Эдгар Райс Берроуз - Тарзан в Пеллюсидаре Страница 3

— Но разве Амундсен и Элсуорт не опровергли окончательно гипотезу о существовании отверстия на Северном полюсе? И разве не сделали того же самого многочисленные полеты над неисследованными северными территориями?

— Могу только предположить, что это отверстие имеет колоссальные размеры, и залетавшие в него аэропланы и дирижабли оказались просто не в состоянии оценить его. Лично я, впрочем, считаю, что все исследователи ходили главным образом по краешку отверстия, чем и объясняется странное поведение или отказ компасов и других инструментов в зоне так называемого Северного магнитного полюса. Подобные явления всегда ставили в тупик полярных путешественников.

— Итак, — подвел итог Тарзан, — вы уверены в существовании внутреннего мира и в наличие ведущего туда прохода в районе Северного полюса?

— В первом я убежден, — ответил Гридли, — второе же утверждение еще предстоит доказать, но я считаю, что имеющиеся в нашем распоряжении факты позволяют приступить к подготовке намеченной экспедиции.

— Ну ладно, — сказал Тарзан, — предположим, вы меня убедили, и полярный вход в Пеллюсидар существует на самом деле. А на чем вы собираетесь туда добраться?

— Я думаю, лучше всего на цельнометаллическом дирижабле типа «Цеппелин». Такой корабль, использующий гелий, — самое надежное и безопасное средство передвижения в высоких широтах. На нем мы сумеем достичь полярного отверстия с куда меньшими трудностями, чем встретила на своем пути от Северного полюса к Аляске знаменитая экспедиция на дирижабле «Норвегия». Судя по всему, норвежцы двигались вдоль краев отверстия и покрыли гораздо большее расстояние, чем придется покрыть нам, чтобы добраться до берега холодного полярного моря, которое открыл Дэвид Иннес на севере Корсарии во время своего побега.

Самым серьезным недостатком такого корабля может стать возможная утечка гелия в процессе маневрирования. Тогда мы никогда не вернемся домой, но я не считаю риск большим, чем тот, на который шли сотни других полярных исследователей. Вот если бы было возможно изготовить корпус дирижабля из очень легкого и одновременно прочного материала, способного противостоять атмосферному давлению, то мы смогли бы вообще отказаться как от взрывоопасного водорода, так и от дорогостоящего гелия, и использовать только вакуумные танки для поддержки аппарата в воздухе. Это сразу бы решило и проблему безопасности.

— Что ж, это вовсе не кажется мне таким уж невозможным, — проговорил Тарзан, явно заинтересовавшийся планами Гридли.

— Может быть, в будущем, — покачал головой американец, — но пока человечеству не известны подобные материалы. Любой из существующих материалов, способных выдержать давление атмосферы, слишком тяжел, чтобы служить оболочкой для вакуумных танков.

— Кто знает, — загадочно протянул человек-обезьяна, — не ожидает ли вас приятный сюрприз.

— Что вы имеете в виду?

— Ваши слова напомнили мне о любопытном рассказе одного из моих друзей, — пояснил Тарзан. — Его зовут Эрих фон Харбен. Сам он ученый и путешественник, а беседовал я с ним после его возвращения из второй экспедиции в горы Вирамвази. Там он обнаружил живущее на берегах горного озера племя, изготавливающее свои каноэ из неизвестного науке материала. Этот металл или сплав легче коры пробкового дерева и прочнее легированной стали. Эрих привез с собой несколько образцов. Когда мы виделись с ним в последний раз, он был занят их химическим анализом в небольшой лаборатории, оборудованной при миссии его отца.

— А где сейчас этот человек? — с волнением спросил Гридли.

— Миссия доктора фон Харбена находится в горах Урамби, примерно в четырех днях пути отсюда к западу, — ответил Тарзан.

Новые друзья засиделись далеко за полночь, обсуждая планы осуществления совместной экспедиции, ибо Тарзан безоговорочно поверил всем доводам молодого американца и сделался его самым горячим союзником. Рано утром следующего дня отряд выступил в путь на запад. На четвертый день они достигли гор Урамби, где были с радостью встречены доктором фон Харбеном, его сыном Эрихом и молодой прекрасной женой последнего — Фаванией из Каструм Маре.

Я не стану утомлять вас всеми подробностями подготовки и снаряжения экспедиции в Пеллюсидар, отмечу только, что поиски затерянного в горах месторождения удивительного металла, известного теперь всем как харбенит, были полны поразительных событий и приключений, достойных сами по себе отдельного романа.

Пока Тарзан и Эрих фон Харбен были заняты разработкой рудника и доставкой добытого металла на побережье, Джейсон Гридли вел переговоры во Фридрихсхафене с инженерами дирижаблестроительной фирмы, выбранной им для постройки воздушного корабля, специально сконструированного для спасательной экспедиции во внутренний мир. Привезенные им образцы харбенита прошли тщательный химический анализ; конструкторы и чертежники засели за работу, так что, когда первая партия добытого металла поступила во Фридрихсхафен, все уже было готово для начала постройки. Работы велись в строгом секрете. Когда шесть месяцев спустя корабль под официальным названием «0-220» был полностью готов, широкая публика оставалась в полном неведении относительно его истинного предназначения, считая его всего лишь новым образцом цельнометаллического дирижабля для использования на одной из европейских пассажирских линий.

Сигарообразный корпус корабля имел в длину 997 футов, а в диаметре — 150. Он был разделен на шесть герметических отсеков, три из которых располагались в верхней части, три — в нижней. Промежутки между верхним и нижним рядами вакуумных танков были заняты двигателями, насосами, различными механизмами, а также запасами горючего, смазочных масел и прочего снаряжения. Такое расположение машинного отделения стало возможным вследствие отказа от использования водорода, который является причиной большинства пожаров на воздушных кораблях подобного типа, а также благодаря максимальному соблюдению правил противопожарной безопасности при постройке. Весь дирижабль, исключая мелкие детали и обстановку кают, был изготовлен из харбенита. Кормовые и носовые двигатели соединялись между собой двумя продольными коридорами, прорезанными, в свою очередь, двумя вертикальными колодцами. Носовой колодец заканчивался кабиной наблюдателя, оснащенной мелкокалиберной пушкой. Оттуда, по узкому переходу вдоль корпуса, можно было попасть в кормовую часть, где был установлен на турели крупнокалиберный пулемет. Гондолы, как таковой, не было: рубка управления и каюты экипажа располагались внизу, но составляли одно целое с корпусом, что позволило оснастить дирижабль тремя парами мощных колес на кордовой резине. В специальном кормовом отсеке помещался легкий моноплан-разведчик. При необходимости, запустить его можно было, не прерывая полета корабля-матки.