Роман Афанасьев - Аллоды. Все корабли Астрала Страница 2

Под ногами хлюпнуло. Гордей, задумавшийся о былых днях, за дорогой не уследил, – влетел обеими ногами в лужу, притаившуюся в темноте под кустами. Сердито выбранившись, молодой охотник шарахнулся в сторону, выбрался на сухой островок под корявой елкой и остановился.

Надвигалась ночь. Над вершинами огромных деревьев, в черной пустоте, пылали огоньки звезд. Темнота опустилась на лес тугим покрывалом, запуталась в ветвях и листьях, придавила к земле остатки света и тепла.

Тяжело вздохнув, Гордей бросил взгляд вперед, в просвет между деревьями. Впереди, там, за холмами, скрывался Новоград. Отсюда даже было видно его огни – из-за холмов поднималось светлое зарево от бесчисленных светильников и костров. Если бы не собственная дурость, Гордей сейчас бы уже подыскивал себе ночлег на окраинах столицы. Вот не захотел идти как все, в ногу с обозом, кушай теперь свою гордость, не обляпайся. Хотел напрямую, а вышло – по кривой. Конечно, если упереться рогом, ползти всю ночь по грязной лесной тропинке, то к утру, возможно, он выйдет к Новограду. Усталый, сонный, грязный как свинья.

Сплюнув с досады, Гордей быстро огляделся, пытаясь найти местечко для ночлега, и желательно посуше. Ничего, не в первый раз в лесу ночует, бывало время, неделями с отцом из леса не вылезали. Сглупил, с кем не бывает. Оставим Новоград на завтра. Утром, поди, и веселее в городе, и народ подобрее. В самом деле, в лесу ночью даже лучше. И за постой платить не надо, и чужаков можно не опасаться – особенно всякого ворья, как в той таверне в Ельмене.

Утешая сам себя, Гордей быстро утоптал меж корней елки палую листву, да набросал сверху еще одну охапку. Чего далеко ходить – тут прямо и сухо, и от тропинки недалеко. Сел, снял растоптанные сапоги из кабаньей кожи, которые ему справил в прошлом году отец, и насухо вытер промокшие ноги. Огня решил не разжигать – тепло на улице, не зима.

Завернувшись в толстое колючее одеяло, Гордей тщательно укутал босые ноги, устроился поудобней на своей лежанке, закрыл глаза и тут же засопел в согнутый локоть. Уснул он сразу, даже не успев помечтать о том, как устроит свою жизнь в Новограде.

2

Проснулся Гордей сразу, мгновенно перенесясь из чудесного сна о поющей радуге в ночной промозглый лес. Широко распахнув глаза, он бесшумно сел и прислушался – не почудилось ли?

Нет, не почудилось. На тропинке, ведущей на холм, шуршали мокрые ветви лещины, словно сквозь них продиралось стадо кабанов. Гордей подобрал под себя ноги, взял в руку охотничий нож и привстал, напряженно вслушиваясь в ночь. Если это в самом деле кабаны, то будет разумнее убраться с их дороги. Но сейчас ночь, и… И это не животные.

Человеческие голоса были тихими, но вполне явными. Гордей не разбирал слов, но голоса зудели и зудели, словно их обладатели спорили. Они не приближались – судя по хрусту сучьев, какая-то компания остановилась в лесу недалеко от тропинки, чтобы переждать ночь в лесу, и теперь весьма шумно готовилась к ночевке.

Расслабившись, Гордей выпустил нож и сел на одеяло. Видать, тоже путники, застигнутые врасплох ночью и вынужденные заночевать в лесу. Правда, шли они скорее из Новограда, ведь если бы они шли следом за Гордеем, он бы их услышал. Странно.

Стараясь успокоиться, Гордей лег обратно на лежанку, набросил на себя одеяло. Но сон не шел. Молодой охотник так и лежал, вслушиваясь в ночные шорохи и далекий гул голосов. Вскоре из ночи повеяло дымом – беспокойные соседи, судя по всему, пытались разложить костер. Из сырых сучьев. В насквозь промокшем лесу.

Ухмыльнувшись, Гордей перевернулся на другой бок и закрыл глаза, пытаясь уснуть. Но дым костра, расползавшийся по лесу, напомнил ему о пустом, как пересохший колодец, желудке. Захотелось есть – так остро и внезапно, что охотник резко сел и жадно втянул носом ночной воздух, терпко пахнущий горелым деревом.

Последний раз он ел прошлым утром – так, перекусил свежим хлебом в придорожном трактире, где останавливался попутный обоз. В дорогу ничего брать не стал, думал, что заночует уже в Новограде. И охотиться не стал – пожалел времени, хотя видел в лесу следы зайцев и кабанов. И вот теперь наказание – живот скрутило от голода, а во рту полно слюны от сладкого запаха костра и ароматов жареного мяса.

– Была не была, – пробормотал Гордей себе под нос, нашаривая в темноте свой узелок с вещами. – Не звери – же они какие, люди ведь.

Наскоро добыв из вороха белья сухие портянки, Гордей обмотал ступни и втиснул ноги в еще мокрые сапоги. Остальные вещи покидал на одеяло, смотал его, перехватил ремнями. Собрался.

Поднявшись на ноги, Гордей еще раз втянул носом ароматы жарящегося мяса и двинулся на звуки голосов. Идти сквозь кусты было трудно, но охотник приловчился раздвигать ветви луком со снятой тетивой – как простой палкой.

В ночной тиши голоса раздавались все четче, и Гордей без труда догадался, что лагерь соседей в сотне шагов от него – вверх по тропинке. Туда он и двинулся, гадая на ходу, как лучше представиться, да так, чтобы не напугать путников.

Думал он долго, невольно замедляя шаги, но так ничего и не придумал. Очнулся от раздумий, когда до лагеря было рукой подать – сквозь кусты уже виднелся огонек костра, разложенного в стороне от тропинки. Задумчиво хмыкнув, Гордей почесал кончик носа и двинулся напрямик к костру, через кусты.

Голоса звучали все яснее, теперь можно было разобрать, что разговаривают как минимум пятеро. Странно они говорили – так, словно рот камнями набит. Вроде все понятно, но слов не разобрать.

Когда до полянки с костром оставалось десяток шагов, Гордей остановился, одернул свою охотничью куртку, пригладил пятерней черные вихры и постарался принять безобидный вид. Это, по словам отца, удавалось ему без труда – ростом он был невелик, в плечах не слишком уж широк. Не богатырь, чего уж там. Лесной охотник.

Следующий шаг Гордей так и не сделал – застыл с поднятой ногой и раскрытым ртом. Голоса у костра зазвучали громче, но охотник не пошевелился, чувствуя, как колотится сердце. Он слышал. Четко и ясно он слышал звук удара и стон боли. Хуже того, в том стоне молодой охотник услышал нотки отчаянья. Это не просто дружеская оплеуха, не ссора за кусок мяса. Ударили кого-то слабого. Намеренно. Жестко.

Голоса звучали все громче и яростней, у костра явно разгорелась ссора. Гордей медленно, не дыша, опустил ногу, присел и тенью скользнул за ближайший куст лещины, как делал это во время охоты. Там, переведя дух, охотник медленно нашарил на груди куртки заветный кармашек и вытащил длинную нить тетивы. Затаив дыхание, охотник в мгновенье ока натянул лук и передвинул колчан за спину, так, чтобы можно было рукой нащупать стрелы. Немного поразмыслив, достал одну, взял в ту же руку, что и лук. И лишь потом медленно, осторожно, выполз из-за куста и двинулся вперед – на шум голосов.