Игра Бродяг - Литтмегалина Страница 21

— Не знаю, — только и раздалось ей в ответ.

Наёмница, уверовавшая в глубине души, что он если чего-то не знает, то наверняка догадывается, внезапно страшно на него обиделась.

— Но хотя бы где они? — раздраженно осведомилась она.

— Узнаем, когда в них окажемся. Или не узнаем. Знаешь, иногда попадаешь в ловушку, выбираешься из нее — и так и не понимаешь до конца, что это было на самом деле.

— Мы что, прямо вот сейчас можем очутиться в ловушке? — встревожилась Наёмница.

— Сейчас? Вряд ли, — заторможено-расслабленно откликнулся Вогт. — Еще даже следующий этап не начался.

— Начался, — констатировал он чуть позже.

Наёмница уставилась на него, и он молча указал ей на линию горизонта. Маленькие темные дергающиеся пятна. Наёмница прищурилась, но все еще не могла рассмотреть.

— Что это? — настороженно осведомилась она.

— Собаки, — мирно объяснил Вогт.

— Собаки?

— Да, охотничьи.

Теперь она и сама видела. Собаки приближались с ужасающей скоростью. От их лая зазвенел воздух. Они были огромные.

— Бежим, — заметалась Наёмница. — Скорее! Они же нас растерзают!

— Они все равно быстрее, — возразил Вогт и встал. — Если мы побежим, это только разозлит их, вот и все.

— Я боюсь собак, — панически зашептала Наёмница, беспокойно переступая с ноги на ногу.

— Не двигайся.

— Я боюсь! — закричала Наёмница. — Я боюсь! — и побежала.

Она мчалась как вихрь. Вогтоус испуганно посмотрел ей в спину и, сорвавшись, помчался за ней.

Псы настигали. Из-за горизонта показалась процессия ярко разодетых всадников.

Близкое рычание собак заставило Наёмницу и Вогта остановиться и одновременно обернуться. Что им оставалось? Разве что продолжать бежать еще несколько секунд, до тех пор, пока острые зубы не вцепятся в их икры. В голове Наёмницы промелькнула идея попытаться отбиться кинжалом, но желание утаить от Вогта тот факт, что она в очередной раз его не послушалась, заставило ее помедлить. А затем ее ударили в грудь тяжелые лапы. Линия горизонта опрокинулась, затылок больно стукнулся о землю, влажная собачья пасть крепко обхватила горло. Чувствуя острые зубы, глубоко вдавливающиеся в кожу, Наёмница в ужасе зажмурилась и хрипло задышала.

— Не дергайся, — с трудом выговорил Вогт, чье положение было не лучше. — Они ждут хозяев.

Последующая минута была одной из самых неприятных в жизни Наёмницы. «Ненавижу собак, — думала она. — Ненавижу. Разве что на вкус. На вкус они ничего. Лучше, чем крысы, определенно». По ее шее стекали капли собачьей слюны. Земля задрожала от ударов копыт — звук раздавался все ближе, и ближе, и ближе. Наёмница уже решила, что сейчас пробегутся прямо по ней (утешало одно — собаке тоже достанется), когда топот наконец-то стих.

— Взгляните, господа, каких странных кроликов поймали наши псы, — произнес насмешливый женский голос.

Послышался смех дружной компании — мужские и женские голоса вперемешку. Серебристо звенящий голосок насмешницы выделялся четче всех. Он ярости у Наёмницы потемнело в глазах.

— Не соблаговолите ли вы приказать вашим псам отпустить нас? — дипломатично предложил задыхающийся Вогт.

— Пожалуй, — медленно согласился женский голос. — Волк, Зуб, фу!

Челюсти разжались. Наёмница поднялась, держась за склизкое от слюны горло. У нее жгло язык от желания высказать этой дамочке, что она думает о ней и ее паршивых псах, но, увидев обидчицу, восседающую на прекрасном вороном коне, она потеряла дар речи.

«Нет, — подумала Наёмница, сама не замечая, что ссутуливается, как будто пытаясь стать меньше и незаметней. — Таких не бывает».

Небо и трава вдруг поблекли.

***

Все рожденные прежде женщины нужны были лишь для того, чтобы, потренировав руку на их лицах и телах, природа смогла создать лицо и тело Шванн. И, любимое дитя, Шванн предстала во всем совершенстве — кожа белая, как алебастр, рыжие волосы струятся по спине, как жидкое пламя. Ее красота завораживала и подавляла, занимала все собой, никому и ничему не оставляя места. Там, где была Шванн, была лишь Шванн — и только. Остальное теряло свое значение, утрачивало облик.

Сейчас Наёмница рассмотрела каждый хрупкий палец затянутой в перчатку руки, сжимающей позолоченную уздечку, но едва ли бросила взгляд на сопровождающих Шванн охотников.

— Знаете ли вы, где находитесь, бродяги? — услышали они низкий мужской голос. Один из охотников выступил вперед.

— Знаем. Здесь, — не отводя от Шванн восторженных глаз, ответил Вогт.

— Жалкое отребье! — воскликнул охотник. — Это владения самой Шванн — величайшей женщины в стране! Вот куда вы забрели, осквернив эти края своим мерзким видом и вонью ваших грязных шкур!

— Да, мы этого не знали, — кивнул Вогт, боясь моргнуть и упустить такую красоту из виду хотя бы на долю секунды. — Мы не хотели. Отпустите нас.

Охотник обнажил меч.

— О нет, вы так просто не уйдете! Никто и никогда не смел явиться в эти земли самовольно! Только смерть искупит вашу вину!

Наёмница судорожно сглотнула. Их действительно могли убить, и даже наверняка убили бы, если бы тут не вмешалась Шванн, чей голос тек как холодный прозрачный ручей:

— Думаю, нам следует повременить с этим, господа. Мы отправились на охоту, а поймали этих двоих — следовательно, охота наша была не безрезультатна, хотя и с несколько необычной добычей. Предлагаю отогнать их в мой замок. Мы столь редко видим настоящих простолюдинов, окруженные непроницаемой стеной отборнейшей знати, что представители черни, эти странные полулюди-полузвери, для нас лишь немногим уступают в экзотичности причудливым животным, которых привозят для нас с далеких островов. Во время вечернего пира они будут нашим развлечением, а завтра мы решим, что с ними делать — если, конечно, от них останется что-нибудь до завтра, — Шванн рассмеялась, а за ней рассмеялись и охотники.

«Смешно, — злобно подумала Наёмница. — Ну просто очень ХА-ХА. Особенно для тех, от кого до завтра ничего не останется».

Идею Шванн бурно поддержали все, кроме, разумеется, Вогта и Наёмницы. Они просто промолчали, понимая, что право высказывать возражения было безнадежно потеряно в тот самый миг, когда они ступили на эти земли. Впрочем, Вогт и не возражал.

Их погнали впереди лошадей. Вогтоус пыхтел себе преспокойненько, Наёмница же клацала зубами от унижения и злости.

— Она смеялась! — прошептала Наёмница Вогту. — Ее псы чуть не разорвали нас, а она смеялась!

— Красивая, правда? — выговорил тяжело дышащий Вогт.

— Смеялась! — повторила Наёмница, чья раненая гордость страдала и кровоточила. — Наши недавние неприятности в городе вскоре покажутся нам приятным воспоминанием. У тех сволочей в городе не было фантазии, мы хоть знали, чего от них ожидать. А у этой рыжей твари, поверь мне, фантазия имеется.

Казалось, этот мучительный бег никогда не закончится. Стоило Наёмнице и Вогту хотя бы немного замедлиться для передышки,