Квестер - Андрей Владиславович Немиров Страница 18

Зато учёные чувствовали себя… богами, не меньше! Ещё бы — они создавали целый Мир! Новый Мир! Решение-то было простое: брали нечто подобное компьютерной игре, расширяли насколько можно параметры (ведь «монитор»-то был — не 19 дюймов!), задавали условия среды и запускали какую-нибудь животину, а то и человека (ну, в виде клона, конечно). Проверяли просто: выжил, зацепился — хорошо, не выжил, исчез — давай другого. Вскоре клоны перестали пропадать, но это были только бездушные механизмы типа героев компьютерных игрушек. Управлялись они несложной программой. А сознание и эмоции, чувства, инстинкты и интуиция…, — считалось, что это всё ещё невозможно оцифровать.

И тут Чак Грубер выложил свой главный козырь. Оказывается, параллельно с основной группой, в компании NewDarwin, да и в той же D-Creator работало ещё множество учёных и программистов, задачей которых как раз и была оцифровка биоэлектрических импульсов животных и человека. Уже на начальной стадии у них получались примитивные, но вполне пригодные DC, digital clone — цифроклоны обезьян, овец и свиней: в наши «болванки» они загружали свои BSF, биосканфайлы — оцифрованные «души» животных. Получался ADC — активированный цифроклон. Дальше — больше. Сколько там было сделано крупнейших научных открытий — не счесть! Но Чарли гнал и гнал учёных вперёд, не давая изучить побочные результаты. А почему? А потому, что, простите ещё раз за банальность, конечным результатом было — бессмертие!

В действительности: что является препятствием к бессмертию? Тело! Органика! Стареющая субстанция, делающая нас смертными! А здесь ничего этого нет! И мозг не стареет, и суставы не ломит, и сердце не останавливается, и печень не болит! Болезней нет, инстинкты — условны, логика — абсолютная, эмоции — под контролем! А перспективы: Идеальный Мир, где нет войн, нет вражды, нет насилия…. Тогда это казалось верхом развития цивилизации!

— А потом? Что случилось дальше? — впрочем, Тестер по интонациям старика понял, что дальше «что-то пошло не так»!

— А потом… меня предали. Мой связной. Переметнулся и сдал меня «с потрохами». Центр тупо молчал. А я, ожидая, когда меня «возьмут», гадал: то ли не знают ещё, что я «спалился», то ли у них там с Америкой очередной период «мир-дружба-жвачка» начался…. Выхода у меня не было, и я рванул… сюда, благо, возможность была! Сам напросился на клонирование.

— Вот как? И надолго вы здесь?

— Навсегда. Моё тело там уже похоронили…, наверное. Должны были. Ну, устроили какой-нибудь обычный для такой ситуации «несчастный случай»: сердечный приступ, а может, автокатастрофу — не знаю! Но живой Фил Гудвич вряд ли им бы сдался…

— Да как же вас “раскрыли”, такого крутого и секретного?

— Как-как? Об косяк! Я же говорю: связной сдал. Когда запахло жареным, я воспользовался моментом и клонировался одним из первых, а затем, попав сюда, сразу слинял с Базы, построив себе эту хижину! Живность, вот, прихватил…. Пока все разобрались, что к чему, я уже надёжно спрятался.

— В «скрытом файле»?

— Ага!

— А остальные учёные?

— Мы появились здесь почти одновременно. А нас — настоящих — Грубер просто запер в «пятьдесят пятой»…В лаборатории № 55, в «даблфайве» — на трёх верхних этажах недавно построенного здания 112 Indysoft-Кампуса. Оригинальный такой домик в форме буквы «икс», созданный, как я слышал, специально для секретных разработок. Там всё было очень здорово устроено для долговременной автономной работы: кроме производственных помещений существовали жилые «номера» для персонала, оранжерея, куча всяческих баров, разнообразные спортзалы, теннисный корт, два бассейна, комнаты отдыха и психологической разгрузки …. Даже театрик маленький и… баня финская. Медицинский отсек — в этом же здании, на втором этаже. У Грубера и его семьи — отдельные апартаменты. Всё напичкано «жучками» и видеокамерами наблюдения плюс мощная охрана в два уровня: первый — внизу, на входе в № 112, а второй перекрывал (всем без исключения!) доступ в «даблфайв», в 55-ю лабораторию, в которой учёных и заперли.

— Заперли?

— Ну-у-у, заперли, честно скажу, не совсем насильно! Чарли просто посчитал, что так будет надёжнее, и пообещал всем… бессмертие в обмен на молчание и полную изоляцию! С тех пор ни один человек, кроме самого Грубера и начальника его охраны не выходил из 55-й лаборатории. Вот так всё пока и сохраняется в тайне.

— А родственники?

— Они все на том самом острове, где два года прохлаждались научные сотрудники. Купаются, загорают… Официально и учёные находятся там же, но ты же понимаешь…?!

— Ну да, понимаю, не дурак! А как же он сам? Грубер-то?

— И он тоже здесь. Вернее, его ADC, цифроклон. Он здесь главный! Повелитель Мира! К чему стремился, то и получил! И свой Новый Мир хранит, как зеницу ока!

— Как и его земной «исходник»?

— Да! «Земной» Грубер днюет и ночует в «даблфайве». То есть, Чарли управляет всем этим хозяйством и оттуда, и отсюда: он единственный в двух мирах, кто имеет обоюдостороннюю связь. И отсюда — с внешним миром, и оттуда — со своим цифровым двойником! Больше такой роскоши нет ни у кого, ни в Бестерляндии, ни на Земле. — Филгудыч фыркнул и понизил голос почти до шёпота: — Ты знаешь, ведь Грубер никого не забыл и некоторых своих друзей клонировал… тайно.

— Тайно? Как это?

— Ну, у них процедура клонирования прошла примерно так, как и у тебя: выпили водички, потрясло их — и всё!

— И много таких?

— Нет, с десяток всего. Среди них и закадычные друзья Грубера, его компаньоны по «Индисофту» Джимми Солт и Стивен Торнсон. Представляешь, — старик вновь фыркнул. — У них есть собственные цифроклоны, а они живут себе на Земле и в ус не дуют!

— На Земле?

— А как ещё скажешь? Ведь трудно предположить, где находится «пятое измерение»: может, на Земле, а может — в космосе…

— Да-а-а! А ведь, и правда!

— Вот-вот! Ну, что: есть-пить-курить уже не хочется? Вот-вот, отвыкай от запросов тела — привыкай к оцифрованной жизни! А я всё-таки стараюсь некоторые привычки сохранить! Вот, с трубочкой не расстаюсь!

Он затянулся, выпустил в воздух колечки дыма. И Тестеру, глядя на него, с трудом верилось (да какой там «с трудом»? — вообще не верилось!) в то, что и эта трубка, и эти колечки, и Филгудыч, и изба, и он сам — просто картинки, условности, миражи, вычисленные и созданные бездушными машинами, которые, в свою очередь, сделали либо немыслимо гениальные, либо очень бессердечные люди. Зачем? Зачем они сделали это? Чего не хватало им в той жизни? Нельзя понять. По-прежнему нельзя понять, а можно только простить. «Ибо не ведают, что