Александр Ермаков - Сумерки Зверя Страница 29

Да, рейнджер Перо варианты просчитывать обязана. Учил ее сержант-инструктор Стилл Иг. Мондуэл. Учил хорошо. Учил на картах, на полевых занятиях. Тактико-специальной подготовкой муштровал, разным рукопашным примочкам тренировал. Потому скумекать без проблем: рыжей шалашовке кой чему у своего ненаглядного поднатореть было время. Приведись обеим столкнуться морда к морде, один на один, фейс-о-фейс – тут бабке надвое гадать, кому ласты сворачивать, кому в Сочах балдеть. Только у шмары рыжей в рукаве туз козырный занычкован – грязная, вонючая свинья Малыш. Бифштекс нежареный, ветчина тухлая, щековина прогорклая, ети его налево!

У самой то Диамантши коняка элитная, импортная, эксклюзивная, можно сказать. Специательно к бою надроченная, на махач вышколенная. Большие бабки заломил фарцовщик, и не зря Скорена бабло отвалил. Расщелкался без базаров. Торгаш не развел, фуфла не впарил. Товарец экстра класса. Ходовые качества – выше крыши, приемистость – обалдеть и не встать. Рубится, что с конями, что с людями – сопли летят, мозги догоняют, кишки следом ползут.

А, хренушки с окороком шерстяным тягаться! С ним, с кнуром не чиканым, и битюгу, что в Морской Жемчужине биндюгу на Привоз прет, облом выйдет. Свинтюган бугая завалит, не взбзднет, падла клыкастая. Копыта веером, хвост трубой, рыло в марафете. Жопа в смальце.

Ясно унтер-сержанту, что диспозиция складывалась вовсе не в пользу скореновской зондер команды. Отнюдь.

И с ней, Диамант, эйфория от легкой, никчемной победы, херовую хохму сы/грала. Отряд в походном строю. Ни боевого охранения, ни дозоров, ни авангарда, ни арьергарда. Колонна на марше крайне уязвима. Помнила это она? Помнила.

А меры предприняла?

Хренушки!

В Нижней Какадусии за нее решали вышестоящие командиры. Стилл решал.

Стилл Иг. Мондуэл. Черт блондинистый. Холера синеглазая. Идолище поганое. Ненаглядное.

Блядь неизбывная.

Стилл…

Стллушка…

Вот сержантова ученица новенькая, шалава пустобрюхая, все законы тактики со стратегией в жизнь претворила.

В жизнь – это как кому.

Регламенты, сука рыжая, блядво подзаборное, привела к исполнению в точности. По уставам и инструкциям, согласно прилагающейся документации. Словно на штабных учениях: зачет сдал, зачет принял.

И одни трупы.

Вонища, волкам поживная, она же, по науке – статистика. Потери в наступлении, в обороне, в затяжных боях и кратковременных стычках – генштабистской наукой исчислены, измерены и выверены до сотой процента. Мертвецы учетными графами распределены, по колонкам разнесны, по строкам обозначены: дебит, кредит. Выходит БАЛАНС. И следом ВСЕ. Все в ИТОГЕ списано.

Suka! Blyad!

Муторно, ох, как муторно.

Blyad!

Все не так! Все не так! Все, все иначе на том свете было. Вовсе все, все не так.

Suka, padlo, blyad, не так! Мать тою, в веру, бога, душу, в плесень гробовой доски и писк ягнят!

Blyad!

Ну, ну не так было в джунглевых распадках нижнекакадусской сельвы. Не так, вlyad!

Там была пальба. Орудийная контрподготовка. Настильные очереди пулеметных расчетов. Прицельные хлопки снайперских винторезов. Фланкирующая подлость отсечных позиций – в бок, в ребро, в печенку. Прожорливая зыбкость москитных болот. Трепетная недотрога минных полей. Берега тухлых речушек, как шрамы эскарпы.

На поясах ОСНаза скальпы.

Колючка с волчьими ямами и осколочными фугасами. Заградогонь и заградотряды.

Ни шагу назад! По-пластунски вперед! Перебежки, переходящие в ярость штыковой свалки. Рукопашка и гранатная контузия.

Без вести пропавшие санитары. Оглушенный командир волоком тащит бойца в спасительную тошноту дымящейся воронки.

Спасибо тебе, Стилл Иг. Мондуэл, сержант-инструктор особого батальона спецназа.

Стилл…

Стиллушка…

Блядь неизбывная.

Холера синеглазая.

Там, в глухомани затерянного богами мира, в забытой учителя географии мангровой провинции, там мы стояли спина к спине и паскудное древо конджубаса ловило нижнекакадусский свинец. До сей поры цельнометаллическая оболочка древесину паскудит. Не хотят столяры распускать конджубас – сталь наших душ крошит титан пилорам.

Сорное дерево. И мы сорняки. Подлежим исполатии.

Какого хрена!?

Стилл?

Стиллушка, родимый, ненаглядный, где Ты?!

Где? С кем? Почему?

Где мы потеряли спарку? Зачем, где, в каких валлгальских туманах нуль-транспортировки у нас отшибло сродство плеча? Почему, зачем, какого хрена?

Какого хрена путевые указатели развели дороги нашей судьбы? Какой, бляха-муха, ветер унес наши мечты?

Где? На какой такой развилке случайностей, стохастика реальности осилила детерминанту определенности? Какой блядский расклад разложил императивы по категориям? Подтасовал, заломил, передернул?

– Стиллушка, родненький, где Ты?!

– Где?

Где, а во де где. С первого раза догадаться – во Гильдгарде де.

Рядышком. Со своей Гильдочкой. Дурочкой пользованной, сучкой перетраханной. Псами войны отмаханной, кнуром изъежженой, царюганом обласканной.

И, вот эта, баксовоглазовая стерва, лордова лярва, подстилка зэковская все опаскудила, свое не протямила.

Подставила Перышко.

Грамотно выполненная разведка, стремительный марш-бросок, скрытая концентрация сил. Внезапный, массированный удар тремя подвижными группами по сходящимся направлениям, окружение противника, расчленение и последующее полное уничтожение.

Под корень.

В дрянь грязь и мразь. Кишки по валунам размазала, соплями растерла. Кому головы в кусты, кому на груди кресты.

Все, blyad, по науке, по правилам, blyad, по понятиям, blyad, отработала. И перо в задницу. Что бы Перышко Алмазное призадумалась о делах своих стремных.

Вот и свезло. Ох свезло, blyad, что сдристнула вовремя, в самый раз, тютелька в тютельку. По другому раскладу, огребла бы по полной программе, и не Малыша свежевать – светило самой леди Скорене под свинячьими бивнями корячиться.

Во лопухнулась!

Это и доставало. До самых, холопьем излизанных, пяток доставало!

К вечеру в шатер приперся Локи. Злой как собака. Крупно поцапались. Да на кой ляд этот Локи! Проку с него, как с мужика хрен да ни хрена. Ориентация видишь ли!

Дура, ох дура! Не ради же этого фраера приголубленного, шушеры отмороженной, чма болотного, линяла Алмазное Перышко с большой и малой родины. Сквозь кровь и сопли, огневые и половые контакты прорывалась в сраку гребаную ООП-9Х. Сквозь измены и подставы, сквозь баланду зоны и навороченные понты накрученных саун. Через приморочки обдолбаных педофилов и мазохистские изголения психоаналитической анальности изыскивала дорогу в край милого друга. И такая, срань господня, облома случилась!