Вор звездной пыли - Челси Абдула Страница 25

Султан указал на документы.

– Это записи, на которых основана наша страна. В них Амир пишет про джинна, которого поработил. Он пишет о предметах, которые джинн для него зачаровал, и о том, как была похоронена лампа. И, что самое важное, он описывает способы войти в Песчаное море. Там есть тропы, аль-Назари: пещеры, которые ведут под пески, дороги, скрытые между волнами.

– Если другим не удалось найти твою лампу, то почему ты решил, что это смогу сделать я?

Чем дольше Лули смотрела на свитки, тем труднее ей становилось дышать. Ей случалось стоять у Песчаного моря, но она никогда не совалась в него. Этот путь был в один конец. Даже Кадир, который однажды прошел через море, не желал снова к нему приближаться.

– Они не были собирателями древних реликвий, – сказал султан. – В отличие от тебя.

– Но почему я? – не отступала Лули. – Почему не твой сын, принц Омар?

Она бросила взгляд на старшего принца и нахмурилась. Лули не забыла их последнюю встречу – того, как гнев затуманил его взгляд, когда султан склонился над Мазеном. Она вдруг сообразила, что у Омара султан не стал спрашивать, цел ли он.

– Мой сын – охотник, а не следопыт.

Он замолчал, и тишина стала зловещей – угрозой, которая окружила их, словно дым. Лули хотелось разогнать ее ладонью, отмахнуться от всего этого, словно от кошмарного сна.

– Омар, – султан повернулся к сыну, и тот наклонил голову, выражая готовность слушать, – ты сопроводишь купца и позаботишься о том, чтобы она не уклонялась от своих обязанностей.

– Что?

Они с принцем произнесли это одновременно.

– Как я слышал, у тебя есть телохранитель, аль-Назари. Рассматривай моего сына как дополнительную защиту.

Омар передернул плечами и нахмурился:

– Но, йюба, мои воры…

– Я возьму на себя твои планы на них.

Султан произнес это холодным тоном, не допускавшим возражений. У Омара дернулась щека: он явно стиснул зубы. Однако Лули отказывалась покоряться. Хватит уже того, что ее шантажируют. Отправляться в путь с Королем «Сорока воров»? С убийцей джиннов?

– Я не нуждаюсь в еще одном телохранителе.

Султан покачал головой.

– Это не обсуждается.

– Ты мне не доверяешь?

Султан фыркнул.

– Доверять коварной женщине-купцу? Вот еще! – Он подался вперед. – Не забывай, аль-Назари: ты преступница. Я могу бросить тебя во Чрево. Я могу лишить тебя свободы и надеть петлю тебе на шею.

Лули трясло. От страха. От гнева. Потому что она знала: султан не лжет. Она еще не родилась в те времена, когда он хладнокровно убивал своих жен, но рассказы она слышала. И видела, как он приговаривал людей к заключению во Чрево за меньшие преступления.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько беспомощной.

Султан откинулся на подушки с легкой ухмылкой на губах.

– И предупреждаю: не надейся, что сможешь украсть лампу. Джинн – пленник моего предка: ты не сможешь использовать его магию.

Наглый ублюдок. Она прикусила язык, прежде чем эти слова оформились на губах.

– Йюба, – слабо запротестовал Мазен, – Амир бросил лампу в Песчаное море, потому что ее сила его ослепила. По-моему, неразумно…

– Молчи, мальчишка! – Слова имели силу оплеухи, и принц рядом с ней онемел. – Извращает не сила, а намерение, – продолжил султан. – А мои намерения безусловно чисты.

– Вот как?

Лули заставила себя поднять взгляд и посмотреть султану прямо в глаза. Зачем убийце мог понадобиться слуга-джинн?

– Джинны уже много лет были бичом наших земель. Охоты недейственны. Джинны по-прежнему существуют, и мы не можем выкопать их из-под Песчаного моря, это так. Но нам необходимо их уничтожить. Я не позволю им лишать меня моих близких. – Он бросил взгляд на Мазена, сидевшего с серым лицом, а тот опустил глаза. – С этой магией я смогу их прикончить.

«Ох!»

Лули сжала в кулаки лежащие на коленях руки, стараясь прекратить их дрожь.

– Победить магию магией, – тихо проговорил Хаким. – Джинн против джиннов.

Лули трудно было дышать. «Кадир, – думала она. – Он убьет Кадира».

– Не просто джинн, а один из семи повелителей, – подтвердил султан. Он устремил свой жесткий взгляд на Лули. – Понимаешь, аль-Назари? Это просто праведный поиск.

«Он приведет к бойне».

– Ну так что? – Темные глаза султана сверлили ее. – Ты найдешь реликвию и станешь героем? Или сбежишь, как преступница, и погибнешь в пустыне, и никто не будет по тебе горевать?

Именно по этой причине Лули избегала политики: чтобы не стать пешкой в чужой игре. Она путешественница, не наемница. И все-таки сейчас она сидела здесь, на краю пропасти, и опасности грозили ей со всех сторон. Впервые в жизни она вынуждена была уступить.

– Я принимаю твой заказ. – Она опустила глаза, испытывая глубокий стыд. – Я найду твою лампу.

Она не увидела торжества на лице султана – не захотела на него смотреть. Султан настоял, чтобы она осталась во дворце. В ближайшие дни ему надо будет обсудить с ней детали и помочь подготовиться к путешествию.

Лули его почти не слушала. Она думала о принце Омаре, который будет кружить над ней падальщиком, и о Кадире, которому в пути придется сохранять свой человеческий облик. Она думала про дорогу через пустыню и о городах и оазисах, через которые им надо будет пройти. Но больше всего она думала о Песчаном море и о реликвии в нем. О реликвии, которую ей каким-то образом надо забрать.

К тому моменту, как ее отпустили, лес уже стал казаться враждебным. Куда бы Лули ни смотрела, она видела серебряную кровь, покрывающую листья и росой сверкающую на траве и окнах.

У нее за спиной султан и его сыновья заговорили о чем-то другом.

– Ты нашел то, что я велел тебе искать?

– Я осмотрел весь диван, мой султан, – ответил Омар. – Тут этого нет.

– Уверен?

Едва заметная пауза.

– Да.

Лули ушла, не обратив внимания на эти слова. Ей было не до настоящего, когда будущее грозило ей (и Кадиру) весьма вероятной смертью.

Она заставила себя вздохнуть поглубже. «Я этого не допущу. – Выходя из дверей, она выше подняла голову. – Я Лули аль-Назари, Полночный Купец, и я хозяйка своей судьбы».

14

Мазен

До происшествия с теневой джинной Мазен темноты не боялся. Теперь он не мог заснуть, не зажигая керосиновой лампы. Это не прогоняло его страх полностью (да и как это было бы возможно, если само существование света заставляло появляться тени?), но было приятно увидеть свет, вынырнув из кошмара. Кошмарный сон был всегда одним и тем же: Омар преследовал его по дивану, занося кинжал.

Иногда, в момент удара, Мазен вспоминал какие-то обрывки: серебряную кровь на губах мертвеца, скачущие по пустыне убийцы в черном, улыбающийся Омар с серебряной кровью на щеках…

Мазен всегда просыпался в холодном поту, сбросив одеяло, задыхаясь. «Ты здесь, – напоминал он себе. – Ты – это ты». Но хотя эти слова утешали, когда он бодрствовал, кошмаров они не прогоняли.

Порой Мазен бросал взгляд на стены и видел