Максим Субботин - Сердце зимы Страница 25

Она отстранилась, не поднялась с колен. Невидящим взором уставилась на тролля. Тот уже стоял над ямой, в которой прятались дети, и собирался запустить туда лапу. Ребятня отчаянно пищала. Вокруг лежали их матери – поломанные, разорванные на куски.

Почему он медлит?

Повеяло холодом. Чуть дальше от того места, где бушевал тролль, завертелся черный волчок. Он рос и ширился. Когда в вихре появились первые, еще размытые очертания, Хани слабо улыбнулась.

Дух-защитник, снежный медведь, встал на задние лапы, и его рев прокатился эхом по деревне. Тролль замешкался, так и оставшись стоять с поднятой лапой. В бесплотное черное тело полетели стрелы шарашей, но ни одна не причинила вреда – все пролетели насквозь, не встретив преграды.

– Чтоб я ослеп, – глаза Раша расширились от увиденного.

– Он подчинился, – прошептала Хани.

Девушка чувствовала, как силы стремительным потокам покидают ее тело. Дух черпал слишком много, слишком глубоко. Колючий холод сковывал движения, приникал в самое нутро. Она знала, что не сможет бороться долго. Знала, что все равно проиграет, но отступать не собиралась. Только не теперь.

Бестелесный хищник уже ринулся в бой. Его клыки пронзали тела подоспевших людоедов, зверь высасывал их жизни и швырял омерзительные тела оземь. Тролль же пятился, глуповато ковырял пальцем живот, переминался с ноги на ногу. И именно в этот момент чужестранец одну за другой швырнул в него те самые фляги, что таскал на поясе. Тролль взревел так, что, казалось, вот-вот обрушатся сами небеса. По его телу потек жидкий огонь. Тварь принялась подпрыгивать на месте, пытаясь сбить с себя пламя. Под ее огромными ступнями тут же сдохло несколько неудачливых шарашей. Но огонь уже растекался по чешуе, прожигал ее, струился по венам, проступал под толстой шкурой алыми бороздами. Наконец, тролль сообразил грохнуться наземь, принялся валяться, попутно по бревну раскатав ближайший дом. Огонь начал сдаваться. Еще немного – и он погаснет вовсе.

Призрачный медведь огласил округу яростным воем и бросился на могучего противника. С легкостью бестелесный дух-защитник взобрался на обезумевшего от боли тролля и принялся вбивать его в мерзлую землю.

– Они отступают, отступают! – прокатилось по Яркии многоголосое эхо северян.

Хани вынырнула из полубреда, ошалелым взглядом обвела место побоища. Разум соображал все еще очень туго, перед глазами все плыло.

– Давай помогу, – Раш протянул ей руку.

Она отшатнулась от него.

– Нельзя, отойди, – она отползла в сторону.

Мысленно уже просила духа остановиться. Тот, разделавшись с троллем, повернул голову. Пустой взгляд устремился на Хани. Черная морда ощерилась. Под призрачным мехом проступили гнилостные пятна, с морды густо стекала черная липкая жижа. Что-то словно разъедало его изнутри, пробивалось наружу сквозь призрачную плоть. Медведь обнажил клыки, как бы хвастаясь гнилыми деснами, из-под которых сочилась зеленая сукровица, и медленно пошел прямо на северянку.

Хани попятилась.

«Что ты со мной сделала?!» – пронесся в голове нечеловеческий вопль.

Раш не стал церемониться, а попросту схватил ее за локоть, дернул вверх так, что в плече хрустнуло. Северянка взметнулась на ноги, бросила на него колючий взгляд. Чужестранец неловко ступал на правую ногу, а еще у него кровоточил бок, но все же Раш завел ее себе за спину. Медведь приближался, Хани ощущала зловонный смрад из его пасти. Еще несколько шагов – и могучая лапа сметет их обоих.

Она даже не задумалась о том, что делает, повиновалась глубоко внутри сокрытому инстинкту: хватанула силу прямо из воздуха и, не колеблясь, швырнула черный сгусток прямо в раззявленную пасть.

Зверь печально завыл, затряс мордой, на миг его безумные глаза прояснились, и северянку пронзил тоскливый взгляд какой-то безымянной воительницы. А потом медведь разом обратился в пепел. Ветер подхватил серое облако, встряхнул его, разорвал на множество частей и понес прочь.

Раш обернулся через плечо, их взгляды скрестились.

– Я предупреждал, чтобы ты не делала глупостей, – сквозь зубы прошипел он.

Пошатываясь, Хани едва стояла на ногах. Глаза закрывались, а сознание норовило удрать в заоблачные высоты.

Она не успела ничего ответить, потому что на нее, словно снег на голову, свалилась Миара. Она вся, с ног до головы, была перепачкана черной кровью шарашей, но сама выглядела как будто невредимой. Не считая внушительного кровоподтека на подбородке и разбитой губы.

– Первый раз видела духа-защитника! – Она остервенело потрясла Хани за плечо, как будто боялась, что одних слов будет недостаточно, чтобы выразить весь восторг. – Напишу песню о медведе Яркии, клянусь Равновесием!

– Хаос вас всех подери, – угрюмо бросил Раш. Он наклонился, взял пригоршню припорошенного пеплом снега и размял в кулаке. – Совсем бабы умом тронулись – жди беды!

– Он бывает редким засранцем. – Миара протянула руку, и Хани приняла помощь с немой благодарностью. Таремка подставила плечо, придерживая северянку за талию. – Есть тебе больше нужно, – ворчала она, – костлявая, что карга.

– Карги не костлявые. Поедем в Кельхейм, – она перевела дыхание, – заедем в Шодайское остролесье, поглядишь на настоящих карг.

– Ну, уж нет, милая, боюсь, я по горло сыта северными чудесами. Да ты еле дышишь. А ну-ка, идем отсюда.

Они прошли совсем немного, прежде чем дорогу перегородили Мудрая и староста: старая женщина хмурилась, мужчина как раз выдернул из бедра обломок стрелы и швырнул ее Хани под ноги.

– Ты порченая, – звенящей в голосе вьюгой, сказала Мудрая. – Шилихана-Медведица – самый старый из духов-защитников Яркии, она всегда помогала нам в битвах против шарашей. А ты осквернила ее Шараяновой порчей.

– Тролль хотел забрать детей, – спокойно ответила Хани. – Я позвала вашу защитницу, но ей и дела до вас не было! И мне пришлось ее подчинить, чтобы спасти тех, кого еще можно было спасти.

– В холодную[10] ее да руки покрепче связать, – прорычал староста. – Сейчас нужно позаботиться о раненых. А с этой завтра разберемся.

– Она же спасла ваших детей!

Все взгляды обратились к Миаре.

– Не вмешивайся в наши дела, – предупредила Мудрая. – А ты, Варай, не горячись. Я сама с ней разберусь.

Хани чувствовала, как Миара подалась вперед, но споткнулась о взгляд Мудрой.

– Не нужно, – северянка отстранилась от чужестранки. – Я пойду с ними по своей воле.

– Мои ученицы готовят места в амбаре, отнесите раненых туда, – велела старая северянка старосте, – о них позаботятся. Если на то будет воля Скальда, к ночи узнаем, скольких заберет порча. Да соберите погребальный костер для наших воинов, с первыми звездами буду просить Скальда принять их достойно. А шарашей сожгите за холмом.