Времена звездочетов. Наш грустный массаракш (СИ) - Бушков Александр Александрович Страница 22

Пожалуй, следовало предпринять какие-то действия – без малейшей спешки, с величайшим терпением и осторожностью, речь, несомненно, идет о какой-то грандиозной и мрачной тайне. Быть может, с такой тайной он еще не сталкивался – очень уж серьезных основ жизни она касается. Чтобы запретить астрономию – пусть и не путем прямых запретов, – нужны крайне веские причины...

Сварог потянулся было к компьютеру, но передумал. Компьютер был хелльстадский, позволявший шарить по самым засекреченным хранилищам Империи, не утруждаясь паролями, но он пребывал вне Хелльстада, и специалисты Канцлера быстро определили бы, кто именно браконьерствует в запретных лесах. Именно поэтому Сварог не стал проникать в архив Департамента Навигации – и там быстренько установили бы личность беззастенчивого шалуна. Ничего, до Хелльстада и получаса не будет, следует туда и отправиться. Но сначала...

Сварог отодвинул кресло и направился в Восходное крыло дворца – целый немаленький этаж, относившийся к «помещениям короля», а потому у двери стояла стража, не допускавшая посторонних (да они туда и не совались, прекрасно зная дворцовые порядки). Там, кто постоянно, кто время от времени, обитали и его ближайшие соратники, и прилетавшие по делам сподвижники, и просто люди из «ближнего круга». Правда, из постоянных жильцов остался лишь мэтр Анрах – Бали Магадаль с тех пор, как обзавелась сердечным другом, перебралась в подаренный ей Сварогом особнячок в городе. К Анраху-то он и направлялся...

Однако покинул покои верного книжника через какой-то квадранс. Не было нужды засиживаться там надолго. Ровным счетом ничего полезного он не узнал. Со скучающим видом завел разговор о запретных темах – Анрах, давно известно, был их великим знатоком, в чем несказанно помогало его нынешнее положение при Свароге, позволявшее теперь не опасаться ни Багряной Палаты, ни восьмого департамента, да кого бы то ни было. Поговорив немного о вещах сейчас совершенно неинтересных, легко перевел разговор на интересовавшую его тему, небрежно задал несколько вопросов...

И оказался в тупике. Анрах, как Интагар только что, всю жизнь принимал на веру те же представления об астрономии, обсерваториях и телескопах, точно так же считал, что разглядывать звездное небо – жуткое неприличие, вроде появления на улице без штанов. И в жизни не слышал, чтобы кто-то из книжников предавался столь безнравственному занятию – по его словам, это было бы столь же предосудительно, как сочинять ученый трактат об ухватках и обычаях извращенцев, пусть ими занимаются врачи и полиция...

Сварог, естественно, моментально определил, что старый соратник ему ни капельки не врет. Свой интерес к прежде никогда не затрагивавшейся теме объяснил тем, что ему кто-то рассказал о древних лженауках, поинтересовался: не знает ли мэтр о книгах, описывавших, как в древние времена с ними обстояло? Анрах, сразу ясно, поверил и обещал разыскать парочку (сам он никогда такими не интересовался, старинные лженауки его не привлекали совершенно). Сварог еще несколько минут поддерживал пустой разговор, потом сослался на неотложные дела, не оставляющие порой королей и в эту вечернюю пору, и откланялся.

Вышел в тихий безлюдный коридор, роскошный, как все дворцовые, особенно «помещения короля», ярко освещенный сиреневыми гроздьями карбамильских ламп и устланный глушившими шаги ратагайскими коврами. Здесь, слава 6oiy, не было изрядно надоевших лакеев и телохранителей, притворявшихся лакеями. Ни единой живой души. А потому он высвободил из-под широкого рукава браслет и, подняв его к лицу, вызвал дежурного пилота, разместившего здесь же, во дворце, под надежной крепкой легендой одного из камердинеров. Обычно он обходился без пилотов, но сейчас отчего-то не хотелось ни вести брагант самому, ни даже проделывать короткие манипуляции с автопилотом.

Когда пилот откликнулся, спокойно приказал:

– Идите в «Старую голубятню», я сейчас туда поднимусь.

