Ник Харрис - Конан и Два талисмана Страница 18

— Посох из ляпис-лазури! — Гассан вскочил и в волнении заходил по залу. — Посох… — бормотал он. — Посох из ляпис-лазури…

— Мальчик точно не помнит, — мягко заметила Итилия.

— Но печать!.. Посох и печать… И сам его вид… Несомненно, это он…

Женщина повернулась к мальчику и спросила:

— Что насчет солнца?.. Он сказал, что оно потухнет?

— Да, — с дрожью в голосе ответил Дриан, — но ненадолго… И еще он сказал… чтобы я передал это Гассану, что он сумеет извлечь из этого выгоду.

— Выгоду? — Купец задумался. — Да, пожалуй… пожалуй… Люди решат, что пришел конец света, и могут продать за бесценок все что угодно…

— Мне кажется, в этот момент им будет не до продаж, — возразила Итилия, — они будут молиться, каяться…

Гассан погладил аккуратно завитую, ухоженную бородку. В нем заговорил купец.

— Нужно им внушить, что спасется только нищий! Только того спасут боги, кто лишен богатства!

— А они спросят: почему именно нищих будут спасать боги? Почему не праведников, а вот именно — нищих?!

Гассан надолго задумался. Страх и волнение прошли. Теперь им владел азарт торговца.

Дриан вдруг выпалил:

— Проще верблюду пролезть сквозь ушко иголки, чем богатому попасть в рай!

Итилия и Гассан с удивлением воззрились на мальчика.

— Потому что все богачи обязательно кого-то обманывали… Иначе они не скопили бы богатств… — Поняв, что говорить такое самому богатому в стране купцу, по меньшей мере, неразумно, Дриан сник и опустил кудрявую голову.

Гассан усмехнулся:

— Не смущайся, мудрый мальчик… Ты прав.

Хлопнув в ладоши, купец призвал помощника в торговых делах — ловкого и расторопного парня по имени Киас. Прибежав, и окинув быстрым взором Дриана, Киас низко склонился перед хозяином.

Дриану не понравился этот пронырливый, сытый, с бегающими глазками, молодой негр. Не понравилось, как презрительно тот глянул на него — оборванца, посмевшего потревожить хозяина. Мальчик отошел в угол и присел на корточки, наблюдая, как проныра Киас с благоговением выслушивает приказы хозяина.

Гассан действовал разумно и быстро. В кратчайшие сроки помощник должен собрать самых сообразительных нищих и сделать из них «пророков». Заплатить, естественно, не скупясь. Нищие должны возвещать истину о богатых и бедных, о том, что проще верблюду — и так далее… Продавцов — всех, кто продавал на базарах города товары Гассана — с наступлением темноты отправить скупать драгоценности, скот, дома, рабов и все, что представляет хоть какую-то ценность…

Гассан в азарте потирал руки. Итилия задумчиво смотрела на раскрасневшееся лицо мужа. Дриан сжался в углу, бросая недобрые взгляды на пританцовывающего от нетерпения Киаса.

— Вот так! — глаза купца блестели. — Скоро я скуплю все! Все! — Он сжал кулак. — Они все станут нищими!

— И попадут в рай… — тихо напомнила Итилия.

Купец прекратил хождение по залу, жестом отпустил помощника и недоуменно взглянул на жену.

— Что? В рай? Но это же… — Он натянуто рассмеялся: — Это же…

— Ты думаешь, мальчик сам придумал эту фразу? — негромко продолжала Итилия. — Этот мальчик, вероятно, служит тому, кого ты узнал… Тому, чью печать он нарисовал.

Гассан изменился в лице, в глазах его вновь мелькнул страх. Он подошел к Дриану и притворно ласково, елейным голосом спросил:

— А кто тебе сказал… про верблюда и иглу?.. Про ушко иглы?.. Кто?

Мальчик замотал головой. Он действительно не знал, почему вдруг выпалил эту фразу. Он и иголку-то видел только раз и никогда ею не пользовался… Верблюдов, правда, встречал часто.

— Я… не знаю… она сама, как-то… вылетела… — Он виновато смотрел в пол.

В блестящих, отполированных, аккуратно уложенных камнях искаженно отражался Гассан — обманщик, который никогда не попадет в рай.

Купец протянул руку, намереваясь погладить Дриана по голове, но мальчик в страхе отпрянул — в отражении привиделось: тянется к нему когтистая, волосатая лапа демона, а голова купца вдруг как бы отделилась от туловища и висела сама по себе, ухмыляясь искаженными, окровавленными губами.

— Не бойся, мальчик, — проговорил Гассан уже обычным голосом.

Казалось, азарт покинул его — так же, как недавний страх и недавнее волнение.

— Не бойся, — повторил он, задумчиво. — Я, пожалуй, сделаю тебя одним из помощников… Хочешь жить у меня?

Дриан, конечно, хотел. Еще бы — так вкусно, как на кухне этого купца, он не ел никогда в жизни.

Всю дорогу Конан ворчал. Даже вступив в пределы страны Куш, он не переставал выражать неудовольствие:

— Я оставил эту женщину в хороших руках! Раскаявшийся и ставший добродетельным купец, должен был стать ей хорошим, надежным мужем. Что еще надо?! Зачем мы едем?!

— Но ведь она тебя зовет, Конан, я же объяснял… — сказал Эскиламп скучным, монотонным голосом.

Хепат, ехавший на своем ленивом верблюде, как всегда последним, ухмыльнулся. Колдун имел невероятное терпение — несколько седмиц подряд убеждал Конана в необходимости путешествия! Он, Хепат, не смог бы день за днем толмачить об одном и том же! Хотя ему-то как раз безразлично, куда и зачем ехать. Лишь бы быть рядом с другом, помогать ему мудрым — в это гном не сомневался — советом или ударом кинжала. Ведь Конан не будет отрицать, что обоих демонов он убил благодаря фамильному кинжалу верного оруженосца! Друг его, конечно, великий воин, с этим никто не спорит. Пожалуй, Конан такой один на все цивилизованные страны. Да и на варварские — тоже, если на то пошло! Да и сам он — как был варваром, так и остался! И все же Хепат — верный оруженосец, не раздумывая, отдаст за него жизнь!

Гном расчувствовался и украдкой вытер глаза. Полуденное солнце жарило так, что подкожный жир, которым в последнее время оброс Хепат, казалось, плавился и шипел, точно кусок жирного мяса на сковороде. Запах жухлой травы забивал ноздри. Вдобавок, пыль, поднятая копытами коней Конана и Эскилампа, скрипела на зубах и оседала на бороде. Но гном не отчаивался.

Через два-три дня пути должен показаться стольный город страны Куш — Keyтал. Мерзкий, пыльный городок с отвратными, чернокожими жителями! Единственное его украшение — прекрасная Итилия, которую когда-то чуть не убил, а потом выходил, вылечил Хепат — последний гном из славного клана великого Вармина.

Верблюд угодил ногой в яму, и Хепата изрядно тряхнуло.

«Ах, чтоб тебя!..»

Глаза гнома подернулись поволокой. А ведь, если честно сказать, не был Вармин великим царем! Куда там! Весь клан-то его насчитывал не больше тысячи гномов… Какое там величие?! Зачем врать самому себе?!