Остров Колдунов-2. Острова жизни - Ольга Гордеева Страница 21

Одевшись, она выглянула из окна во двор. Битва шла уже на стенах замка, из Птичьих ворот яростной толпою вырывались воины. Хильды сражались отчаянно, но даже ей, неискушенной в сражениях, было видно, что их гораздо меньше, чем нападающих. То и дело вспыхивали урд-знаки, что-то вздрагивало и рушилось, крики, проклятия, звон мечей, топот ног, лязг доспехов смешались в один неровный гул, от которого ей захотелось съежиться и спрятаться куда-нибудь в тишину. Вместо этого Лейт еще сильнее высунулась в окно. Стены замка больше не светились, не гудели и не дрожали: видимо, хваленая агвалларская защита куда-то подевалась за ночь.

Накинув плащ, подаренный Аррейном на Рождение Илбара, она кинулась в кухню, чтобы узнать новости. Там царило приподнятое настроение, чейн распорядился варить для победителей похлебку, жарить мясо и готовить бочки с выпивкой. В том, что Холгойн своего добьется, он не сомневался.

— Кимр с прихвостнями уже удрал, — усмехнулся он. — Как увидел, что Холгойн прорвался в Дружинный дворик, и что все его заклинания куда-то делись, так и драпанул из замка по коридору в святилище Ильфейна. Дочку свою хотел прихватить, да мы ее заперли, в ее же покоях, — тут он гадостно ухмыльнулся. — Пусть господин порадуется.

Лейт ужаснулась. Она не сомневалась, что разгоряченные местью риалларцы убьют женщину, как только доберутся. Собрав в корзину небогатую пищу из завтрака слуг, она под тяжелым взглядом чейна взяла ключ от покоев Кианейт и отправилась во дворец, туда, где была заперта островитянка

К счастью, здесь, в замке никого не было — воины эргалонской дружины еще сюда не добрались, хотя она уже слышала крики и звон мечей прямо под стенами дворца. У покоев стоял одинокий охранник из числа слуг, вооруженный коротким мечом, поставленный чейном, чтобы отогнать оставшихся агвалларцев, если тем вдруг вздумается освободить Кианейт. К счастью, таких не нашлось. Она открыла дверь, шмыгнула в покои и забрала ключ с собой, еще до того, как парень успел открыть рот.

Кианейт напряженно смотрела в окно. Вид у нее был измученный.

— Поешьте, — потребовала Лейт. — Я могу попробовать вывести вас из замка.

Та медленно, словно во сне, покачала головой.

— Они узнают, кто это сделал. Хэльд Истина, — сказала она. — Тебя убьют вместо меня. Я на это не готова.

— Тогда ешьте, — Лейт выложила снедь из корзинки и чуть ли не насильно усадила Кианейт за стол. — Нам нужны силы и ясная голова.

— Нет, — сказала та. — Нам нужна удача. Только она…

Они прислушивались к шуму сражения, и очень скоро он ворвался во дворец, потек по этажам звонким эхом радостных и торжествующих голосов. Потом Лейт узнала, что в тот самый момент, когда она проснулась, в замок со стороны хозяйственных построек ворвался Даллан с отрядом воинов и верных илларов его святилища, которые все-таки успели расчистить какой-то старый проход из города в замок.

Сейчас они обе со страхом слушали топот множества ног, четкий и размеренный, как будто по коридорам двигался по меньшей мере отряд воинов. Шаги раздавались уже совсем рядом, Лейт расслышала голоса, уловила четкий хладнокровный приказ стать в дверях и не выпускать из покоев ни одной живой души… Тогда она попятилась, сообразив, что опоздала, и выхода нет, и прижалась к стене, сторонясь вваливающихся в покои одного за другим воинов эргалонской дружины. Кианейт на ее глазах выхватила откуда-то кинжал и замерла, спрятав его за спину, с безумным выражением на лице. Без боя она сдаваться не собиралась.

Он вошел последним, высокий коротко стриженный рыжий воин, одетый так же, как и все остальные члены дружины, разве что плащ его был длиннее, чем у них, да меч, покоившийся в ножнах, показался Лейт огромным. Она с волнением следила, как Джерхейн Холгойн стремительно приближается к Кианейт, застывает в нескольких шагах от нее, положив руку в кожаной перчатке на рукоять меча. Ярость пульсировала в его глазах, ярость и безумие. В таком состоянии он был способен только одно — убить, не раздумывая. Что он, кажется, и собирался сделать.

— Блевотина Прародительницы, — услышала она судорожный шепот человека, чьи ненависть и отчаяние совершенно отняли у него рассудок. А еще услышала визг вынимаемого из ножен клинка. И визг Кианейт, отшатнувшейся к стене, и звон кинжала, который она бросила в него и который звякнул о наруч и отлетел в сторону. И собственное «Стой», вырвавшееся из ее груди, как похожее на вопль поверженного врага.

Плохо соображая, что делает, Лейт бросилась прямо под стремительно опускающийся меч, вцепилась в его руку и повисла на ней. Металл лязгнул о камни пола, ее руки разжались, повинуясь резкому толчку в сторону, она отлетела назад и растянулась в нескольких шагах от него, прямо перед носками сапог, ушибла коленку и с трудом поднялась, прикусив губы и поспешно смаргивая слезы, но он, тоже плохо соображая, что творит, оттолкнул ее со словами «Вон отсюда». Кианейт бросилась к двери, налетела на вошедшего следом за Джерхейном высокого мужчину в очень грязном хильдском плаще с тем же, что и у Холгойна, боевым безумием в глазах, и метнулась обратно, к окну. Холгойн бросился за ней, но мужчина перехватил его и удержал, обхватив руками и толкнув к стене.

— Пусти меня, я убью ее, — зарычал Джерхейн и с легкостью вывернулся из его хватки.

— Остынь, — сказал его спутник. — Убить всегда успеешь. Цена твоей победы — ее жизнь. Я обещал, что не дам тебе ее убить, и отпущу к отцу ее ребенка.

— Что ты несешь… — прошипел Холгойн, провожая Кианейт ненавидящим взглядом. С лязгом убрав меч в ножны, он посмотрел на своего спутника хмуро и вопрошающе. Тот лишь покачал головой.

— Все рассказы — потом. Сейчас оставь ее в покое. Запри покрепче, чтобы никто из наших ее не тронул. Когда все утихнет, я выполню обещание.

— Почему я должен… — начал Джерхейн запальчиво и осекся, глядя, как его друг в изнеможении падает на первый попавшийся диван и закрывает глаза.

— Должен. Поверь мне на слово. Потом объясню.

В образовавшейся тишине Кианейт молчала и медленно переводила взгляд с одного на другого. Джерхейн смотрел на поднимающуюся с пола Лейт. На него она глядела со страхом.

— Тебе ее жаль? — спросил он вызывающе, окинув ее с головы до ног тяжелым, гневным взглядом, и она неожиданно ощутила, как леденеет тело, прикрытое тонким платьем, плотно облегающим фигуру. — Она убила моего отца, мать, брата, его жену и детей. Она почти убила меня руками человека, которому я доверял. Я жив только благодаря твоему отцу. Как ты можешь ее защищать? —