского языка, но теперь вряд ли найдется хоть один человек во всей Хайбории, который не знал бы его. Илорку. Кровопийца. Кровосос. Вампир.

Глава четвертая

Копаясь в дневниках отца, Алинор узнала не только каким приемам магии обучился ее отец, но и, что самое главное, кто был его наставником. В Аренджуне жила старая ведьма по имени Осуму.

Эримиор подробно описал, как она выглядит, назвал место, где находился ее дом, изложил на бумаге все, о чем она когда-либо рассказывала ему, и перечислил все предметы, с помощью которых старуха занималась своим ремеслом.

Значит, для того чтобы отомстить, Алинор нужно обратиться к Осуму, имя которой означало «неизвестность», «тьма».

Алинор чувствовала, что уже знает достаточно, чтобы совершать несложные магические действия.

Колдовству ведь вполне можно научиться. Главное — поставить цель.

А затем, если человек обладал достаточным упорством, не был от рождения глуп и умел справляться со своими страхами, он вполне мог добиться успеха и даже достичь определенных высот.

А бояться было чего, ведь колдуну зачастую приходилось общаться с существами, которые не принадлежали миру людей и порой оказывались гораздо сильнее человека.

Алинор вдруг сладко зевнула. С вечера ей было никак не уснуть, и она взялась за дневники отца и читала далеко за полночь.

Затем она все-таки улеглась, но сон не шел, и девушка опять встала, едва храмовые гонги известили о начале нового дня.

Кто-то тихо постучал. Алинор подошла к двери и открыла ее:

— Заходи, Лейра.

— Я приготовила ванну, госпожа.

— Хорошо.

Пока Лейра ходила по комнате и тушила масляные лампы, Алинор подобрала темные волосы, заколола их, сняла ночную рубашку, надела легкий, свободный халат и сандалии и направилась в купальню.