Легат инквизиции - Александр Евгениевич Владыкин Страница 3

Командир пожимала плечами. После завтрака нас садили за парты и нагружали школьными задачами – развивали сообразительность. Только, потом, на экзаменах, создавали такие реальные ситуации, и мы их должны были решить быстро, ответы сами возникали в голове. Тренировки отрабатывались до автоматизма.

Я был дольше всех из команды в обители святого Януария, поэтому успел изучить все входа и выходы в этом лагере. Сам лагерь находился в старом замке, на берегу реки Инструч. Замок огорожен земляным валом и рвом, заполненным водой. Это была настоящая крепость, стены возвышались над зданиями с многочисленными кельями. Стены были широкими, по стене, запросто, могла проехать телега, запряжённая лошадью. В стенах были замаскированные бойницы, через которые можно было наблюдать за окрестной местностью, не боясь быть замеченным снаружи. Под кельями было подземелье, оно начиналось в неработающем костёле, но после того, как пропало несколько послушников, подземелье было закрыто и опечатано. Я чуть не пропустил самое главное: в замке были дубовые двери, оббитые железом, закрывающиеся на засов, и мост – настоящий подвесной мост, через канал, опоясывающий крепость. Мы каждое утро пробегали по нему, мост был началом нашего ежедневного маршрута. Потом вдоль развалин каких-то хозяйственных строений, мимо раскуроченных дзотов, вплоть до излучины реки – всё это было нашим хозяйством. Не знаю, охранял ли нашу обитель кто-нибудь? Наверное, заведение было под охраной, но всё было сделано настолько профессионально, что мы даже не догадывались, что находимся под недремлющим оком секьюрити. Каждое утро мы пробегали по одному и тому же маршруту, за два года мне здесь приелся каждый поворот, я с закрытыми глазами мог повторить очерёдность всего, что попадалось нам на пути, любую надпись, выемки, ямы. Я знал на память – сколько ступенек до моей кельи. Прошло много лет, а я до сих пор помню запах олифы, которой были пропитаны бочки в подвале. Никто не знает для чего они применялись, но для нас это была минутная передышка от потогонной жизни. Мы старались добраться до подвала, чтобы спрятаться в одной из бочек и забыть про невзгоды судьбы, приведшие нас в обитель. Если повезло, и тебя никто не хватился, то можно было до отбоя отсидеться в бочке. Это было нарушение системы, грубейшее нарушение, которое каралось руководством школы, вплоть до отчисления послушника. При моей памяти, троих отчислили, за воровство продуктов, правда, я не знаю, что с ними потом стало. Смерека говорит – пошли в исполнители, их учить не надо – достаточно физической подготовки и знания оружия. Исполнители – это расходный материал, при проведении любой военной операции. Любая атака, любое наступление не обходится без исполнителей. Правда, это дорогое удовольствие, по наводке аналитического отдела выискивать исходный материал, перелопачивая историю Земли. И откуда они знают, где искать Чингиз ханов и Александров Македонских, или просто людей, максимально готовых внедриться в программу подготовки. Нам инструкторы раскрыли секрет, нашу группу готовили для боевого дежурства, мы любыми способами должны были помешать возникновению боевых действий. Да, мы тоже исполнители! Готовы выполнить любой приказ командования, только специфика нашего действия, несколько отличается от других подразделений. Сол с Руном были прирождённые диверсанты, они взламывали любой электронный код, не прикасаясь к приборам, они могли создавать помеху и выводили всю электронику противника. Инструкторы, только корректировали их работу, создавали различные условия на учебном полигоне. Два горца владели страшным оружием, они могли сделать так, что ни один самолёт не взлетит с аэродрома, на кораблях откажет система навигации вслед за управлением, они могли остановить целую танковую армию, сделав её абсолютно бесполезной, Сол с Руном могли поменять коды доступа спутников, создав коллапс в армии противника. Эти два парня были рождены под звёздной радиацией гор, для создания хаоса вселенной в головах генерального штаба условного противника. Инструкторы с большой осторожностью давали им задания, уж слишком опасными им казались исполнители, а результаты их деятельности – непредсказуемыми. Смерека – наш командир, она могла одна сражаться с батальоном противника, у неё был природный дар, силу которого она научилась подчинять разуму. Смерека могла вывести со строя любого противника, или группу людей, она воздействовала на них на расстоянии, и не обязательно, чтобы противник её видел. Я сам, на собственной шкуре испытал её талант. Инструкторы постепенно развили её дар, теперь достаточно было Смереке указать квадрат на карте, чтобы всё живое в этом квадрате было повержено. Смерека не говорила, скрывала от нас, но я знал (вернее, видел, как с полигона выносили трупы после тренировок с девушкой), что Смерека могла проводить свою атаку с летальным исходом, для противника. У девушки были ещё какие-то побочные таланты, их старались развить инструкторы, для нас и для всех – это было тайной. Я до сих пор не пойму, как послушникам удалось спеленать красавицу? Смерека рассмеялась, это был горький смех, с большой долей печали; я своим вопросом затронул что-то личное из жизни девушки. Она призналась: – В этот день она должна была выходить замуж, но вместо жениха и будущего мужа, появились они – из воздуха, с электрошокерами. Меня, просто, вырубили, я даже сообразить ничего не успела, очнулась уже здесь в лаборатории. Меня лишили почти всех воспоминаний, я даже не помню лица своего жениха, не помню жила ли я в городе, или в селе, кажется были горы, думаю, что Карпаты, но из какой страны я, и из какого времени – хоть убей, не помню. С Самаром было проще, он был больше человек, чем все остальные, его способности были более земными. Он владел, не знаю, можно ли это считать гипнозом, но он воздействовал на людей именно таким способом. Правда, предварительно Самара надо было ввести в транс, и тогда люди выполняли безоговорочно все его команды. Он мог построить их в колонны и отправить в пропасть, или утопить в море. Инструкторам тоже хватало работы с темнокожим послушником. Они разработали методику, когда Самар сам себя мог вводить в транс. Сложность была в том, что в состоянии транса он не мог контролировать силу своего воздействия. Инструкторы, откровенно, боялись работать с этим послушником. За полгода пропали шесть инструкторов, Самар ничего не мог сказать о их исчезновении. Остался я, про себя писать у меня не получается, скажете, что похваляюсь и специально преувеличиваю значение своего дара, поэтому, помолчу. Несомненно, бог наградил и меня даром, только про него не стоит распространяться. Я мог разговаривать, мог расспрашивать, мог убеждать, и быть бы мне пастором,