Девятка - Дарья Михайловна Андриянова Страница 16

– О чем книга? – продолжал выспрашивать я.

– Ее нельзя читать, – настаивал на своем черт, глядя на меня сверху вниз. – Ее надо уничтожить, чтобы никто больше в нее не заглядывал.

– Что ты там прочел?

Черт не ответил. Он развернулся и пошел в сторону города. Мне стоило огромных усилий подняться и нагнать его. А искуситель шел ровно, как будто и не бежал за мной так далеко. Все же Ньяд, как я теперь вижу, огромен.

– Расскажи.

– Нет. И не открывай ее больше.

– И не открою, если ты ее мне не вернешь.

Черт остановился. Казалось, он задумался о чем-то, но лицо его оставалось спокойным и мягким. Таким оно было, когда мы встретились впервые – на суде. Искуситель посмотрел мне в лицо. Как жаль, что не в моей власти читать мысли высших созданий.

В итоге черт улыбнулся и протянул книгу мне.

– Пусть это будет на моей совести, – сказал он. – Пусть кто-то знает правду.

Я снова открыл книгу. Все те же белые, не опороченные чернилами листы. Я не могу ее прочесть.

– Сможешь. Когда-нибудь ты сможешь. Дай Бог, чтобы это произошло раньше, чем ты станешь десяткой.

Я улыбнулся, но, вглядевшись в лицо черта, тут же стух. Он говорил это на полном серьезе. Он уверен, что я стану десяткой. Он уверен, что я умру.

Искуситель слегка прозрачен. Он отдает мне книгу на свой страх и риск. Проблемы от этого будут не только у меня, но и у него.

– У нас уже проблемы. Если с Богом бороться проблематично, да и смысла я особого в этом не вижу, то с демоном еще можно. Ведь он такой же, как и мы.

– В смысле, такой же? Да и мы совершенно разные. Если я обычный человек, то ты – божественное высшее создание, ты выше меня…

– Не выше.

– Ты способен читать мои мысли, ты почти не испытываешь эмоций, ты не устаешь при долгом беге…

– Потому что не знаю усталости.

– Хорошо, но мысли-то я вот читать не могу, а вот ты можешь.

– Сможешь.

– Ладно, допустим. Но я все равно не считаю нас равными.

– А я считаю. Теперь, после того как прочел книгу, – искуситель кивком указал на сокровище в моих руках.

– Ты прочел только пару абзацев.

– Их хватило. Прячь и пошли, будем прятать тебя.

Я быстренько запихнул книгу демона за шиворот. Благо народу здесь нет, видно, мы совсем далеко отошли от Ньяда. Не будь рядом черта – я бы давно заблудился и запаниковал.

Обратно мы не бежали. Шли спокойно, давая моим ногам перетерпеть боль усталости. В самом деле, мне уже давно хотелось спать. Я зевал, не забывая слов Аода. Настоящими безвольными рабами девятки становятся из-за отсутствия сна. Еще при жизни я заприметил такую вещь: лучше не спать совсем, чем проспать только два часа.

– Поспишь у меня, а потом будем тебя прятать.

– Куда прятать?

– В Рьяд. Гортей не будет тебя там искать.

– А что будет с тобой?

Черт не ответил. Красное солнце уже село, темное небо нависло над далекими очертаниями полуразрушенного города. Очертания эти казались миражом посреди тумана, чем-то таким же туманным и неплотным. Иногда я забываю, что и сам являюсь бестелесным духом.

– А об этом следует помнить, – опять ответил на мысль искуситель. – Да, тебе, конечно, сложнее, чем нам.

– Ну, да, вы-то с ангелом все время здесь. Вы и не знаете, каково жить в нашем мире.

На мгновение мне показалось, что искуситель погрустнел. Но его лицо сразу вернуло привычную мягкость, несвойственную чертам. А правда, что я о нем знаю? Он видел мою жизнь с рождения и до смерти, читал мои мысли все это время. Может, он и сам хотел попробовать пожить? Или побыть на моем месте в какие-то моменты? По сути, будучи искусителем, он просто играл в игру. А главным действующим лицом в ней был я. Он вместе с хранителем решал, какой будет следующий ход. И они знали, что игра не продлится вечно.

– Нет, мы не воспринимаем это как игру. Мы слишком привязаны к опекаемым душам.

– К опекаемым людям? Значит, ты мне что-то вроде родителя?

Черт кивнул.

Дома он и правда дал мне поспать. А когда я проснулся, солнце стояло высоко и подсвечивало туман, переливающийся легкой дымкой. Черт сидел рядом – он и глаз не сомкнул. Вместо привычного серого балахона души искуситель велел надеть черный, в точности как у него самого.

Клеймо мы спрятали, подрезав мне пряди и челку. Эту идею черт позаимствовал у меня – так я прятал свое клеймо, будучи двойкой. Он умело орудовал ножницами, вышел бы неплохой парикмахер.

Жаль, в зеркало я себя увидеть не могу. По какой-то причине в Ньяде я еще не встречал ни одного зеркала. Но наощупь вроде бы неплохо. В глаза не лезет и клеймо прячет.

Так, вооружившись плетями из запасов искусителя, мы вышли в город. Если прежде на меня оборачивались, на девятку, который вместо работы прохаживался вместе с чертом по их городу, то теперь мы оставались без внимания. По пути я слушал указания в голове.

– Не проявляй эмоций, – велел черт, – ничего не бойся. Прозрачный черт вызовет подозрения. Если спросят, зачем надзирателю в Рьяд – ответишь, что по особому указанию Гортея. Запомнил?

Я кивнул.

– Старайся не думать. Если кто-нибудь случайно прочтет твою мысль, то тебя сразу вычислят, приведут к Гортею и наградят десятым клеймом.

Я снова кивнул.

– Говори равнодушно, как будто тебе не интересен разговор. Надзирателям никогда ничего не интересно, они – пустышки. Точно такие же, как те девятки, которых ты видел прежде.

Я посмотрел на черта, желая услышать объяснения.

– У девяток нет мыслей и эмоций, у надзирателей – тоже. У них и времени-то свободного нет. Так вот. С ангелами не разговаривай, пока не поменяешь цвет одежды на белый. На местных душ старайся внимания не обращать. Там, в Рьяде, немного другая система, но будет лучше, если тебе это объяснит ангел, а не я.

Мы вышли из города. Черт велел мне прорепетировать прежде, чем я попадусь на глаза другим надзирателям. Получалось, мягко говоря, ужасно. Чем сильнее я старался отбросить мысли, тем больше они меня преследовали. И не безобидные мысли. Встречу ли я Аода в Рьяде? А что все же написано в этой книге? Там написано на том же языке, что и на обложке? Черту пришлось вынужденно меня остановить. Он сказал, что с такой забитой головой я и минуты