Тот, Кто Сможет Выжить - Игорь Горячев Страница 23

— Да, ну и дела! А я-то думал у вас тут тишь да гладь, да божья благодать.

— Dir werden wir gerade eine Extrawurst braten! Как бы не так! Сидим как на пороховой бочке и не знаем, где в следующий раз рванёт. Вот, например, пару месяцев назад в ЛГБТ секторе у нас произошла серия убийств. Нескольких геев нашли прямо на улице с аккуратно отсечёнными головам, знаете, как мечом. Подозреваем сарацинов, но и православные радикалы тоже на такое способны. Пока так никого и не удалось найти. Или серия изнасилований белых женщин и девушек в гражданском секторе. Ну, здесь может быть кто угодно. Недавно вот и педофилы появились. Изнасиловали нескольких девочек. Но не убивают, слава богу. Тоже найти пока не можем. А девочки ничего рассказать не могут. Он или они их усыпляют чем-то, привозят к себе на квартиру, которая неизвестно где находится. Там их насилуют, причём делают это в детских масках зайчиков, клоунов, петрушек, чтобы лица скрыть. Некоторые девочки воспринимают это как игру. А потом снова усыпляют и отвозят на то место, где их взяли.

— Ох, Генрих, прямо какое-то гнездо порока тут у вас.

— Да уж, не скучаем. Ну, что же, Виктор, не буду вам больше докучать страшилками из жизни нашего города, позвольте откланяться. Пока у меня всё. Надеюсь посидеть с вами иногда, за стаканчиком хорошего виски, в неформальной обстановке, если у вас будет время. Всегда приятно побеседовать с умным человеком и законопослушным гражданином. В следующий раз, если увидите «бегуна» на улице и преследующих его полицейских, мой вам совет — лучше отойдите в сторонку. Не пытайтесь задерживать «бегуна». Это опасно для жизни. Они обладают неимоверной силой. Грузовики переворачивают, знаете ли. А вас он бы отбросил просто как пушинку.

— Что?! Этот мальчишка?

— Это не мальчишка, это уже «зомби», влекомый неведомой нам силой.

— А как же вы удерживаете тех, кого удаётся поймать.

— Игла их парализует примерно на час. И в это время мы их передаём в МЕРС, где их почти всё время держат под воздействием сильных препаратов, нейтрализующих их силу. Кстати там, за дверьми, вас дожидается Шейла Александер. Она как раз там работает… Очень красивая женщина… Не скрою, тайно влюблён. Но куда мне с моей лысиной и лошадиной мордой. Признаться завидую. Не успели появиться в нашем славном городе и уже в окружении прекрасных поклонниц.

Фон Мюллер вышел из палаты и в палату сразу же вошла Шейла. Она была в роскошном бежевом, с бретельками, платье выше колен, открывающим её великолепные загорелые плечи, руки и ноги, и в туфлях на высоких каблуках, с распущенными волосами. Да, эмоции Мюллера можно понять. Как сказал поэт, прекрасна без извилин. Наверное, прямо из ресторана.

— И прелести её секрет разгадки жизни равносилен, — сказал Виктор.

Но Шейле было не до комплиментов.

— Виктор, вы что же это такое вытворяете! Я из окна ресторана всё видела.

— А что такое?

— Зачем вы бросились под выстрел полицейского?

— И не думал даже. С криком «держи его», я бросился за «бегуном», который удирал в сторону ограждения. И в это время меня случайно подстрелил полицейский.

— Бросьте, Виктор. Не считайте меня дурочкой. — Она села на стул у его кровати, закинув ногу на ногу, наклонилась к нему и понизила голос почти до шёпота. — Я всё видела своими глазами. Вы бросились не за «бегуном», вы бросились под выстрел полицейского и прикрыли «бегуна» своим телом. Кроме того, ваши вчерашние сентенции на крыше Института у профессора, заставляют меня думать, что вы скорее сочувствуете «бегунам», чем склонны устраивать за ними погони.

— Вы знаете, Шейла, — сказал Виктор, стараясь не смотреть на эти божественные колени, на почти наполовину обнажённую грудь, которые были так близко от его носа, и на убегающую под платье линию бедра, — давно замечено, что на одни и те же события люди могут выдать кучу различных интерпретаций. Ваша — лишь одна из многих. Но я настаиваю на своей версии.

— Виктор, послушайте меня. — Она вдруг неожиданно тронула его руку. — Вы мне симпатичны, вы мне сразу понравились, как только я вас увидела. Может быть, женщине нескромно делать такое признание мужчине, но мы, панамериканки, более решительны в таких вопросах. Не скрою, в вашем поступке есть что-то очень красивое, жертвенное. Это очень трогает. Но вы ведёте себя неразумно. Вы же знаете, «бегуны», это уже не люди и законы во всём мире беспощадны к тем, кто помогает «бегунам». У вас был этот фон Мюллер, он очень въедливый и хитрый тип, будьте осторожны с ним. Он уже что-то заподозрил и теперь будет исподтишка наблюдать за вами.

— Не вижу поводов для беспокойства, Шейла, мне он показался вполне симпатичным человеком, но я учту ваши пожелания… А что ресторан уже закрыли? Я уже прекрасно себя чувствую, и бокал доброго старого бургундского укрепил бы мои пошатнувшиеся нервы и силы…

Шейла грустно улыбнулась.

— Да как-то настроение уже не ресторанное.

— Шейла, а знаете что, поехали ко мне… — Виктор чувствовал душевный подъём. — Купим, что-нибудь по дороге… и прекрасно проведём вечер.

— А! В конце концов, почему бы и нет. Я женщина одинокая и свободная, и никто меня дома не ждёт. Поехали…

Они сидели в креслах у невысокого столика в комнате, расчерченной багровыми полосами заката. На столике стояла бутылка початого вина, фрукты, разные закуски. На Виктора вдруг навалился зверский голод. Он с аппетитом уплетал бифштекс с салатом оливье, запивая соком и вином. Шейла полулежала в кресле, закинув ногу на ногу и лениво, по дольке, кушала мандарин и тоже потягивала вино. Она была великолепна. Локоны светлых волос ниспадали ей на плечи. Её лицо чуть раскраснелось от вина. В глазах играли чёртики. Чувственные губы были полуоткрыты. Её юбка несколько задралась, обнажая великолепные ноги, которые неудержимо притягивали взор, и таили в себе обещание каких-то неведомых, неземных блаженств. Виктор был уже изрядно навеселе.

— Такое ощущение, что год ничего не ел, — заявил он.

— Это последствия ПСМД.

— Что?

— Последствия этого парализующего снотворного мгновенного действия.

— А, тогда понятно.

— Виктор, можно вопрос?

— Why not…Сколько угодно…

— Скажите, у вас есть семья, жена?

— С женой я в разводе… А вы?

— Я тоже была замужем… Но как-то не сложилось… Разбежались через год.

— А дети?

— Детей нет. А у вас?

— Дочь… — Виктор вдруг как-то сразу