Противоборство Тьме - Максим Владимирович Виноградов Страница 22

Яичница, тем временем, зарумянилась. Сковородка перекочевала на деревянную подставку, на столе появились хлеб с сыром, я принялся насыщаться прямо из чугунка. Одно из преимуществ холостяцкой жизни – можно не заморачиваться лишний раз с посудой.

Почти два месяца вундертим в Берлине. Два месяца спокойной, размеренной жизни. За это время я почти успел позабыть о взрывах, погонях, растерзанных трупах и прочих приключениях. Вернее, помнил, кончено, но на заднем фоне, как о страшном сне, что никогда не сбудется в реальности.

Прожевывая очередной кусок холостяцкой пищи, запивая водой, думал о том, как странно складывается судьба. Какими-то участками. Я потерял все, что имел раньше, зато приобрел взамен абсолютно новое. Новый город, новая работа, новые друзья, новая жизнь. Былые деньки в Данциге казались далекими и неправдоподобными.

Как ни странно, за эти два месяца я больше всего сдружился с Хансом. С остальными общался, да. Но именно Ханс стал моим чуть ли не ежедневным собеседником и напарником в делах и отдыхе. А прочие…

Вольф сам по себе не особо общительный, он избегал больших скоплений людей и предпочитал природу. Общались мы с ним нормально, но не много. С оборотнем классно выбираться отдыхать на природу! Но, например, в кабак сходить уже совсем не то, не его стиль.

Стрелок, хоть и напротив, весьма общительный, но, как выяснилось, мы с ним разошлись во вкусах. Пару раз Ян выбирался вместе со мной в любимые таверны, но предпочитал все же более культурные мероприятия – балы, театр, музеи. Высший свет, одним словом.

С ним заодно выступал и Григорий. Оно и понятно, все-таки бывший граф. Прямо представляю, как эти двое на каком-нибудь приеме или рауте отвешивают комплименты дамам и рассказывают о своих небывалых приключениях на службе Родине.

Я доел завтрак, сковородка нырнула в раковину. Вечером помою. А может и завтра, по обстоятельствам. Есть ведь еще одна – чистая, так что с мытьем можно не торопиться. Сделав такой вывод, я прошел в спальню к открытому бельевому шкафу. Принялся не торопясь одеваться.

С Анжелой отношения сложились, причем довольно ровные, дружеские. Частенько выбирались вместе на вечеринки или концерты. О том небольшом эксцессе в тесном номере в Вольсорте ни я, ни она не вспоминали. Девушка-то может, и вовсе не помнила, а я сделал вид, что ничего не было. К тому же, подсознательно, не сговариваясь, мы держались на известном расстоянии друг от друга. Если шли по улице, то за пару шагов, если сидели у стола, то в разных углах. Определенная неловкость, конечно, присутствовала, но как-то свыклись.

А вот Ханс взял надо мной шефство всерьез. Во-первых, Босс занялся образованием и тренировкой, натаскивая и обучая всяческим премудростям, необходимым в нашем деле. А во-вторых, мы провели не один вечер во всевозможных кафешках и барах, коих он знал в Берлине неимоверное множество. И всегда было весело и интересно.

Одевшись, вышел из дома, спустился немного по улице. Здесь, на перекрестке, находилась одна из любимейших кофеен. Свободное время еще оставалось, так что я зашел внутрь, чтобы выпить чашечку горячего душистого латте.

Вообще-то никто нас не контролировал и не заставлял приходить вовремя. Просто так уж принято – появляться в особняке не позже десяти утра и заниматься своими делами. До позднего вечера, с небольшими перекусами, все учились, работали, тренировались, прокачивали навыки, готовясь к будущим свершениям. И так пять дней в неделю – выходные, как у обычных людей, для отдыха.

Пил кофе, размышляя о том, что мне нравится так жить. Нравится Берлин, нравятся мои друзья и нравится то, чему учит Ханс.

Почти целый месяц Босс гонял по географии. Я учил наизусть карты, страны, города, поселки, дороги. Маршруты кораблей, рейсы самолетов и дирижаблей. Проходимость и доступность различных населенных пунктов для того или иного вида транспорта в определенное время года. Размеры и очертания лесов, гор, морей, озер. И прочее, прочее…

Параллельно натаскивал на политические знания.

«Ты должен знать не только где что, – убежденно говорил Ханс, – Но и где кто! Что за город, какое в нем правительство, кто является формальным, а кто номинальным лидером. В идеале – завести со всеми знакомство.»

