Эпидемия - Евгений Юрьевич Лукин Страница 22

Неполиткорректные речения вице-мэр произносил теперь открыто, не прикрывая рта рукой. Очевидно, был уверен в том, что никто не подглядит и не подслушает. Ну правильно, снаружи-то окна зеркальные…

— Все же как-то… странно… Отшибленный… в резервации…

— Что ж тут странного? — хмуро возразил Василий Панкратович. — Взять, скажем, библиотеку для слепых. Директор — зрячий, сотрудники — зрячие… Или отару возьмем… Ее ж не овцы охраняют, правда?..

А Треплева тем временем посетил любопытнейший вопрос: почему прекрасный, но отшибленный работник наслаждался творениями Иоганна Себастьяновича в кабинете начальника, а не в своем собственном? Напрашивается предположение, что здесь и аппаратура получше… и звукоизоляция помощнее… Иными словами, получается, вице-мэр сам грешен…

Кажется, разговор пока складывается удачно. Не допрашивают, скорее оправдываются. Единственное, что смущает: зачем Василию Панкратовичу понадобилось предъявлять изнанку здешней административной жизни? Мог ведь оставить Антона в приемной, выгнать безбашенного меломана из кабинета и лишь после этого пригласить посетителя для беседы. Решил показать, какой он золотой человек? Возможно…

Что там говорил про него вчера Иоганн Себастьянович? Большой интриган… Круто идет в гору… В Думу пролезть намерен…

Самое время насторожиться.

— Нет, карьеристы народ нормальный, управляемый… — кисло молвил золотой человек. — А вот идейные… С идейными беда.

— Подполье? — сочувственно уточнил Антон.

Чиновник замер, затем поднял на собеседника странно прояснившиеся глаза. «Ах вон ты откуда…» — отчетливо читалось в них.

— Телевизор надо меньше смотреть! — сердито отрубил он. — Нет в резервации никакого подполья! Нет и не было! — Тут вице-мэр запнулся, словно бы чуть не выдав государственную тайну. — То есть… — поспешил исправиться он. — Было, но… давно. Очень давно… Нашли кому верить — телевидению! Обычное предвыборное вранье…

— Два места в Думе?

— Именно! На все пойдут, лишь бы нам их не отдавать… Надо же, подполье! Это у вас там в городе подполье! Сами, небось, вчера видели… Не бомбежка, так облава…

Удивительные формы принимает подчас вражда города и деревни!

— Ну ладно… — буркнул чиновник, вроде бы досадуя на собственную несдержанность. — Давайте знакомиться поближе. Кошелечек ваш, будьте добры…

Треплев решил, что ослышался.

— Простите?..

— Кошелек, кошелек, — нетерпеливо повторил вице-мэр, глядя с недоумением на Антона.

Чувствуя себя совершенно по-дурацки, тот полез в карман и достал портмоне. Василий Панкратович моргнул, вгляделся.

— Что это? — спустя мгновение спросил он.

— Вы же просили… Вот…

Немую сцену прервал голос секретарши, раздавшийся откуда-то из недр служебного стола.

— Василий Панкратович, — сказала она. — К вам смотритель…

Спасибо, выручила! Антон поспешил вернуть кошелек на место. В крайнем случае соврем, будто вынул первое, что вынулось, — случайно.

Глава 7

Тезка

Дверь открылась — и в кабинет вошел Антон Треплев. Сильно постаревший, но все еще узнаваемый. Прожег взглядом того, что сидел на стуле, затем повернулся к вице-мэру.

— Василий Панкратович… — с невыносимой укоризной произнес он.

— Ой, да бросьте вы! — нервно вскричал чиновник, страдальчески исказив мужественные свои черты. — Вечно вам мерещатся какие-то интриги, каверзы… Ну, сбежал человек из города! А как не сбежать? Вы на него посмотрите…

— Смотрю… — невыразительно проговорил вошедший и снова уставился на Антона.

Тот тоже глядел на него во все глаза.

