Отражения одиночества - Светлана Залата Страница 19

Женя чуть усмехается.

– Ладно, я не буду тебя смущать, – парень явно был погружен в свои мысли, и не стоило навязываться. – Только это, – Саша чуть колеблется, но все же говорит: – если тебя куда-то пацан рыжий позовет, который Вася, не ходи с ним, ладно? Мне скажи.

– А что? Он плохой?

– Нет, – Саша качает головой. – Почему же? Хороший парень. Пропал только куда-то с половины смены, хочу узнать все ли у него в порядке.

И почему он мне соврал. И не является ли он тем, кто с собой детей забирает…

– Ладно, я скажу вам если увижу.

– Просто не с кем никуда ходить не надо, ни со взрослыми, ни с детьми.

– Знаю, не маленький.

– Определенно, – мягко говорит Саша. – Просто мне будет спокойнее, если я это скажу.

Женя пожимает плечами. Саша поднимается, выходя из беседки. Чай остыл, а перед детским корпусом дежурный сегодня пятый отряд уже устанавливает аппаратуру.

Она очень быстрым шагом припускается к своему корпусу – не хватало еще опоздать на зарядку и дать повод Марине Владимировне для недовольства. И куда время подевалось? Только ж полтора часа до подъема было…

Глава 13

– Следующий знак – Илье, – Саша подбросила дров в костер. Прошла уже половина прощального огонька, и большой поначалу костер сейчас прогорел, освещая только детские лица, сидящие близь него привычным полукругом.

Все шло своим чередом.

Прощальный огонек. Все как в Орленке, разве что без посвящения, а только с подарком из небольшого значка в виде трех дубов, тех же, что и на гербе пансионата. Знак Опоры. Марина Владимировна, явно вдохновлённая при придумывании этого знака орлятскими идеями, рассказывала, что вручать его надо всем, подчеркивая то, в каждом ребенке есть что-то, на что можно опереться. И создавая «положительное подкрепление» любым, даже минимальным успехам ребенка, о которых и требовалось рассказать на огоньке. Все так же, как и в Орленке – два свидетеля, возражения, и вручение знака под общие тихие аплодисменты.

– Илья, чье мнение ты хочешь услышать?

– Я знаю что много у кого мог бы спросить. Но хочу чтобы сказал Алексей. И Лена.

– Хорошо. Кто первый?

– Я, – Леша поднимает руку, – я удивлен, что ты спросил меня. Но, если серьезно – на тебя можно опереться. Во всем. Ты настоящий лидер – и пример, даже для меня. Вот и все, никаких других слов и не надо.

– На тебя можно опереться. Я знаю тебя уже пять лет, – негромко продолжает Лена, – и все это время ты тот, кто стоит как скала, что бы не происходило. И когда мы выигрываем, и когда мы проигрываем, и когда мы празднуем, и когда горюем. И это смена все только подтвердила.

Саша улыбается, разглядывая лица собравшихся в отблесках костра и протягивая Илье небольшой металлический значок.

– У кого-то есть возражения против вручения Илье знака Опоры?

Тишина.

– Отлично. Илья – кто должен тебе прикрепить знак?

– Леша.

– Алексей, прошу, – значок перекочевал из рук в руки, и под тихое потирание ладоней, вновь заменявшее у костра привычные аплодисменты, совершенно неуместные в такой момент, занял свое место на футболке, около сердца.

Когда так проходит весь круг, заканчиваются и значки, и дрова.

А Саша понимает, подбрасывая в костер последнее полено, что здесь их сидит ровно четырнадцать. А не пятнадцать. Она пробегается по лицам, пытаясь понять, кого не хватает, и довольно быстро обнаруживает пропажу, удивляясь, как не заметила этого раньше. Жени нет. Любителя звезд, Соляриса и Фауста. Даже странно, что она сразу не поняла – ведь еще во время того, когда старшая вожатая рассказывала о вручении значков, подумала о том, кто и что может сказать ему.

– Так, мы все здесь, или, как мне кажется, кого-то не хватает?

– Да все, – Илья отзывается после некоторой паузы, пересчитав отряд. – Точно все. Никуда никто не убегал. Я следил.

– А Женя?

– Да здесь я.

– Ты-то понятно. А другой?

– В смысле – другой? – в голосе Ильи было слышно изумление. – Путаете вы что-то. Вот наш Женя и других нет.

По спине разлилось нехорошее предчувствие. Неужели это оно? Неужели Вася и правда тот самый Пионер, он прицепился к Жене и все подозрения Саши сбылись?

– Извини, я перепутала. Уже поздно, и день был долгим. Но закончим мы его песней. У кого-то есть предложения, какой именно?

– Мы пройдем сквозь земной простор, – затянула Лена.

– По равнинам и перевалам, – подхватили остальные.

Саша подпевала. Во весь голос, с чувством – но без всякой возможности отделаться от грызущей нутро тревоги. Илья не врал. И недоумение всех остальных от ее вопроса было совершено искренним. А еще у нее не осталось значков. Она брала по списку. Четырнадцать ровно. Неужели?..

Одна песня. Еще одна. И еще – Огонек, последний в этой смене и почти наверняка последний в ее жизни, закончился. Дети разошлись, радуясь, что забрали сонник заранее и предвкушая «Королевскую ночь».

Саша вынырнула из леса позади своего отряда. Достала мобильник – пока закончили огонек только они, как самый маленький отряд. Время до планерки было. Нужно было действовать, но для этого оставалось разогнать всех по комнатам, с чем Саша успешно справилась.

Жени нигде не было. Теперь, напрягая память, она не была уверена, что помнила, в какой из комнат парней он жил. По утру они всегда встречались уже на зарядке, даже в первый день, когда он только приехал после всех. Где его комната? Или его поселили с другим отрядом? Все были на местах. Вообще все из ее ребят.

Саша заставила себя сделать два глубоких выдоха, рассматривая территорию санатория из окна в холле на втором этаже. Отсюда можно было даже различить несколько костровых мест, но никто не ходил по аллее.

И что ей делать? Как искать Женю? Когда и куда он ушел – и как его догнать?

Никакой магии вокруг она по-прежнему не чувствовала. Саша обвела глазами погруженный в ночную темноту санаторий. Вот корпус взрослых, вот лечебница – может, туда угодил? И почему ей не сказали? Вот главная аллея. А вот беседка.

Беседка.

Саша могла поклясться, что даже с такого расстояния она видела чей-то силуэт. Были ли волосы рыжими? Или?

Она заставила себя сделать еще три вдоха. Вытащила телефон – и выругалась. Не включался. Разрядился? Зарядка-то в корпусе.

Нет времени.

Лена жила с девочкой из Катиного отряда. Значит, поможет. Катя с того памятного утра после отлучки в деревню с ней не заговорила ни разу. О чем они общались с Михаилом Ефимовичем, Саша понятия не имела. Но если Катя намерена и дальше считать ее "предательницей" – пусть.