Все это давалось мне с превеликим трудом. Никогда не любил тупой зубрежки, а тут массив информации, что нужно усвоить, отличался внушительными размерами.

Тем не менее, что-то Хансу удалось вбить в мою голову. Во всяком случае, я мог проложить быстрейший маршрут из любой точки «А» в любую другую точку «Б» с учетом всех видов транспорта и прочих условий. Правда, пока только в пределах Прусской Республики. Но я над этим работаю.

К тому же, все-таки удосужился выучить имена и должности всех более-менее значимых представителей высшей власти Пруссии. Уже большой шаг для меня!

Допив вкуснейший кофе, я быстрым шагом направился на юг. До особняка оставалось всего-ничего – минут двадцать ходьбы. А прогуляться по утреннему Берлину очень приятно.

Стояла теплая осенняя погода, солнце пригревало из последних сил. Что может быть лучше, чем променад по живописному городу? Справа осталась великолепная церковь Святой Софии, краешек парка Монбио поманил увядающей зеленью, через пять минут я подошел к водам величественной Шпрее.

На мосту немного постоял, глядя на воду. Мысли в голове скакали с одной темы на другую.

Учеба давалась с трудом и немного напрягала. Но Ханс, спасибо ему, умел так организовать учебный процесс, что даже зубрежка превращалась в приключение. Он не просто говорил, что надо учить, но и подробно объяснял почему. И это все меняло.

Конечно, объемы информации пугали. Но когда я поделился своими опасениями с Краузе, он легко успокоил, сказав, что другие вкалывают гораздо больше.

«Радуйся, у тебя пока что программа щадящая!» – усмехнулся Босс.

«Что-то я не видел, чтобы они зубрили!»

«У каждого свои таланты и своя роль в команде. Смирись!»

В целом же, все было просто замечательно. Только одно омрачало безоблачную жизнь – Нейти.

Я не видел и не слышал ничего о суккубе уже два месяца. И это немного… угнетало. Я чувствовал какое-то нарастающее внутреннее напряжение. Все усиливающееся ощущение, что важная часть жизни проходит мимо. Это даже не сексуальное влечение, а гораздо более глубокая психологическая зависимость. Ужасно не хватало ее… присутствия?

Тяжело вздохнув, перешел мост и оказался на острове Шпрееинзель. Прошел по одной из красивейших улиц Берлина, мимо величественного Берлинского собора и темно-зеленого Люстгартен парка. Именно здесь, потерявшись на фоне огромного Городского дворца, стоял особняк вундертим.

Внушительные двери, двойной пост охраны, вежливые приветствия дворецких. Я вприпрыжку взлетел на второй этаж, в кабинет Босса.

– Здорова, Босс! – выдал жизнерадостное приветствие.

– Привет, Глеб! Как здоровье?

– Да все в порядке, – я слегка удивился вопросу, вроде же только вчера виделись.

– Ну, отлично! Слушай, будь другом, плесни мне виски вон из того шкафчика…

Пожав плечами, послушно подошел к указанному отделению бара.

– Слушай, Ханс, зачем ты столько пьешь? – серьезно спросил я, – Уже попахивает алкоголизмом, не находишь?

– Во-первых, это не твое дело! – отмахнулся Краузе, принимая тем не менее из моих рук стакан с пойлом, – Во-вторых, я по своей природе максималист. Для меня в мире есть или черный, или белый цвет, оттенков не приемлю. Да еще к тому же я вижу людей насквозь! Волей-неволей приходится пить, чтобы не начать ненавидеть всех подряд и хоть как-то смириться с несовершенством окружающего мира.

– Ну ты загнул! – удивился я, – Есть еще и в-третьих?

– Конечно, всегда есть… В-третьих, в мире и так слишком много риска. Да, я пью и знаю, что, возможно, от этого проживу немного меньше. Ну а кто-то гоняет на мехмобиле с нарушением всех правил. Кто-то лазит по скалам без страховки. Кто-то объедается до ожирения. Каждый гробит свою жизнь по-своему!

Возразить Боссу, как обычно, особо нечем.

– А вообще, ты не о том думаешь! – продолжил между тем Ханс, – Не забывай об учебе! Кстати, только что я применил на тебе небольшой трюк, один из видов психологических манипуляций, так называемый эффект Ховарда.

– Да ну?

– Ну да! Суть в следующем. Если задать человеку какой-нибудь риторический вопрос, например, «как дела?» или «как здоровье?», выслушать такой же риторический ответ –