Джон Робертс - Конан и сокровища Пифона Страница 3

— Нам надо найти одного человека, — сказал великан. — Моего младшего брата, мужа Малии. Он покинул Петву, наше родовое гнездо, два года назад. Последнее послание от него мы получили из Кеми, что в Стигии. Оттуда он двинулся дальше на юг.

Конан сделал большой глоток вина.

— К югу от Кеми — весь Черный Берег. Отправляться его искать, не зная дороги, — безумие. Предлагаю вам подождать его дома. Если он вернется — отлично. Если нет — вы должны считать его погибшим.

— Нет, ты не понимаешь, — сказала Малия. — Мой муж послал письмо из Кеми после долгого путешествия на юг. Он вернулся на север и оставался в Кеми, пока не снарядил новую экспедицию. Потом он снова поплыл на юг.

— Ну, если так, — сказал Конан, — значит, он человек, которому неплохо живется в тех свирепых землях. Почему бы вам тогда не предоставить его самому себе?

Конан подумал, что этот человек, должно быть, стал пиратом. В этом случае помогать его семье выслеживать родственничка — последнее дело. Множество сынков и посопливее уходило из дома, чтобы выйти на большую дорогу. После нескольких успешных прогулок человек мог вернуться домой, стать землевладельцем, рассказав пару баек о баснословно выгодной торговле в экзотических странах, и зажить абсолютно респектабельной жизнью. И все это после щекочущей нервы карьеры грабителя и убийцы.

— Нет, мы обязаны его найти, — сказала Малия. — В письме он очень настаивал. Он хочет, чтобы мы снарядили корабль, набрали боевую команду и последовали за ним.

— Так ты нам поможешь? — вмешался Ульфило.

— Это зависит от многого, — отозвался Конан. — Во-первых, сколько вы мне заплатите?

— Тысячу золотых марок Аквилонии, — ответил Ульфило не раздумывая. — После нашего благополучного возвращения.

Конан покачал головой:

— Если вам нужна моя помощь в поисках брата, я бы хотел, чтобы мне заплатили, как только мы его найдем. Потом я немедленно возвращаюсь, а ваши планы меня не касаются.

— Справедливо, — сказал Ульфило. — Хорошо, тысячу марок, как только мы найдем его живым и здоровым.

Конан опять покачал головой:

— Нет. Жив он или нет, рискую я одинаково. Если нет, вы мне заплатите, как только мы найдем место, где он погиб.

Ульфило заворчал, но Малия оборвала его:

— Мы согласны.

— Так, с этим все, — сказал Конан. — Теперь скажите, куда ваш брат направлялся? И что ему понадобилось так далеко на юге?

Теперь покачал головой Ульфило:

— Будь уверен, у него были на то причины.

— Я не возражаю, — сказал Конан, — но мне надо знать, где вы предлагаете его искать.

— А ведь тебя здесь считают смельчаком, — сказала женщина. — Неужели ты испугался?

— Нет, — ответил Конан, — но еще никто не называл меня дураком. И если мне это просто не нравится, то могу гарантировать, что ни один капитан не захочет рисковать своим кораблем, направляясь неизвестно куда. А матросов даже большими деньгами не заманишь к черту в пасть.

Они помолчали. Спрингальд посмотрел на Ульфило. Тот кивнул. Кивнула и Малия. Ученый обратился к Конану:

— Киммериец, что тебе известно о месте под названием Берег Костей?

Конан нахмурился:

— У него дурная слава. Даже самые свирепые пираты туда редко заходят. Это шесть дней пути к югу от устья Зархебы.

— Ты бывал там? — спросил Спрингальд.

— Да, хотя и не по своей воле. Нас занесло туда в бурю, и пришлось две недели стоять на якоре, пока не починили корабль. Мало кто захочет повторить такое приключение.

— А ты видел острые белые скалы, обрамляющие побережье? — спросил Спрингальд.

— А как же. Именно из-за скал это место так опасно для кораблей. Издалека они похожи на кости большого морского животного, выброшенного на берег, отсюда и название.

— А реку в зеленых пятнах, что лениво несет свои воды к морю? Ее ты там видел? — взволнованно продолжал свои расспросы Спрингальд.

— Да, ее тоже трудно пропустить. Это ведь единственный источник пресной воды в тех местах, но даже и та вода кажется пресной только по сравнению с морской. Нам приходилось процеживать ее через тонкие тряпки раз по шесть, чтобы избавиться от всякой зелени. Только тогда эту воду можно было с трудом пить.

Конан подозрительно посмотрел на него:

— А откуда ты все это знаешь? А-а, этот ваш загадочный брат, должно быть, написал что-то в своем письме.

— Совсем нет, — ответил ученый. — Людям нашего времени та часть береговой полосы почти неизвестна, но в летописях древнего царства Ахерон она описана довольно подробно. Скажем, только в «Путешествиях Ахмеса-завоевателя» этот великий мореход подробнейшим образом описывает десять рейдов к тем берегам. А «Записи Лоцманской Гильдии Пифона» насчитывают двадцать семь…

— Успокойся, Спрингальд, — прервала его Малия. Она улыбнулась Конану: — Он так может часами продолжать. Но главное, можешь быть спокоен, кое-что о тех землях мы знаем, хотя никогда там и не были.

— Но этим сведениям уже несколько веков, — сказал Ульфило. — Какие народы там обитают теперь?

— В этом и есть главная опасность, — ответил Конан. — О тех племенах говорят, что они каннибалы. Я никогда не видел, как они едят людей, но эти ребята утаскивали с собой и живых и мертвых. После этого парней уже больше никто не видел, но зато до нас доносились такие дикие крики людей, как будто ночь за ночью над ними измывались настоящие демоны. Даже если они и не каннибалы, то, могу вам сказать, чужаков не жалуют точно.

— Извини, Конан, — вмешался Спрингальд. — Но ведь может быть и так, что им не нравится именно такой тип чужаков, каким были вы? Вероятно, у них имелся неприятный опыт общения с людьми, напоминающими тебя и твоих товарищей.

Конан заворчал, затем криво усмехнулся:

— Ты имеешь в виду, был ли я пиратом? Да, был. Но так давно, что об этом все уже и забыли. Я был тогда гораздо моложе и, соответственно, гораздо менее законопослушен. И я допускаю, что кое-кто из моих подельников мог быть слегка грубее, чем было необходимо.

— Тогда, — сказал Спрингальд, — есть вероятность, что к мирным торговцам они будут относиться менее враждебно?

— Возможно, — сказал Конан. — Но только в том случае, если у вас будет серьезная компания, вооруженная до зубов. Все племена по побережью — настоящие хищники, которые нападают друг на друга и охотятся на выживших после кораблекрушения моряков. Дикари, правда, вынуждены покупать то, что не могут заполучить в ходе налетов, но особой любезности при этом не проявляют.

— Как это? — спросила Малия.

— А так, они могут напасть на любого торговца и отнять все что можно, даже зная, что после этого ни один купец еще очень долго не появится в этих краях. Их совершенно не заботит будущее.