Игра Бродяг - Литтмегалина Страница 24

Взгляд Шванн не отрывался от глаз Наёмницы. Наёмница понятия не имела, что ей ответить, чтобы это не навредило им еще больше, поэтому обошлась уклончивым:

— Должно быть, не следует.

— Вот как… — протянула Шванн. — Моя интуиция заставляет меня усомниться в правдивости твоего ответа.

«Так какого (…) ты вообще меня спрашиваешь, стерва?» — чуть было не выпалила Наёмница, но успела вовремя прикусить язык.

Вогт протянул к Шванн руку сквозь решетку.

— Меня зовут Вогтоус, — жизнерадостно сообщил он.

Усмехнувшись, Шванн посмотрела на его широкую ладонь — вероятно, наивная наглость простолюдина показалась ей забавной — и все же медленно положила на нее свою узкую руку, унизанную сверкающими перстнями, такими огромными, что странно, как ее хрупкие пальцы не ломались под их тяжестью.

Вогт широко улыбнулся, обнажая ровные зубы, белые, как у ребенка. «А мне он так никогда не улыбался», — угрюмо подумала Наёмница. Она ощутила острое желание всадить изогнутый кочевничий клинок прямо в его пушистый затылок, но вспомнила, что кинжал теперь находится неизвестно где. Как и плащ. Как и остатки гордости, что были при ней еще накануне… Не успев зажать ладонями самовольный рот, она выпалила:

— Отдай мой плащ!

Высвободив ладонь, Шванн отступила от клетки и насмешливо уточнила:

— Тебя интересует плащ или то, что в нем спрятано?

— Плащ, — быстро ответила Наёмница, воровато покосившись на Вогта.

Шванн ухмыльнулась и засчитала себе победу. Наёмница стиснула зубы и зачислила себе поражение.

Вдруг Шванн покачнулась и заметно побледнела — похоже, похмелье давало о себе знать.

— Здесь душно, — пробормотала она, схватившись за висок. Но затем ее рука бессильно упала вниз, и пальцы скрылись в складках платья. — Мне нужно на свежий воздух. Прогуляюсь в саду. Вы двое составите мне компанию.

В руке Шванн оказался ключ. Перед тем, как отпереть клетку, она пристально посмотрела в глаза Наёмницы.

— Не советую тебе предпринимать какие-то неразумные действия. Что бы ты ни попыталась сотворить, результат будет один: мои люди разорвут тебя в такие мелкие клочки, что и собаки потом не найдут чем поживиться.

— Не сомневаюсь, — буркнула Наёмница.

Наёмница решила покинуть клетку с достоинством: выпрямила спину и широко шагнула вперед, с грохотом треснувшись лбом об оказавшуюся неожиданно низко перекладину. Шванн растянула губы в снисходительной улыбке. Вогт должен был спросить как обычно: «Тебе больно?»

Но не спросил.

Наёмница уныло побрела последней, ощущая, как веревки все туже затягиваются на горле. Если она не предпримет «неразумные действия», то неминуемо наступит удушение. А если предпримет, то уже никогда не сумеет себя собрать. Выбор довольно сомнительный. Неудивительно, что ей не по себе.

Голова раскалывалась.

***

— Что тебе известно обо мне, оборванка? — спросила Шванн, не оборачиваясь.

Вогт шел следом, не замечая ни тепла, ни света, ни пения птиц, и благоговейно придерживал край ее подола, чтобы он не волочился по траве.

«Этого не может быть, — подумала Наёмница во внезапном озарении. — Ничего этого не было раньше. Да я в жизни не видела ни единого замка!» На секунду она твердо уверилась: Шванн никогда не существовало, но затем она с удивлением обнаружила, что в действительности много слышала о Шванн. Что в стране нет женщины могущественнее. Что даже кочевники не смеют нарушать пределы ее владений. Что вся ее прислуга — исключительно отпрыски знатных семейств, и им запрещено поднимать взгляд на Шванн, ведь она столь прекрасна, что мужчины, единожды посмотрев на нее, впадают в тоску — в ущерб их обязанностям, а завистливые женщины начинают ее ненавидеть.

Наёмница не знала, насколько все это правда, но сама уж точно возненавидела Шванн и горела желанием придушить ее, хотя едва ли это было связано с красотой хозяйки замка. Наёмница и до встречи со Шванн хорошо понимала, какая она — темная, худая и взъерошенная. Ну и что? Однако в присутствии рыжей стервы она ощущала себя не только уродливой, но и ничтожной — и именно это доводило ее до безумия. Она не была ничтожной! Наверное…

Интересно, впадет ли Вогт в тоску?

— Я слышала, что ты — куртизанка, — с улыбкой, более похожей на оскал, ответила Наёмница после долгого молчания. На самом деле формулировка была несколько иной — «фаворитка правителей». Что ж, суть-то одна и та же. — Что, я достаточно много о тебе знаю?

— Ну, а кто ты, можешь не рассказывать. Я сама все увидела, — очаровательно осклабилась Шванн. — Не то чтобы на лбу написано, но что-то вроде, не так ли, оборванка? — она ввинтилась взглядом Наёмнице в висок, где под покрывалом волос сверлило и жгло клеймо.

— Это только мое дело, — ответила Наёмница со смертельным холодом в голосе. Но как бы она ни стремилась уничтожить противницу своей ненавистью, та оставалась неуязвимой для нее.

Шванн рассмеялась.

— Не думаю.

Одновременно они обратили взгляды на Вогта. Он улыбался.

— А кто такие куртизанки?

«Хорошо, что он недоумок», — подумала Наёмница.

— Он не недоумок, — сказала Шванн.

— Я не недоумок, — подтвердил Вогт.

— Как тебя зовут, оборванка? — лениво осведомилась Шванн. Снисходительность в ее голосе сменилась настороженностью.

— Наёмница.

Шванн задумчиво потерла подбородок.

— Это твое настоящее имя? — уточнила она каким-то особым тоном.

— Нет, — вставил Вогт. — Не настоящее. У нее нет имени.

— Нет имени? — повторила Шванн эхом, как Вогт когда-то.

— Нет. Совсем, — радостно подтвердил Вогт.

Если бы Наёмница могла, она бы просочилась сквозь почву и унеслась подводными водами прочь отсюда.

— И что? — спросила она вызывающе.

Шванн развернулась так резко, что подол, удерживаемый Вогтом, обмотался вокруг ее лодыжек. Хотя она и стремилась скрыть волнение, но Наёмница видела его в ее сжатых губах, в блеске ее глаз, в том, как замерли ее руки, вскинувшиеся, как будто они собирались что-то схватить.

«Зачем ты сказал ей? — повернувшись к Вогту, спросила Наёмница одним лишь взглядом, опасаясь даже пошевелить губами. — Зачем?!»

Вогт пожал плечами.

— Игра, — глубокомысленно и громко ответил он.

Если бы не подавшая голос Шванн, Наёмница бы его придушила.

— Я устала, — капризно заявила Шванн. — Я хочу побыть одна, мне нужно отдохнуть. Сейчас вас отведут в замок. Приведите себя в порядок. То, что вы бродяги, меня мало волнует. А вот соответствующий запах я терпеть не могу. Вечером вы мне понадобитесь.

Казалось бы, Наёмница должна испытать облегчение. Но вместо этого ее терзало тоскливое чувство. Хотела бы она знать, когда эта сучка их отпустит — если отпустит вообще. И