Милость королей - Кен Лю Страница 17

и Мапидэрэ метнулся в сторону. Хоть боги и обещали не обращать свой гнев на смертных, Аруано, великий законодатель ано, отмечал, что законы, связывающие людей и богов, оставляют место для толкования. Богов наставляла их мать Дарамеа, Источник Всех Вод, и они управляли всей природой: Киджи повелевал ветрами и штормами; Рапа в течение веков следила за ледниками; Кана контролировала извержения вулканов… Если смертные оказывались на пути могущественных сил природы вроде знаменитых водоворотов и его могучих течений Тацзу, их смерть не считалась нарушением обещаний.

Мапидэрэ совсем не хотелось проверять, как Тацзу, самый непредсказуемый из богов, трактует свои обещания.

Тацзу рассмеялся еще громче, и огромная акула погрузилась в водоворот у его ног, однако вода перестала прибывать и земля превратилась в зыбучие пески, такие же черные, как зловещие ловушки побережья Луто. Мапидэрэ погрузился в них по шею и обнаружил, что не может дышать.

– Я всегда почитал всех вас… – Это был не голос, хрип, и его почти заглушил пронзительный смех Тацзу. – И лишь пытался сделать мир людей идеальным, близким вашему.

Луто, бог Хаана, коренастый старый рыбак, чья кожа была темной, как только что затвердевшая лава, поднял ногу со своего пави, гигантской морской черепахи, бросил рыболовную сеть и вытащил Мапидэрэ из песков.

– Зачастую между идеалом и злом нет четкой границы.

Слова Луто показались Мапидэрэ лишенными смысла, но чего еще можно было ожидать от бога обмана, математики и предсказаний, чьи владения всегда оставались выше понимания смертных.

– Тацзу, ты меня удивляешь, – сказал Луто, и его мудрые карие глаза заискрились задором, что никак не вязалось с возрастом. – Я не ожидал, что ты встанешь на чью-то сторону в приближающейся войне. Значит, Киджи против близнецов, Фитовэо и тебя?

О Мапидэрэ забыли, и он почувствовал, как сжалось его старое сердце.

«Значит, снова начнется война? Неужели вся моя жизнь прошла напрасно?»

– О, я не стану принимать чью-то сторону, тем самым ограничивая себя, – заявил Тацзу. – Меня интересуют лишь новые сокровища и кости для подводного дворца. Ты можешь считать меня наблюдателем, как Руфидзо. Вот только он хочет, чтобы погибло меньше людей, я же – наоборот. А что намерен делать ты, старик?

– Я? – Луто изобразил удивление. – Ты же знаешь, у меня нет таланта к войне и политике. Меня всегда интересовали алхимики Мапидэрэ.

– Верно, – усмехнулся Тацзу. – Думаю, ты просто тянешь время, чтобы присоединиться к победившей стороне, старый обманщик.

Луто улыбнулся, но ничего не ответил.

Тутутика, бесплотная богиня Аму, заговорила последней, и ее голос был таким же спокойным и приятным, как безмятежная поверхность одноименного озера. Речь златовласой богини с лазурными глазами и кожей цвета полированного грецкого ореха заставила смолкнуть остальных богов.

– Как самая младшая из всех вас и наименее опытная, я никогда не понимала вашего стремления к власти и кровопролитию и всегда хотела лишь одного: наслаждаться красотой своих владений и восхвалением своего народа. Почему мы должны враждовать и идти друг против друга? Почему не можем не вмешиваться в дела смертных?

Остальные боги долго молчали.

– Ты говоришь так, словно прошлое не имеет значения, – наконец сказал Киджи. – Тебе хорошо известно, как относились другие к народу Ксаны до того, как начались войны Мапидэрэ. Взгляни еще раз на обманутый народ, который долгие годы проливал кровь и терял богатства, пока больше не смог терпеть оскорблений. А теперь, когда к ним наконец стали относиться с уважением, как я могу отойти в сторону, если им снова угрожает опасность?