Привыкший к вызовам в любую пору, пилот отрапортовал:

– Есть.

Однако прежде чем отправиться в «Старую голубятню», следовало завернуть к себе за немаленьким узлом из чистой холстины – отец Грук, как всегда, привез гостинцы и для Яны...

По дороге ему пришло в голову, что к ситуации крайне подходит заковыристое научное слово «импринтинг», изрядно полузабытое. Лет за десять до отбытия с Земли, улетая в Москву, откуда предстояло отбыть в очередную неизвестную окружающему миру командировку, он ради скоротания времени взял в самолет очередную только что купленную научно-популярную книжку из серии «Эврика». Он любил эту серию – большинство книг было написано живо и увлекательно, даже когда речь шла о самых головоломных темах. Так и с этой, по биологии.

Несмотря на внешнюю заковыристость, слово означало не столь уж и головоломное явление. Таков уж один из законов природы, что только что вылупившиеся из яиц цыплята, если рядом по какой-то случайности не окажется мамы-курицы, будут считать своей мамой первое живое существо, которое увидели, покинув скорлупу. Дворового песика, а то и кошку (с самыми печальными для себя последствиями), хозяйскую малолетнюю дочку, пьющего сантехника дядю Васю. И это навсегда. Мама-курица может сколько угодно метаться и кудахтать – цыплята будут пищащей вереницей неотступно следовать за дядей Васей, идет ли он по вызову или в забегаловку.

Ситуация в чем-то напоминает импринтинг – «цыплята» знают не реальную картину мира, а то, что считают реальностью... Вот только они, в отличие от Сварога, так никогда и не узнают, что заблуждались...

Мимоходом он глянул в высокое стрельчатое окно на висящий высоко над городскими крышами Семел. Появились кое-какие первые догадки, впервые за все годы пребывания здесь он задумался над неправильностями, которыми прежде пренебрегал, потому что они никоим образом не затрагивали его жизнь и работу. Но теперь...

Человек – не безмозглый цыпленок и способен отбросить подобие импринтинга, с которым сжился...

Глава V

НАШ ГРУСТНЫЙ МАССАРАКШ

Как всегда, в огромном помпезном холле Вентордерана его встретили четыре Золотых Истукана, верный Мяус и Золотой Сокол. Одному из Истуканов Сварог вручил привезенный с собой узелок и велел отнести на кухню, положить в здешний холодильник. У второго принял алую мантию и митру – он порой их носил в Вентордеране, чтобы не особенно выпадать из образа. Мяусу велел отправляться в компьютерный зал Велор-дерана и дожидаться там. Золотого Сокола как обычно проигнорировал, на что робот никак не мог обидеться – эта красивая птичка ему была решительно ни к чему, сам Фаларен ее держал исключительно в силу привычки...

Поднялся в Аметистовую Башенку, как было с самого начала заведено из уважения к Яне, позвонил и вошел, моментально получив позволение – других гостей, кроме него, здесь просто не бывало. Поздоровался с Золотыми Медвежатами, к которым всегда относился с симпатией, прошел в кабинет, где, как и предполагал, застал Яну в трудах праведных и творческих. С некоторой неохотой она оторвалась от компьютера, подставила щеку для поцелуя, сказала:

– Ты не предупредил, что прилетаешь...

– Из коварства, – сказал Сварог. – Вдруг, да и застану тебя с любовником.

– Шуточки у тебя, Стас, дурацкие! – чуточку надулась Яна.

– Полное отсутствие воспитания, общество грубых вояк и жуликов, – без раскаяния ответил Сварог. – Я тебе крепко помешал?

– Ну что ты, нисколечко. Или какое-то важное дело?

– Полное и законченное безделье, – сказал Сварог как мог беззаботнее. – Немного придется поработать в компьютерном центре – рутина. А к тебе совершенно пустяковый разговор...

– Ну, тогда подожди немножко, ладно? Я только закончу главу, осталось совсем мало...

– О чем разговор, творческий ты человек, – сказал Сварог и отошел к высокому стрельчатому окну, не обремененному портьерами – в Хелльстаде просто-напросто не было любопытных глаз, пялившихся в окна Вентордерана обоих королевских дворцов.