Герцогиня Чёрной Башни. Хроники Паэтты. Книга II - Александр Николаевич Федоров Страница 17

– Войди, – как и во сне, женский голос прозвучал прямо в голове, заставив вздрогнуть.

Сглотнув, Бин сразу, минуя промежуточные действия, толкнул дверь плечом. Та отворилась, истошно завизжав заржавленными петлями, и тут же, как и во сне, в комнате, что скрывалась за этой дверью, вспыхнул голубоватый неяркий свет.

Собравшись с духом, Бин переступил порог и, не мешкая, подошёл к ложу, задрапированному пологом. Отдёрнув эту полупрозрачную, порядком истлевшую ткань, Бин увидел Дайтеллу – точно такую же, какой она представала во сне. Её глаза – единственное, что жило в этом, казалось бы, совершенно мёртвом теле – странно и страшно светились в мертвенном голубом свете, наполнявшем комнату.

– Наконец ты здесь, – вновь зазвучал голос. – Я звала тебя, но зов был слишком слаб. Пришлось действовать проще и грубее.

– Приветствую вас, госпожа, – кое-как повернув во рту сухой язык, прилипший к нёбу, прохрипел Бин.

– Приветствую тебя, Бин Танисти, – пришёл ответ. – Я вижу, что тебя гложет невысказанный вопрос. Спрашивай.

– Вы знаете, где Мэйлинн? – звуки едва рождались в сжатом спазмом горле, но Бина это не волновало – он был уверен, что, если нужно, магиня вполне способна будет прочесть его мысли.

– Знаю, – просто ответила Дайтелла.

– Она у Герцогини Чёрной Башни?

– В некотором роде, – последовал ответ Дайтеллы.

– Что это значит? Она жива? – неопределённость ответов приводила Бина в отчаяние.

– Она жива. Мэйлинн – и есть Герцогиня Чёрной Башни.

– Ерунда! – ответ магини был столь неожиданен и абсурден, что Бин даже забылся. – Этого просто не может быть!

– И тем не менее, это так. Мэйлинн стала Чёрной Герцогиней, не пройдя испытания Башни.

– Я в это не верю… – на Бина словно обрушились своды подземелья.

– И тем не менее, это так, – без малейшего ехидства или насмешки повторила Дайтелла.

– Но я ничего не помню… – жалобно прошептал Бин, борясь с детским желанием разрыдаться.

– Это вполне объяснимо. Мэйлинн создала ложную реальность, которая заменила и твою память.

– Но вы можете помочь мне вспомнить? – в отчаянии спросил Бин.

– Это будет несложно. Ложная реальность лишь маскирует истинную, подобно тому, как художник может нарисовать новую картину поверх старой. Но под краской всё равно останется прежнее изображение. Нужно лишь стереть этот новый слой.

– И как это сделать?

– Представь груду камней. Она кажется незыблемой, но стоит вынуть из неё один верный камень, как вся она тут же рухнет. Также и с твоей памятью – стоит вынуть краеугольный камень ложной реальности, и она тут же рухнет в твоём сознании.

– Что мне нужно сделать для этого? – решительно, и даже как-то зло спросил Бин.

– Вспомнить, – был ответ. – Твоим краеугольным камнем будет тот момент, когда ты ощутил себя после провала в памяти. Вспомни его, а затем ты начнёшь раскручивать события назад.

– Но я много раз вспоминал этот момент, – в голосе Бина прорезалось какое-то истеричное отчаяние. – И ничего. Словно стена…

– Потому что раньше ты не знал, куда смотреть. А теперь знаешь.

Бин, кажется, пытался что-то возразить, но вдруг весь обмяк и наверняка повалился бы на пол, если бы не какое-то волшебство, удерживающее его в вертикальном положении – словно невидимая верёвка, крепящаяся к потолку и обвязанная вокруг его тела.

***

Жалкий и растерянный, Бин стоял неподалёку от Весёлых ворот Латиона. Как он здесь очутился – парень не помнил совершенно. Огромный пласт памяти просто провалился в какую-то бездну. Последнее, что Бин помнил – головокружительное бегство по ночным улицам Старого города на пару с Мэйлинн. И вот теперь он стоит посреди дороги, облачённый в дивного вида доспехи (хотя от них и от одежды под ними разит так, что мухи дохнут), и глупо пялится на красную стену города.

– Прощения просим, сударь, – раздался сзади вежливый голос. – Вы не могли бы подвинуться маленько?

Бин ошалело обернулся. Буквально в шаге от себя он увидел дряхлую конягу, едва не уткнувшуюся в него мордой, которая была впряжена в телегу. На телеге сидел мужичок, уважительно и боязливо поглядывающий на застывшего воина.

– Не гневитесь, сударь, только мне бы проехать…

Не говоря ни слова, и до сих пор ничего не понимая, Бин шагнул в сторону, отходя на обочину. Мужичок рассыпался в благодарностях, кланяясь и ломая шапку. А Бин глядел на него, словно не видя. Что произошло? И если где он – было более или менее ясно, то вот когда он – это был уже вопрос. Дело в том, что, коснувшись в задумчивости своего лица, Бин с изумлением нащупал окладистую бороду, которая не могла вырасти ни за день, ни даже за месяц.

– Какой сейчас месяц? – немного опомнившись, бросился он вслед за отъезжающей телегой.

– Так ведь увиллий11… – растерянно, и несколько опасливо ответил мужик.

– Увиллий?.. – Бин окончательно потерялся. Но не могла же такая бородища отрасти за пару дней… – А какое число?

– Кажись, четвёртое или пятое… – по лицу колона было видно, что ему очень хочется хлопнуть свою лошадку вожжами по бокам, чтобы та унесла его подальше от этого странного рыцаря.

– Не может быть! – голова у Бина пошла кругом. – Ведь вчера же было девятое… А год какой? – как ни абсурдно звучал вопрос, но он казался единственным, не противоречащим логике.

На этот раз мужичок всё-таки не стерпел и что есть мочи хлестнул несчастную скотину вожжами. Нельзя сказать, что это придало кляче серьёзное ускорение, но из задумчивости вывело точно, так что телега стала быстро удаляться. Конечно, догнать её для Бина не составило бы никакой сложности, но делать этого он не стал. Он вновь стоял столбом посреди дороги, потерянно глядя в пустоту невидящим взглядом.

Все мысли словно вымело из его головы. Любая попытка осмыслить произошедшее словно проваливалась в бездонный колодец, не оставляя даже отзвука от удара о дно. Постояв какое-то время, Бин почти машинально двинулся в город. Ноги сами несли его знакомой тропой к дому.

Прохожие пялились на него – слишком уж необычен для этих районов был внешний вид и особенно, конечно, явно весьма дорогие доспехи. Однако Бин ни на кого и ни на что не обращал внимания. В голове по-прежнему была звенящая пустота. Может быть, кто-то обращался к нему, что-то говорил или спрашивал, но Бин ничего не видел и не слышал.

Добравшись до дома, Бин немного пришёл в себя – вид родных стен, такой успокаивающий и надёжный в своей неизменности, слегка привёл его в чувство. Поднявшись