– Ты не можешь говорить только об истории своего народа, – сказала Тутутика. – Аму также жестоко страдало во время войн Мапидэрэ.

– Совершенно верно, – с торжеством согласился Киджи. – Если народ Аму снова начнет рыдать и попросит тебя о помощи, когда его братья и сестры умирают, неужели ты заткнешь уши и будешь наслаждаться закатами на острове Арулуги? Несомненно, он станет еще прекраснее благодаря дыму и пеплу горящих городов.

Тутутика прикусила нижнюю губу и вздохнула:

– Интересно, это мы руководим смертными или смертные ведут нас за собой?

– Тебе не уйти от тяжелых аргументов истории, – заметил Киджи.

– Прошу тебя, оставьте Аму в покое.

– У войны собственная логика, сестричка, – сказал Фитовэо. – Мы можем ее направлять, но не контролировать.

– Урок, который смертные должны получать снова и снова… – начала Рапа.

– …Но усвоить не в силах, – закончила Кана.

Тутутика обратила взгляд к забытому Мапидэрэ:

– Тогда нам следует пожалеть этого человека, чья работа будет уничтожена. Великих людей никогда не принимает их собственное время. А «великий» редко означает «хороший».

Богиня подплыла к Мапидэрэ, и ее голубые шелковые одежды распахнулись, став похожими на спокойное небо. Ее пави, золотой карп, чья мерцающая чешуя ослепила императора, плыл по воздуху, как живой воздушный корабль.

– Иди, – сказала Тутутика, – у тебя больше не осталось времени.

«Это был лишь сон, – подумал император. – Некоторые сны важны: символы, знамения, взгляды, полные смысла, – но другие всего лишь бесполезные творения лихорадочного разума. Великий человек должен обращать внимание только на те, которые могут быть правдивыми».

Многие поколения короли Ксаны мечтали заслужить уважение остальных островов Дара. Жители других королевств Тиро, расположенных ближе друг к другу и более населенных, всегда с презрением относились к удаленной Ксане: комедианты Аму смеялись над их акцентом, купцы из Гана обманывали клиентов из Ксаны, поэты Кокру представляли Ксану как землю, населенную людьми, лишенными элементарного воспитания, немногим лучших варваров, живших на островах Дара до колонизации. Оскорбления и унижения стали частью воспоминаний каждого ребенка из Ксаны, встречавшегося с чужаками.

Уважение может принести только сила. Народы Дара должны были трепетать перед могуществом Ксаны.

Подъем Ксаны занял долгие годы.

С незапамятных времен дети Дара делали шары из бумаги и бамбука с подвешенными к ним свечами, отправляли бумажные суденышки дрейфовать в темное ночное небо над бесконечным океаном, и крошечные островки горячего воздуха парили в небе, точно сияющие медузы.

Однажды ночью король Дэзан, отец Мапидэрэ, наблюдал за детьми, игравшими с летающими светильниками у дворца, и его посетило озарение: такие сферы, если их хорошенько защитить, могут оказать решающее влияние на исход сражения.

Дэзан начал с шаров, сделанных из слоев шелка, которые закрепляли на каркасе из проволоки и бамбука. Они летали благодаря горячему воздуху из горящих резервуаров, наполненных болотным газом. Один или два солдата находились в гондоле и исполняли роль разведчиков, способных обнаружить засаду или приближающийся флот противника. Со временем Дэзан стал использовать огненные бомбы – кувшины с липкой смолой, смешанной с горячим маслом, которые выбрасывали из гондолы.

Так шары превратились в оружие нападения.

Другие королевства Тиро быстро скопировали изобретение Ксаны, но затем инженер из Ксаны, Кино Йе, узнал про бесцветный, лишенный запаха газ легче воздуха. Такой газ можно было отыскать только на бурлящем озере Дако, которое находилось у склона горы Киджи. Стоило наполнить им герметично закрытые