Слишком живые звёзды - Даниил Юлианов Страница 20

проснётся завтра больным, если вообще сможет проснуться. И несмотря на то, что сам он был разукрашен собственной кровью, вытекавшей из разбитой и вспоротой кожи, что боль устраивала пожар чуть ниже груди, а затылок его был готов взорваться, и мир уходил у него из-под ног, всё-таки Женя смог встать, хоть перед этим и упал два раза. Кровь стекала по лицу, образуя алую маску ненависти, и луна осветила блики горящих, полных злости глаз.

Он поднял руки, сжал кулаки и принял боевую стойку.

Орёл истекал кровью, но не опускал крылья.

– ТЫ ХОЧЕШЬ ЕЩЁ ДРАТЬСЯ?! – Бородатый был не в себе, и слюни слетали с его рта при яростном крике. – ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ Я ПРЯМО ЗДЕСЬ ТЕБЯ ПРИКОНЧИЛ?! – К нему подбежала девушка и через секунду обняла, что-то торопливо нашёптывая на ухо.

Девчонка, похоже, успокаивала его, и у неё явно это получалось. Бородатый обнял её и остался так стоять. Женя смотрел на них и прилагал последние усилия, чтобы не рухнуть прямо перед ними. Мир потихоньку уплывал от него, постепенно превращаясь в маленькую тёмную точку, но всё же Женя не позволял себе терять сознание и продолжал стоять, чувствуя текущую по лицу кровь.

Бородатый мягко отпрянул от девчонки и направился к нему. Когда он подошёл вплотную, их взгляды встретились, и оба они смотрели друг на друга с палящей ненавистью.

– Послушай сюда, говнюк. – Он положил руку Жене на плечо, и тот невольно вздрогнул от этого жеста. – Тебе очень, сука, повезло, что моя девушка здесь. Если бы не она, то я бы точно размазал твои мозги по этим камням. Ты в это веришь? – Женя молчал, и Бородатому пришлось продолжить без ответа. – Мы уходим. Ещё раз встретишься у меня на пути, – он понизил голос, – я тебя прикончу, понял? И не вздумай идти в полицию, парень. Ты об этом очень пожалеешь, ты это понял?

Он развернулся и зашагал прочь от Жени. Обнял за талию девчонку и махнул здоровяку рукой, чтобы тот следовал за ними. Все трое покидали этот лунный коридор, и когда они полностью скрылись за углом, ноги Жени подогнулись, и он тут же рухнул вниз, позволив себе застонать.

Он понимал, что ему, скорее всего, сломали пару рёбер, и будто чувствовал их – палящих ярким огнём боли. Правая кисть продолжала ныть и, по прогнозам Жени, после того, как адреналин исчерпает себя в его крови, наутро он не сможет сжать её в кулак или хотя бы пошевелить пальцами. Голова раскалывалась, и крупные трещины головной боли шли именно от затылка, этого эпицентра нарастающих помех. Всё тело болело и казалось неисправным механизмом, скрипящим и разваливающимся на ходу. Силы покидали его, и лишь подступающая рвота смогла их вернуть. Стоя на четвереньках, Женя извёрг из себя обед, издавая тяжёлые стоны и задыхаясь от колющей боли в верхней части живота.

Но он не жалел, что заступился. Пусть сейчас он и был похож на живой труп, всё же был уверен, что поступил правильно, и поступок его спас жизнь той девушке. Лицо Жени покрывала кровавая маска, и на маске этой появилась невероятно слабая, но победная улыбка человека, осуществившего свою мечту.

Хоть и окрашенный собственной кровью, он победил. Победил свой страх и все сомнения окружавших его людей. Всё же он совершил подвиг и стал героем. Героем безызвестным, тихо умирающим в узком коридоре из тёмных кирпичных домов. Героем для самого себя и для той девушки, которую он спас. Скорее всего, она забудет его уже через пару месяцев, но это не важно. Он защитил её и поступил правильно. Так, как поступил бы настоящий герой.

Он осуществил свою мечту, и сильный орёл взлетел в его душе, ворвавшись в небо победы и счастья.

Женя пополз на четвереньках к ближайшей стене с одним лишь желанием: прислониться к ней и немного отдохнуть. Но вспомнив про ранец и находившуюся там бутылку тёплой воды, пополз туда, старясь не царапать колени об углы камней.

Мимо него пролетел светлячок.

Женя остановился и поднял голову, взглянув на зависший в воздухе фонарик. Хоть левый глаз и заплыл, а сознание потихоньку оставляло его одного, всё же он ясно смог увидеть два чёрных глаза, следящих за ним. Да, именно за ним. Их взгляд был оценивающим и будто сканирующим, так Женя чувствовал, как он скользит по его телу, подмечая каждую деталь.

И ему это не нравилось.

Эти глаза были открытым окном в его самые потайные кошмары, и через окно это могли просочиться все жуткие монстры, которых только способны выдумать люди. В этих маленьких глазках Женя видел зло, что за всё своё время удалось скопить миру. Это были глаза, открывающие ворота в Ад, и через них на Женю глядел сам Сатана. Он не мог знать, не мог видеть этого, но тем не менее он чувствовал, что светлячок этот очень внимательно его изучает.

Почувствовав внезапный прилив ненависти, Женя плюнул в него кровью, заплескав алым его светящееся брюшко. Светлячок тут же улетел, оставив истекающего кровью паренька одного. Он дополз до стены и, с трудом прислонившись к ней, заплакал. Слёзы его смешивались с кровью и огромными каплями падали на испачканную футболку.

Он победил.

Победил…

Глава 10

Осознание

– Дайте антидепрессанты.

– Какие?

– Любые, двадцать пачек.

Фармацевт с удивлением посмотрел на неё. Катя заметила в его взгляде недоверие и, как ей показалось, слабый испуг.

Она так и вышла из больницы: в прилипшей к телу майке, порванных и окровавленных джинсах и выданных медсестрой тапочках. Она не понимала, куда идёт и идёт ли вообще. Взгляд её серых глаз был пуст и ничего не выражал, лишь редкие слёзы стекали по бледным щекам. Ноги сами вели её к дому сквозь бесконечные улицы, ставшие для неё сменяющимися картинками. Многие люди толпами стояли на дорогах и подолгу смотрели наверх, пока Катя протискивалась меж ними, нашёптывая имя мёртвого сына.

Ей отказали в выдаче тела ребёнка под предлогом того, что не имеют на это права, и поместили его в морг, куда её – женщину, обезумевшую и готовую перегрызть глотку любому – даже не думали пускать.

Она продолжала идти под холодным светом фонарей и пропадала в тенях узких переулков. Спотыкалась об острые камни и выходила на проезжую часть, пока яростные выкрики водителей пытались долететь до её сознания. Она всё шла, и холодный ветер подхватывал взлохмаченные волосы и пронизывал тысячами иголок всё тело, содрогающееся от холода. Одинокая женщина не замечала голых веток кустов, царапающих её кожу и пускающих кровь. Она не заметила пробежавшую мимо девушку, чью нижнюю половину лица и оголённую грудь будто облили ведром крови. Её ноги равнодушно преодолевали глубокие лужи,