Коварный уклонист​ - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 2

Правда, шанса умереть героем сука-жизнь Крюгеру не дала. На этот раз.

Наверху, не успел беглый революционер навести свой ствол на люк, раздалось несколько резких криков, непонятные звуки, резкий свист, пара-тройка выстрелов, звон разбившихся кружек, а затем короткий стон, сменившийся утробным коротким хеканьем. На несколько секунд воцарилась тишина, а затем послышались звуки старательно блюющего разумного. На голову Крюгеру капнуло что-то теплое, но не успел он, мазнув по макушке, рассмотреть добытое на ладони, как полилось тонкой струйкой.

Да и не в одном месте. От нежданной капели пахло отнюдь не блевотиной, а тем, что Крюгер давно знал, ценил и боялся. Металлическим и слегка удушливым запахом свежепролитой теплой крови.

Михаил застыл. Его руки, что вооруженная, что измазанная в кровище, тряслись. Сверху продолжало литься, угаживая Басха всё сильнее и сильнее. Наверху блевали и кто-то всхлипывал. В подвал продолжала капать кровь. Много. Он по каплям или даже струйками бежала вниз в неверном пламени светильника, пятнала доски, одежду, револьвер. Наверху кто-то ходил. Туда-сюда.

Нервы Крюгера не выдержали, и он полез наружу.

Выход из тайника был у Хадда на кухне, так что революционер, выбравшийся из закутка, в гостевой зал сунул своё слегка пьяное рыло и пистолет без всяких опасений за собственный зад. Но аккуратно, медленно и тихо.

Чтобы тут же почувствовать, что сейчас обгадится от страха.

Гостевой зал Хадда-висельника стал местом настоящей бойни. За Крюгером пришел с десяток разумных, которые сейчас, разделанные как бараны, валялись всюду в живописных позах. Кого-то выпотрошили, у троицы, валяющейся у дверей, в головах торчали метательные ножи, явно пробившие кости черепа, одному свернули шею… в общем, мясо. Законников порвали как щенят.

Тот, кто это сделал, заканчивал инспекцию тел. Невысокий, худощавый, с угольно-черными короткими волосами и в темных, прилегающих к глазам очках на ремешке. Убийца был одет в серый потрепанный костюм из плотной ткани, излюбленную одежду докеров, матросов и бродяг. Гном?

Сам хозяин жилья, как и его два клиента, почему-то тоже были живы. Ворюги, ранее домогавшиеся до девчонки, сейчас жались к бледному как смерть Хадду как цыплята к мамочке, но он не обращал на них внимания, неотрывно следя за невысоким убийцей, шагающим между тел. Тот, кстати, уже закончил и направился к хозяину, правда, демонстрируя пустые руки.

Тут-то Крюгеру бы тоже сосредоточиться на мяснике глазами и стволом, да вот вновь сыграла старая привычка, от чего беглец самым тупым образом залип на бабу, отирающуюся у главного входа. Девчонка была очень молодой, смазливой и столь слабоодетой в какое-то подобие узких кожаных шортиков, что за шлюшку её принять можно б с первого взгляда. А еще этот… как его… корсет, из которого едва не выпрыгивают налитые зеленые сиськи. Шлюшка и есть. Правда, в плаще из мягкой ткани, под которым можно весь этот разврат спрятать, но сейчас-то он распахнут…

Смазливая красноволосая полугоблинша, явно имевшая в папочках орка, цветом не особо и отличалась от самого Хадда, однако, по чутью Крюгера, чувствовала себя в куда большей безопасности, чем все остальные живые в зале. Она что, с этим потрошителем?

— Хозяин, — раздался глубокий и очень приятный голос, исходящий от гнома, подошедшего к Хадду, — У меня к тебе три вопроса. Ответь «да» или «нет». Только честно. Справишься, я задам еще один вопрос. А потом уйду. Понял?

Хадд кивнул, сглатывая тяжелый ком в горле. Басх, так и не поднявший свой измазанный в крови пистолет, тоже затих.

— Вопрос первый, — начал гном, слегка дергая уголком рта и тыча пальцем себе за спину, — Эти утырки. Они искали некоего Крюгера. Ты это слышал?

— Д-да, — хрипло пробормотал Хадд, нервно протирая грязным полотенцем свою жирную щетинистую шею.

— Хорошо, — бледно улыбнулся убийца, — Мне плевать, кто этот Крюгер. Вопрос номер два. Ты видел, как один из этих ушлепков сильно толкнул мою женщину? Так, что она упала?

— Да, — тут же твердо кивнул скупщик краденого. Присмотревшись, поддатый Крюгер, которого начало попускать, увидел, что на лбу зеленой шлюшки напухает шишка.

— Отлично, — еще сильнее обрадовался гном, расцветая куда более искренней и привлекательной улыбкой, — Тогда еще вопрос — ко мне или девушке претензии есть?

Улыбка мясника, такая добрая и приятная, тут же испарилась, от чего Михаилу резко поплохело. Несмотря на то, что его, казалось, еще не заметили, революционер предельно ясно понял, какой ответ ожидают от толстого скупщика.

— Нет! — Хадд-висельник ответил настолько категорично, насколько мог толстый запуганный мужик, к которому жмутся два преступника.

И вновь сияющая улыбка. А затем короткое и душевное предположение, что низкорослый убийца сейчас, конечно, может собрать трофеи с негодяев, обидевших его во всех отношениях прекрасную женщину, а может и уступить большую часть валяющегося на полу гостеприимному хозяину с большой скидкой. Вдруг согласится? И тогда он вместе со своей женщиной куда быстрее покинут этот печальный дом, куда без спросу по ночам вламываются разные упыри. Покинет, больше никому не причиняя вреда.

Хадд решил тряхнуть мошной. Ну а кто бы на его месте отказался от столь соблазнительного предложения? Тут не только он, но и ворюги, бросающие умоляющие взгляды на продолжающую стоять у дверей шлюшку, принялись за дело, сноровисто сдирая с покойников их имущество. Зловещий гном тем временем стоял у главного входа, вслух рассуждая о том, что чувствует в себе невероятный душевный подъем, поэтому готов подарить доброму хозяину четыре лошади, стоящие у коновязи… если тот купит по дешевке еще четырех.

Висельник был весь из себя согласен. Настолько, что даже наблюдающий весь этот блудняк Крюгер никак не мог отделаться от тупой навязчивой мысли, что самогонщика не грабят, а действительно, просто продают ему ненужное. Недорого. Всего-то за тощую пачку купюр немалого номинала. Ну и жизнь в довесок.

Страшный и странно притягательный гном сдержал своё слово. Он собрал с законников несколько пистолетов, пару винтовок, ободрал почти все их патронташи, а затем, быстро выбрав себе и подруге по лошади, тут же направил свой новый транспорт по лесной дороге. В ночь.

Правда, легкой неожиданностью для всех, включая и себя, стал бегущий за лошадьми