Валерий Большаков - Марс наш! Страница 2

Если бы…

Сгинуть от метеорита было бы не так обидно и стыдно.

Астронавт должен быть готов ко всем опасностям космоса – к перегрузкам, к разгерметизации и вакууму к испепеляющей жаре и ледяному холоду к радиации и метеоритам.

Но не к подлому расстрелу!

– О майн готт… – вздохнул Ганс.

– Что еще? – буркнул Хартнел, не спускавший глаз с силуэта «Энтерпрайза».

– Пег умер…

Родерик перекрестился, даже не взглянув на Кернса.

– Скоро наша очередь… – выдавил Энрике жалкую улыбку.

– Перестань!

– А я так и не помирился с Долорес…

Хартнел свирепо засопел.

– Ганс! Дай водички! Продуктовый ящик рядом с тобой.

– Йа, йа… Воды мало, командир.

– Нам хватит, – криво усмехнулся Родерик.

Он вдруг остро ощутил невесомость.

Теперь она была и в его душе, грешной, запятнанной проступками и незаслуженными обидами, которые он причинял жене, сыну, матери, отцу…

И ничего уже не исправишь…

Пока человек жив, он наивно полагает, что способен планировать свое житие, в нем крепко убеждение: все еще можно исправить, переиграть!

Перед кем-то извиниться.

Поцеловать жену.

Взять на руки ребенка и уверить, что папа его любит.

Но когда ты играешь в жмурки со смертью и осознаешь, что выигрыша у тебя нет, и не будет…

Вот тогда и родится внутри отчаяние и безысходность.

Чего же он тогда увертывается?

Взял бы, да и подставил «Орион» под ракету, чтобы сразу – вдрызг…

А привычка такая – жить.

Глупая привычка…

Мюллер протянул Хартнелу бутылочку с водой.

Родерик открыл ее одной рукой и выцедил разом.

Полегчало.

«Энтерпрайз» шел, не отставая, словно выжидая чего-то.

Может, командир ТМК запрашивал дальнейших указаний?

Добивать ли «Орион», или пускай болтается в космическом пространстве?

А что? Кислороду – мизер.

Они в «шлюпке» и суток не продержатся.

А спасать их некому.

Свои, вон, со свету сживают…

Неожиданно «Энтерпрайз» ускорился, стал вырастать на обзорном экране.

К сожалению, спасательная капсула не могла повысить свою скорость.

Были бы планетарные движки, как на русской капсуле, врубил бы их для ускорения, а так…

«Орион» приводняется на парашюте.

Да и толку от тех движков…

Хартнел похолодел – он ощутил, что сердце отбивает последние удары.

В следующее мгновение глаза Родерика уловили ярчайшую вспышку.

И это было последнее впечатление в его жизни – луч рентгеновского лазера пробил «Орион» насквозь.

«Уорлд Таймс», Нью-Йорк:

«Москва в очередной раз продемонстрировала азиатское варварство – 22 августа, ровно в полдень по Гринвичу, тяжелый межпланетный корабль (ГМК) «Леонов» из состава российских военно-космических сил, вооруженный боевыми лазерами, ракетами и безоткатными пушками Нудельмана[1], атаковал мирный космический корабль «Аламо», уничтожив его.

Транспортный корабль снабжения «Аламо» осуществлял доставку груза для базы НАСА «Порт-Годдард» (Марс, Долина Маринер).

Уже выйдя на возвратную траекторию к Земле, безоружный и беззащитный, он подвергся вероломному нападению, хотя Кремль, как всегда, отрицает факт обстрела.

Мировое сообщество возмущено этим преступлением против человечности и требует положить конец произволу русских».

«Норт-Америкен икзэминер», Нью-Йорк:

«Сенатор Маклейн, выступая в Лаборатории реактивного движения Пасадена, призвал администрацию США дать отпор стране-агрессору.

«Давно пришло время посадить русского медведя в клетку! – заявил он. – Если мы хотим, чтобы космос был мирным, нужно применить силу!»

«Европейский Информационный Центр», Брюссель:

«Президент Соединенных Штатов Хайме Фуэнтес подверг резкой критике военные действия в космосе, повлекшие за собой гибель американских граждан, и призвал все цивилизованные страны сплотиться против новой угрозы.

Президент также выразил соболезнование семьям погибших астронавтов: Родерика Хартнела, командира; Энрике Фернандеса, пилота; Пегготи Кернса, специалиста полета; Ганса Мюллера, специалиста по полезной нагрузке.

«Мы помним и скорбим, – сказал «Первый Сеньор». – И не простим смерти наших парней».

«Russia Today», Москва:

«Президент России Георгий Анатольевич Жданов заявил на пресс-конференции в Кремле, что считает инцидент с кораблем «Аламо» провокацией и жестоким спектаклем, разыгранным в космосе.

«Я уверен, – сказал он, в частности, – что режиссеры данной трагедии сидят в Белом доме и в Лэнгли, а продюсировали их те четыреста олигархов, которые правят Америкой. Им все неймется, им не по нутру, что центр силы, богатства и власти сместился с Запада на Восток. Надеюсь, «загнивающий империализм» станет хорошим удобрением…»

Глава 2. Старт

Земля, Евразийский Союз, Казахстан, Байконур.

Июнь 2037 года

– Экипаж ТМК «Леонов» к полету готов! – доложил Николай Воронин.

Проговаривая чеканную фразу Воронин, как в песне поется, был счастлив и горд.

Рапортовать могли лишь командиры кораблей.

Вот и он дослужился до этого высокого звания…

Председатель госкомиссии, чувствуя состояние Николая, улыбнулся:

– Желаем вам успешного полета и благополучного возвращения на Землю.

Экипаж вышел из скафандровой и потопал к электробусу.

Вместе с Ворониным их было четверо. Рядом с Николаем шагал штурман – здоровенный Генка Царев, а догонял чернявый суетливый, юркий Ашот Подолян, бортинженер.

Еще один член экипажа, пилот Лю Гуань-чэн, дожидался их на первом модуле ТМК «Леонов», уже выведенном на орбиту.

Осталось вывести второй, чем они и займутся в самом скором времени.

Весь состав 7-й марсианской экспедиции – восемь кандидатов и докторов наук – уже сидели в салоне, громко переговариваясь и делясь впечатлениями.

На их фоне даже Царев выглядел старым космическим волком.

– Как самочувствие, штурман? – спросил Николай.

– Как бы приподнятое, командир! – искренне ответил Геннадий.

– Ашот! Долго тебя ждать?

– Иду, иду!

– Идет он… Все здесь?

– Все!

– Грузимся!

Экипаж расселся, и электробус тронулся с места, стал набирать скорость.

Новый Ленинск – зеркальные усеченные пирамиды и крутые белые купола – они быстро проехали, и за окном потянулись старые пятиэтажки с тополями, высаженными вдоль улицы.

А потом открылась голая степь.