Амарант - Юрий Данин Страница 21

спутников, еле поспевающих за ним, в него летели книги, и раздавался звук разрываемых страниц. Спустя полчаса беготни, показавшейся группе бесконечной, сумасшедший все-таки остановился в небольшом тупике. Раздалось рычание, и тварь опустилась на четвереньки, готовясь к броску. Крамольный встал в стойку. Существо резко гавкнуло и кинулось на своего противника, а Яромир бросился ему навстречу, не обратив внимания на то, что умалишенный держит в руке веревку. Та натянулась, и раздался треск досок, потерявших опору и начавших падать прямо под ногами наемника, и он полетел вниз вслед за ними. Он упал в огромную яму, наполненную экскрементами монстра, который начал истерично смеяться и показывать пальцем на попавшего в ловушку. Тварь хохотала так сильно, что начала задыхаться, а видя, как неудачливый охотник пытается выбраться из огромной кучи отходов жизнедеятельности, перешла на гомерический хохот. И в этот момент Лот, все время пытавшийся успеть за Яромиром, резко подлетел прямо к морде бывшего человека и клюнул его в глаз. Смех тут же сменился стоном, и монстр упал на пол. Чудовище стало громко рыдать, прикрывая глаз рукой, пока кровь медленно стекала на пол. Оно завопило:

– Мое… не… забирайте, – можно было распознать в этом вопле, полном отчаяния. Монстр встал и поплелся в темноту, продолжая безуспешные попытки остановить кровь.

– Бежим. Бежим отсюда! – раздалось снизу, когдаЯромир уже вылез из ямы с помощью Давида. Лот с трудом поднял книгу и спланировал с ней вниз. Юноша взял добычу у попугая, и группа побежала из библиотеки и города.

Они остановились только тогда, когда достигли имперской дороги. Юноша упал на колени, снял сумку и положил в нее многострадальную книгу.

– На, выпей, и ты тоже, наш бравый солдат. – Яромир достал из рюкзака флягу и миску, налил в посудину воды и протянул ее птице, а флягу – юноше. – Вдохни, выдохни и сделай глоток. Это поможет. Лот, ты в порядке?

– Да, – прохрипела птица, после чего отпила из миски и повторила свой ответ, на этот раз без хрипоты.

– Тогда можно расслабиться, мы в безопасности. Ну что, орел, с боевым крещением тебя. Тебя тоже, Лот, классно ты с глазом… Не ожидал от тебя.

– Ага. Но… он так закричал.

– Да… эта тварь… она хотела убить нас… чуть не убила… и смеялась, – прошептал Давид и уставился на наемника глазами, в которых не было ничего, кроме страха.

– Бывает, но не убила же. Ничего. Шок пройдет, ты еще смеяться будешь, вспоминая, как в нас книги кидали и как я угодил сам знаешь во что. Я, когда первый раз на дело пошел, потом тоже дрожал, но, видишь, живой. Посчитай до сорока, отвлекись от неприятных мыслей.

Юноша отпил из фляги и поднялся, попугай занял свое место на жердочке, и группа отправилась дальше. Яромир пошел сзади, оставив Давида наедине с собой, так он быстрее придет в себя. Лот посмотрел на крамольного и заметил, что тот улыбается, глядя на небо и будто позабыв обо всем, что было в библиотеке.

– Один, два, три, четыре… – послышалось впереди.

На входе в город группа вновь разделилась. Юноша пошел вперед, не встретив никаких проблем. А вот крамольного впускать отказывались до тех пор, пока тот не смоет с себя грязь и не станет выглядеть подобающе. Рехор показал, где находится ближайший колодец, и даже дал ведро. После водных процедур Яромира все-таки пустили в город, предварительно расспросив о походе и обстоятельствах, при которых дуэт так и не смог найти чернику на продажу… Юноша к тому моменту уже ушел к себе домой, стало ясно, что плату он принесет с утра или не доставит вовсе. Но того дублона, что у них уже был, хватило, чтобы наемник и птица смогли поесть в таверне и прожить в гостинице еще ночь, на этот раз в более дорогом номере. Наутро парень зашел отдать деньги и как бы невзначай упомянул, что прочитал несколько глав. О происшествии с крамольным он не упомянул, будто оно не было самым страшным в его жизни. Давид был спокоен и искренне благодарен, отдав деньги, он быстро ушел, пожелав путникам удачи.

– Хороший мальчик. Лот, может, предложить ему идти с нами? Лот? Лот?!

– Да! Что?

– Что с тобой?

– Я все никак не отойду от плача того… чем бы оно ни было.

– Он простой крамольный. Просто провел небольшой ритуал, чтобы стать более приспособленным к окружающим условиям.

– И ему было больно. А я выколол ему глаз.

– Эй, – Яромир обнял попугая, – ты ранил сумасшедшего. Он представлял для нас опасность. А тех, кто представляет опасность, надо бить.

– Неправда.

– Правда. Нас же в городах убивают, как только мы начинаем терять рассудок. Так почему мы не можем убивать тех, кто хочет нам навредить?

– Но ему было больно.

– Я понимаю, но такова жизнь. Мы же хотим спасти мир. И ты сказал, что желаешь в этом поучаствовать.

– Неужели делать больно обязательно?

– К сожалению, да. Вспомни все героические эпосы, которые ты читал. Злодея не победить, если не убить.

– Но я поступил плохо. Он так…

– Я понимаю. Первый раз делать больно всегда сложно. Но ты поступил правильно.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Помни об этом каждый раз, когда приходится переступать через себя. Ты все делаешь правильно. Мы спасаем этот мир. А без убийства монстров это невозможно.

– А людей? Тех, кто еще человек и в здравом уме. Я не хочу убивать их.

– Я тоже. Никто не хочет. Мы же не коменданты какие-нибудь.

– А ты убивал человека?

– Один раз.

– Как?

– Ты правда хочешь это послушать после того, как… Хотя давай больше не вспоминать об этом. Это была девушка. Я ее задушил. Вначале она убила меня, а потом я ее. Вот и вся история.

– Так вот как ты умер первый раз.

– Ага. Пойдем поедим. По опыту знаю, что это помогает. А потом свалим из этого города и забудем все как страшный сон.

– А ты понял, почему Давид такой спокойный?

– Конечно. Он уже один из наших. Наверняка почитал пару глав перед сном и, пока спал, понял истину.

– Так, значит, он тоже превратится в это?

– Нет. Если не захочет. Да и какая разница? Возможность быть рядом со своими хозяевами стоит небольшой платы. А теперь идем.

Глава 9

Тюремная камера была очень старой, заставшей еще те времена, когда коменданты не были скованы законами. Стены в глубоких трещинах, сквозь которые пробивался сероватый мох, от него пахло гниющими огурцами, и целых три стула, ни