— И когда только стукнуть успели! — горестно подивился хозяин кабинета. — С ума я сойду в этом гадюшнике…

Его не слушали. Изучали друг друга. Наконец тот Треплев, что помоложе, поднялся со стула, шагнул навстречу.

— Антон, — глуховато представился он.

— Антон… — принимая протянутую для пожатия руку, то ли согласился, то ли тоже представился его старший товарищ.

— В конце концов, — проскрежетал вне себя Василий Панкратович, — вы сами просили о помощнике! Ну и чем это вам не помощник?

— Двое Треплевых на один музей? Не многовато?

— Почему нет? У вас же там есть экспозиция ранних его лет… Ну вот и…

Пожилой осклабился.

— Два черепа Антона Треплева? — осведомился он не без сарказма. — Один детский, другой взрослый?

Нордические черты отвердели.

— Антон Антонович, — холодно молвил вице-мэр, пристально глядя на музейного работника. — Мне иногда кажется, вы настолько вжились в роль, что готовы стать девятым по счету…

Наверняка удар сознательно был нацелен ниже пояса. Смотритель замер с полуоткрытым ртом и не нашелся что ответить.

— Короче, — подбил итог чиновник. — Передаю в ваши руки. Покажите музей, переговорите… Что с ночлегом? — последний вопрос был адресован городскому гостю.

Тот замялся:

— Н-ну… можно, конечно, заночевать у Иоганна Себастьяновича… Он и сам предлагал…

— Далековато, — посетовал чиновник. — От самого шоссе пешкодралом… на ночь глядя… — Он вновь повернулся к старожилу. — Знаете что, определите пока в подсобку. А утром, когда оформим, что-нибудь сообразим… В общем, до завтра! Удачного вам знакомства…

Треплевы еще раз покосились друг на друга и направились к выходу. Однако стоило обоим очутиться в тамбуре, смотритель неожиданно сменил гнев на милость.

— Похожи… — одобрительно шепнул он. — Удивительно похожи. Будь вы чуть постарше, цены б вам не было… — Пропустил вперед, оценил со спины. — А походочка слабовата… — вынужден был он добавить с сожалением. — Подработать надо походочку…

* * *

До музея добирались пешком. Общественного транспорта в резервации, надо полагать, не водилось — незачем. Встречные озадаченно здоровались, потом останавливались и долго смотрели вслед.

— А?! — ликующе восклицал смотритель. Следует заметить, что выходило это у него несколько театрально. — Тишина-то! А? Вы сравните, сравните… В городе — там же совсем иная мораль: едешь с глушителем или, скажем, динамик забыл врубить — значит, что-то скрываешь, значит, совесть нечиста…

Сообразил, что рассказывает все это беглецу, не далее как вчера вырвавшемуся из грохочущего ада, смешался, смолк.

— Зачем ему понадобился мой кошелек? — воспользовался паузой Антон.

— Кому? Василь Панкратычу?

— Ну да…

Старший Треплев удивленно покосился на младшего.

— Как зачем… Личность удостоверить.

Ах, вон это у них как теперь делается! Плохо… Спросили раз — спросят другой. Кажется, чистосердечного признания не избежать — рано или поздно расколют. Да, но поверят ли? Судя по ночной беседе в особняке — ни при каком раскладе…

Над их головами, залетая то справа, то слева, порхало полупрозрачное насекомое — то ли крохотная бесцветная стрекоза, то ли карамора-переросток. Вспомнилась вчерашняя фраза Иоганна Себастьяновича: «Это не тебя пасут?.. Пробуют на роль и все пишут?..»

Черт его знает, может, и впрямь беспилотничек! Летает и подслушивает. Если так, то в таинственной Конторе о беглеце, надо полагать, все уже известно в подробностях.

— А правда, у вас там в городе, говорят, завелись эти… проктомеломаны?.. — с нездоровым любопытством спросил смотритель.

— Про… кто?..

— Проктомеломаны! Вставляют себе динамики. Ну, сами знаете